– Мы собирались им сказать, что она должна была стать ангелом и что теперь будет смотреть за ними, за всеми, кому это нужно. – И это было бы правильно, потому что они еще такие маленькие. Но ведь и ты так можешь думать обо мне. Потому что я всегда буду с тобой, милый мой Райлан. Буду смотреть за тобой и детками. – Эдриен мне написала. Она сказала, что ты была ангелом. – Вот видишь? – Она поцеловала его нежно, сладко. – Я люблю тебя, Райлан. И теперь тебе нужно уйти от своего горя. Это не значит забыть меня, уйти от памяти, забыть любовь. Пусть уйдет горе, пусть оно превратится во что-то другое. Ради меня и ради наших детей. – Не знаю, смогу ли я. – Я знаю, что сможешь. И знаю, что так и сделаешь. Она снова его поцеловала – и он остался в темноте один. Райлан встал, включил в офисе свет. Хотя уже была почти полночь, он подсел к рабочей станции. И начал рисовать ее – свою Лорили. Сначала лицо – множество выражений лица. Счастливая, грустная, сердитая, веселая, заманчивая, удивленная. Потом тело – анфас, профиль, три четверти. Заполнил много страниц рисовальной бумаги, потом добавил крылья. Он ее рисовал с крыльями сложенными, расправленными, летящую на крыльях, входящую в пике. Сражающуюся крыльями. Сперва она была в длинном белом платье, но тут же стало понятно, что это неправильно. Крылья – да, белые, большие, красивые, даже какие-то яростные. Но весь наряд должен быть смелее, сильнее, резче этой ангельской белизны. Он еще раз попробовал, одев ее в комбинезон, облегающие сапоги, подумал о нимбе, но отказался как от заезженного штампа. Длинные рукава свел к точке на тыльной стороне рук, сделал V-образный вырез на сапогах спереди. Просто, сильно. Потянувшись за цветными карандашами, выбрал синий – как ее глаза. Она умерла, спасая другого, подумал он, но безвременно. И это нарушение порядка вещей. Значит… значит, ей было дано прожить сто лет человеком, но лишь если бы она сражалась за других, спасала их, служила бы правде, охраняла невинных. Ли. Она была бы Ли Марли: часть ее имени, сочетание имен детей – в человеческом образе, в своем альтер эго. Художница. А когда она расправила крылья, когда ее призвали защищать, она стала Истинным Ангелом. Он приколол эскиз к чертежной доске. Пока дети еще не проснулись, надо набросать историю ее происхождения. Фоном мелькнула такая мысль: он сейчас сделал то, что она просила. Отпустил частицу своего горя, преобразовал его в нечто иное. Райлан проследил, чтобы дети оделись, разыскал сверкающие розовые кроссовки, которые дочь должна была надеть в детский сад и не могла найти. Поскольку это сожрало уйму времени, он на завтрак разогрел вафли, что было встречено приветственными возгласами. Загрузив детей и результаты своей ночной работы в машину, он отвез их в сад и школу, а затем направился к себе на работу. И впервые за весь год – с реальной целью и с реальным интересом. Первым делом он столкнулся с Джонасом. – Райлан, черт побери! Ну и видок у тебя – краше в гроб кладут. – Всю ночь работал. Есть у меня деловой разговор с тобой и с Бик. – Она только что поднялась к себе. Слушай, мне надо поймать Кристол, чтобы написать… – Потом. Экономя время, он потащил Джонаса к грузовому лифту. – Я знаю, что вчера тебе нагрубил, но ты правда столько наркоты принимаешь? – Только кофе, но в больших количествах. Лифт застонал и поехал вверх, а Райлан написал Бик: «У меня в офисе, срочно!» – Ты вряд ли даже кофе пьешь. – Сегодня ночью пил. У меня тут кое-что есть, – он хлопнул по портфелю. – Мне надо, чтобы вы глянули и честно сказали свое мнение. – Не вопрос. Только кофе больше не пей. У нас ведь встреча с партнерами сегодня, так, может, ты чуть вздремнешь, а мы… – Нет, давай сейчас. Он снова ухватил Джонаса за руку и потащил к себе в офис. Открыв портфель, достал эскизы, начал их прикалывать. Не обращая внимания на незаконченную работу на столе, стал добавлять