– Когда тебе их забирать? – Мы договорились часов в десять. – Отлично, полно времени. Сейчас потренируемся, потом позавтракаем. – У меня с собой нет спортивной формы. Она взяла его рубашку, набросила на себя. – Я тебе подберу. Пошли, Сэди, Джаспер! – Нет, постой! – крикнул он в глубокой и искренней панике. – Я эти облегающие штанишки надевать не буду! – Я тебе подберу, – повторила она, не останавливаясь. – Свободная зубная щетка в шкафу в ванной. – Господи, ну почему бы просто не повторить секс? – буркнул он. – Отличная тренировка. Но послушно пошел в ванную, нашел зубную щетку. И увидел себя в зеркале: он выглядел как человек после секса. После очень хорошего секса. Мать поймет. Как поняла она, когда у него секс был впервые – с Эллой Синклер в предвыпускном классе. Она только спросила его, предохранялся ли он, как он сейчас вспомнил. Он тогда обмер. Значит, надо убрать это выражение с лица, иначе она поймет. Странное ощущение. Когда он вышел, Эдриен уже была в своей форме – небольшие черные шорты, спортивный лифчик с черно-белыми клетками. На ней это смотрелось потрясающе, но Райлан не собирался надевать на себя облегающие черные шортики. – Можно я кровью подпишу обещание, что проделаю все упражнения, как только приеду домой? Ничего не говоря, она протянула ему нормальные с виду спортивные шорты – просторные, примерно до колена, – и футболку «Новое поколение». – У тебя примерно тот же размер, что был у Поупи. Я еще не все его вещи перебрала, все собираюсь. Не выкрутиться, подумал он. – Вот это тебе подойдет. Могу тебе помочь, если хочешь. Понимаю, что это трудно. – И правда. Спасибо, но дай я посмотрю, смогу ли начать в эти выходные. Я все себе говорю, что надо в главную спальню перебраться, там и ощущение лучше, и терраса, и вид. Вот собрался начать это. Он натянул шорты, завязал их поплотнее. Нет, он не тощий, напомнил он себе. Худощавый. Будем говорить – худощавый. Утратив волю к сопротивлению, он спустился вниз вслед за Эдриен. – Ты вчера железо таскал? Кор тренил? – Нет. – Ага, я тоже нет. Значит, надо сегодня. Внизу, в своей студии, она поставила руки на бедра: – Тебе по программе или персональный тренинг? – Я понял: ты хочешь меня убить. – Значит, персональный. – Она взяла пульт, включила какую-то музыку и улыбнулась. – Давай разогреваться. Он знал, что тренер она блестящий: ее записанные тренировки он крутил уже не первый месяц, но совсем иное дело – работать с ней один на один. Она поправляла его стойку и в своем доброжелательном, но интенсивном стиле заставляла его выкладываться больше, чем когда он тренировался самостоятельно. Когда он потянулся к своим привычным двадцатифунтовым грузам, она покачала головой и дала ему веса по двадцать пять. – Требуй от себя большего. Если начнешь терять форму, возьмешь более легкие. А сейчас присед, подъем на бицепсы, присед, жим от плеч. – Она это показала. – Участвует все тело. Понятно задание? – Ага. Она всю тренировку не переставала объяснять, и энергия ее ни на миг не ослабевала. Жим, вдох, грудь вперед, зад подобрать. И когда Райлана прошиб пот, он не стал ей признаваться, что это приятное ощущение. Почти праведное. Особенно когда она прогнала его через кардио, потом через напряженный десятиминутный сеанс силовой тренировки. – Молодец! Отлично. Теперь в награду – малость йоги, для растяжки и разминки. На йоге он всегда чувствовал себя нескладным и неуклюжим, но она снова его поправляла – плечи, бедра, подталкивала его держать позы чуть дольше, чем он держал бы сам. – У тебя хорошая гибкость, Райлан. Может быть. Но когда она это говорит, стоя на прямых ногах и при этом чуть не касаясь пола плечами, то вряд ли его наклон вперед при расставленных ногах – достижение, которым стоит хвастаться. Закончили они лицом друг к другу, сидя по-турецки на ковриках. – Намасте. Отличная работа. Теперь несколько вращений плечами – ты ими сегодня поработал – с двухминутным остыванием. В ту же секунду он оказался рядом и уложил ее спиной на коврик. – Не хочу остывать. Он приехал забрать детей с небольшим опозданием, и по приподнятым бровям и мелькнувшей улыбке матери понял, что ему не до конца удалось убрать с лица выражение мужчины, у которого недавно был секс. Через две недели его сестра родила Квинн Мэри Эббот. Коллин пристальным взглядом поглядел на лежащий у его мамы на руках сверток, пожал плечами, наклонил голову, чтобы скрыть сияющую улыбку, и объявил: – Ну, может, еще не все так плохо. Эдриен пришла с розовыми цветами, как раз когда Джен со слезами на глазах протянула ребенка Райлану. Приблизившись, Эдриен услышала его шепот: – Детка моя. Можешь на меня рассчитывать. Увидев, как он длинным пальцем погладил трогательную пушистую щечку, Эдриен с тревогой ощутила, что кажется, она слегка влюбилась. Кентукки Езда по весенней дороге – что может быть лучше? Приятный ветерок, цветы по бокам. Лошади на лугах, пасущиеся на молодой траве. Есть на что смотреть, и есть что делать. Угнать старый пикап «Хонда» в Индиане – хузьеры, вперед! – сменить номера и вперед, в Луисвиль. В Лузервиль, как называют его местные остряки. Скоро дерби, и в воздухе веет безумием. Отлично пахнет. Безумие всегда так. А в этом миленьком пригороде в три улочки живет цель. Эта шлюха слывет тут нежной матерью двоих детей, усердной медсестрой и верной женой. Жизнь, составленная из вранья, скоро закончится. Понаблюдать за ней сколько-то дней – доступное удовольствие. Прикончить ее – радостно и просто. Правда, от идеи забить ее до смерти пришлось отказаться. Слишком мало времени, слишком мало уединения. Обидно – этот способ предлагал такое глубокое, темное и личное волнение. Но если поставить украденный пикап на стоянку круглосуточного супермаркета в полумиле от места, то зайти на служебную парковку больницы в час ночи можно незаметно. Подождать очень недолго – и вот она тащится, переваливаясь, на своих резиновых подошвах. И осталось только выскочить – у-у-у! – и взрезать горло. Ух ты, ну и кровищи-то!