— А почему бы и нет? Тем более, что первый и самый сложный этап мы с тобой уже прошли. Ну а дальше нам сам бог велел. И приятно и полезно. Затылок начинает покалывать от волнения, когда, не переставая улыбаться Воронцов делает шаг ко мне навстречу. Только вместо того, чтобы отступить назад, я почему-то продолжаю на месте стоять как вкопанная, как будто у меня ноги к линолеуму приросли. Не двигаюсь даже в тот момент, когда, приблизившись вплотную, Воронцов наклоняется к моему уху. — Ты кстати знала, что помимо обмена бактериями, поцелуи также снижают кровяное давление, тонизируют организм, улучшают кровообращение и снимают стресс. Его губы касаются мочки и медленно ведут дорожку вниз по щеке, оставляя за собой горящую полосу на моей коже. И вот когда его губы практически касаются моих, я, наконец, выхожу из ступора. — Ты… вы! Совсем охренели?! — резко отталкиваю от себя Воронцова. И на удивление он очень легко отшатывается назад. — Ну, не всё потеряно, — ухмыляется, снова убирая руки в карманы. — Я ожидал, что ты мне между ног двинешь или язык откусишь. — Ключ от комнаты отдайте! — выпаливаю, протягиваю руку. — Обязательно отдам. Чуть позже. Когда мы поговорим? — игнорируя мою протянутую ладонь, обходит её и, как ни в чём не бывало, садится на мою кровать. — О чём? Об обмене жидкостями? Так я вам прямо сейчас могу ответить — найдите себе для этих целей другой объект. Меня ваше предложение не интересует. Давайте будем считать, что вы не в моём вкусе. — А какой у тебя может быть вкус на мужчин, если ты ничего не пробовала? — У меня интуиция хорошо развита. Ну и как бы не обязательно, что-то пробовать, чтобы точно знать, что тебе это не по вкусу. Если я вам таракана предложу сожрать, вы же этого делать наверняка не станете? — Ты типо меня сейчас с тараканом сравнила? — Я типо вам объяснила, что вы меня не интересуете, — цежу сквозь зубы, начиная терять терпение. — Врёшь. — Не поняла. — Врёшь, что не интересую. На самом деле, на подсознательном уровне я тебе нравлюсь. Если бы это было не так, то бы не позволила мне сейчас так близко к себе подойти. Ну и реакции тела тоже не обманешь. — Какие к чёртовой матери реакции?! Что вы несёте? — Мурашки, Диана Станиславовна. Простые мурашки. Когда я тебя касаюсь, они у тебя по всему телу расползаются. Не успеваю я переварить сказанные им слова, как Воронцов хватает меня за руку и дёргает на себя. Не ожидая от него подобных действий, падаю ему на колени, чем этот гад тут же пользуется. Ловко обхватывает меня за талию и, не успеваю я опомниться, как он уже проталкивает руку под кромку моего свитера и медленно ведёт пальцами вверх по голой коже. Меня от этих неожиданных прикосновений как будто горячей волной обдаёт. Чувствую, как в ответ на касания Воронцова, мышцы живота непроизвольно напрягаются, а сердце начинает барабанить как ненормальное, в тот момент, когда свободной рукой он заправляет прядь волос мне за ухо и наклоняется ближе. — Вот видишь, Дианчик, — шепчет, опаляя горло жаром своего дыхания. — Я же говорил, что у тебя от меня мурашки. Организм не обманешь. Он у тебя на меня во всю реагирует. В этот же мгновение чувствую, как внутри у меня что-то скручивается. Волной поднимается вверх до самого горла, а потом… резко вскакиваю с ног Воронцова, прижав ладонь ко рту, несусь в туалет и в тот момент когда я падаю на колени рядом с унитазом, меня выворачивает наизнанку недавно съеденным в кафе пирожным. *** Одно пирожное! Я съела одно несчастное пирожное, а такое ощущение, что весь прилавок сожрала. Судя по тому, что одним позывом дело не обошлось, и как только я пытаюсь встать, желудок скручивает снова, и меня опять выворачивает. На этот раз уже чаем. Сквозь жуткие булькающие звуки слышу эхо приближающихся шагов у себя за спиной, а в следующую секунду чьи-то руки сгребают мои волосы и удерживают их на затылке. — Ну вот что ты за гадина такая, Диана Станиславовна? — боковым зрением вижу, как Воронцов садится рядом со мной на корточки. — Ч-чего? — Того! Это ты типо мне так наглядно решила продемонстрировать, как твой организм на меня реагирует? Я как бы если что не такие реакции имел в виду. — Вы… ненорм-мальный что ли? — выдавливаю, с трудом борясь с новым рвотным позывом. — Я не спец-циально. Это… пирожное ваше наверно тухлое б-было… — Ага, то-то ты его уплетала за обе щёки, как хомяк с булимией. — Я… не… уп-плетала… мне ещё в кафе, вообще-то показалось, что крем был… скис..