эскизы истории происхождения, главу за главой. – Красивая, – тихо сказал Джонас. – Это Лорили, и она красивая. Райлан мотнул головой. – Это Ли Марли в образе человека. Она – Истинный Ангел, защита невинных. – Что за пожар, так вас и этак? – спросила, входя, Бик. – Я тут… а! – Она остановилась, рассматривая эскизы. – Слушай, друг, это фантастика. – Мне надо, чтобы вы это просмотрели, чтобы прослушали сюжет. А потом сказали, пойдет это или нет. Не потому, что вы мне сочувствуете, не потому, что вы тоже ее любили. А потому, что это правильно. И даже лучше, чем правильно, если это у нас пойдет. Если увидите недостатки, я должен знать. Если это не выстрелит, я тоже должен знать. Это ее лицо и ее сердце, так что я просто должен знать. Джонас уже стоял у доски и изучал наброски. – Ты и так знаешь, что это пойдет. Ты и так знаешь, что это более чем правильно. Да, это в ее память, но… – он осекся. – Давай ты, – буркнул он, обращаясь к Бик. – Я читаю. – Могу вам сказать, что дальше по сюжету, – начал Райлан. – Я уже у себя в голове все сложил. Бик погрозила ему пальцем: – Тихо. Вытащи ее из Бруклина, помести в Сохо. Пусть у нее там будет лофт. А чтобы себе его позволить, она работает в галерее внизу. – Окей. – Райлан кивнул, обдумывая идею. – Окей. И тогда она привязана к Манхэттену, это лучше. – У тебя она во время ограбления магазина спасает женщину. Нельзя, чтобы ребенка? Типа десятилетнего мальчика, уличный мальчишка. Так будет трогательнее. – Может, и правда лучше будет. Подумаю. – Я тебе вот что скажу. Код срочности в «Скорой», потом ее пытаются вернуть, а тем временем ее дух бродит – как у тебя называется между здесь и там? Это может быть и магия – когда ее возвращают и она дышит. Да, вполне может быть магия. – Бик обернулась к нему: – Насколько тебе тяжело будет все это писать и иллюстрировать? Возвращать ее? – Может быть утешением. – И уже было. Какой-то позитив выжать из ее утраты. – Но это только если у меня получится что-то стоящее. – Уже получается. Джонас? Райлан взял себя в руки, улыбнулся. – Вот Истинный Ангел. Да будет долгим ее полет. «Истинного Ангела» выпустили во вторую годовщину смерти Лорили. Райлан дал ей в противники Ужаса – полудемона, заражающего людские души так, что обычные неприязненные чувства и недовольство превращаются в безумные зверства. Работа занимала Райлана, отвлекала, а прием, оказанный «Ангелу» читателями, подстегнул его дух и укрепил компанию. К лету, к концу очередного школьного года, он принял тот факт, что ему нужно что-то менять. Ради детей, ради себя, ради качества собственной работы. Он взял долгий, давно заслуженный отпуск – неделю на пляже только с детьми. Оставив позади всякую мысль о работе, он плюнул на все правила насчет режима сна и питания, и мир наполнился песчаными замками и потоками санскрина, жаренными на гриле сосисками и морепродуктами. Райлан просыпался от шума океанских волн и прыгающих у него на кровати детей. Ночью, если он не сваливался в мертвый сон после солнца и моря, как его дети, то сидел на маленькой веранде, глядя на звездный дождь над темным морем. Когда ему приснилась Лорили, она была одета в длинное белое платье с лиловыми цветами. Он это платье помнил. Одно из последних, которые он заставил себя отдать на благотворительность. Она стояла у перил веранды, океанский бриз шевелил ее волосы, фигуру омывал лунный свет. – Мы всегда любили сюда приезжать. Думали, что когда-нибудь купим себе коттедж или бунгало. – Она улыбнулась, оглядываясь. – Так и не успели. – Слишком многого мы не успели. – Самое важное успели. Вот они там спят в доме, свернулись, на солнышке нагревшись, и Джаспер сторожит их сон. – Он не меньше их любит пляж. Я сейчас мог бы здесь купить себе что-нибудь. «Истинный Ангел» серьезно пошел вверх. Мог бы себе приглядеть местечко на Кейп-Мэй, ближе к дому, но… – Даже хорошему отцу трудно делать все одному.