скисший… буээээ… — снова склоняюсь над унитазом, извергая из себя остатки всего, что съела за день. Господи, как же мне плохо, аж лицо потом покрылось… И как бы ни хотелось это признавать, но хорошо, что Воронцов вовремя подхватил мои волосы, потому что иначе они бы уже все были в недопереваренном содержимом моего желудка. Хотя, я кажется всё равно каким-то макаром умудрилась заляпаться, судя по характерным мокрым пятнам на свитере. На трясущихся руках отталкиваюсь от унитаза, перевернувшись, облокачиваюсь на него спиной и, сев на пол, обессиленно закрываю глаза. Боже… как же стыдно… Ну почему этот мужчина всегда оказывается рядом именно в тот момент, когда я нахожусь в самом идиотском положении?! То в баре не пойми под чем на него вешалась. То голая у него в кабинете стояла, то по пожарной лестнице слезала и чуть на голову ему голой задницей не уселась. Но как будто бы этого было мало для полного апофеоза. Нет же, надо было, чтобы я ко всему прочему с унитазом при нём поцеловалась, а теперь ещё и в обгаженом свитере сижу. Хотя о чём это я?! Это вообще он во всём виноват! До встречи с Воронцовым у меня всё было в полном порядке. Всё пошло через одно место, когда я с этим кобелём похотливым встретилась! Где-то совсем рядом раздаётся шум льющейся из крана воды, а в следующую секунду я чувствую, как моих губ касается что-то холодное и резко распахиваю глаза. — Давай-ка, Дианчик, открывай ротик, — говорит Воронцов, упорно надавливая стаканом мне на губы. — Что это такое? — Цианистый калий. Решил добить тебя, чтобы не мучилась. Ну что ты глупые вопросы задаешь? Вода это обыкновенная. Рот надо прополоскать, — закатив глаза, нетерпеливо наклоняет стакан, и я машинально размыкаю губы, когда чувствую что из него начинает литься вода. Полощу рот и выплёвываю жидкость в унитаз. — Молодец. А теперь давай разденемся. И реально хватает меня за края свитера и тянет его наверх. — Ты совсем оборзел?! — спохватившись, ударяю ему по рукам в тот момент, когда костяшки его пальцев уже касаются моих ребёр. Резко вскакиваю на ноги и отхожу на шаг назад. — Ну смотри-ка. Ещё не всё потеряно, реакции быстро работают. Но свитер всё равно придётся снять. — А ещё чего мне сделать? Может, уже сразу трусы стянуть и ноги раздвинуть? — Эм… ну вообще я имел в виду, что нужно снять испачканную кофту. Но твоё предложение мне тоже нравится. Правда, с твоего разрешения, я им лучше чуть позже воспользуюсь. — Ничем вы не воспользуетесь. Ни сейчас, ни чуть позже. И свитер я при вас снимать не буду. Выйдите. — Ладно, — на удивление моментально соглашается и действительно выходит из туалета. Тут же запираюсь изнутри, тяжело выдохнув, стягиваю с себя свитер и кидаю его в стоящий на полу тазик, в котором уже лежат замоченные с утра джинсы. Туда же летит лифчик, который, к сожалению, тоже уже успел пропитаться рвотными массами. Упираюсь ладонями в края раковины, включаю кран и умываю лицо и шею холодной водой. Да. Так определённо гораздо лучше. И мутить вроде бы перестало. Правда до меня только сейчас дошло, что переодеться то мне тут не во что… Чёрт! Вот идиотка! Теперь понятно, почему Воронцов так запросто согласился выйти из комнаты. Знал, что мне в любом случае придётся перед ним без верха щеголять. Гад. Ну какой же гад. И главное даже свитер загаженный уже обратно не натянешь, потому что я его в воду кинула! Боже, рядом с этим мужчиной у меня почему-то мозг просто напрочь отключается! Злясь на саму себя, сдёргиваю с вешалки полотенце для лица. Пытаюсь им обмотаться, но оно для этого слишком маленькое. Даже не смотря на мои небольшие габариты края всё равно не сходятся. Да чтоб тебя! Приходится просто приложить его к груди, засунув края под подмышки, и прижать рукой. После чего я решительным шагом направляюсь к двери. В конце концов, пора сворачивать уже весь этот цирк. Заставить Воронцова вернуть мне ключ от комнаты и выгнать. Только вот вместо этого, отперев замок, я застываю на пороге, в ступоре смотря на этого гада. Нет, ну надо же быть таким обнаглевшим! Стоит, и как само себе разумеющееся копается в моём выдвижном ящике! Нет, не просто копается, а вполне целенаправленно, судя по тому, что он достал оттуда мой альбом, и как ни в чём ни бывало, листает фотографии, не обращая на меня ни малейшего внимания. — Я смотрю тебе уже полегчало? — перелистывает страничку фотоальбома, при этом даже не поднимая на меня взгляд. — Я я смотрю, вы совсем обалдели. Наглость второе счастье?! — выпаливаю, краснея от злости. — Я бы сказал первое, — ухмыляется. — Слушай, ты меня прям удивила. Не думал, что кто-то ещё хранит живые фотографии. Сейчас всё в основном оцифровано. Даже фоторамки стали электронные делать. Кстати, ты маленькая реально была похожа на рыжего клопа, я всё же не ошибся.