— Ага, и я, — говорю в стакан, снова опустошая его одним глотком. — Я ошибаюсь, или это та женщина, которая была с тобой в ту ночь, когда мы… познакомились? — подаёт голос Диана, провожая взглядом Астафьеву. — Она самая. — А мужчина — это её муж? — Разве что в её мечтах, — усмехаюсь, снова наполняя себе стакан. — И почему же? — Ну, во-первых, Диана Станиславовна, есть женщины на которых женятся, а есть те, с которыми спят. Жанна относится ко второй категории. Не смотря на то, что отчаянно хочет попасть в первую. Но… — развожу руками. — Чего не дано, того не дано. К тому же жертву она себе выбрала, мягко скажем, не самую удачную. — И почему же? Вроде симпатичный мужик. Высокий, крепкий, кажется, не старый. — Дело не в этом. А в том, что Воскресенский, насколько я знаю, не из тех мужиков, которые позволят кому-то себя окольцевать. Он в нашем городе недавно. Раньше в Москве жил, несколько месяцев назад расширил бизнес ещё и на Питер и перебрался сюда. — Ты что всё про всех знаешь? Откуда такая осведомлённость? — А он обращался ко мне по нескольким юридическим вопросам. Ну и я, естественно, навёл справки о новом клиенте, чтобы понимать с кем имею дело. Женат он не был, детей нет. Каких либо длительных связей тоже. Он весь про бизнес, так что Жанна с ним зря теряет время. Для такой как она, единственная возможность задержаться в жизни Воскресенского — это удачно залететь, но я очень сильно сомневаюсь, что… — отставляю стакан в сторону, не рассчитав силу, от чего весь виски выплескивается на стол. — Ты что с ума сошёл?! — выпаливает Диана, подскакивая со стула и оттряхивая с джинс капли. — Чёрт, какой же я осёл… — упираюсь локтями в колени и устало протираю лицо. — Вот же сучка меркантильная. — Что? О чём ты? — О том, что я, кажется, понял, кто виноват в твоём залёте. Глава 25 Глава 25 Сказать, что я сейчас в бешенстве — это ничего не сказать. Меня, чёрт возьми, от ярости на клочья рвёт. — В смысле? — словно через толстый слой ваты, слышу растерянный голос Дианы. — Что значит, ты знаешь, кто виноват? Нас там вообще-то двое было… Так что виноват в любом случае ты… Стас, ты меня слышишь вообще? Куда ты смотришь? — Ищу столик этой стервы! — Какой? — Жанны, твою мать! Вскочив со стула, пытаюсь выцепить взглядом, в какую сторону усвистала Астафьева. Но ни за одним столиком этой дряни не вижу. Вот же коза хитрозадая. Видимо, увидела нас с Дианой вместе, смекнула, что её план всё-таки сработал и решила свинтить по-тихой, пока я ей шею не свернул. — Зачем она тебе? Можешь по-человечески объяснить, что происходит или нет?! Погоди… Ты же не думаешь, что она как-то причастна… — Именно так я и думаю! — рявкаю так громко, что на нас оборачиваются люди. — Эм… прошу прощения. Ваш ужин… — очкастый официант, который нас сегодня обслуживает, подходит уже с некоторой опаской. Быстро протирает стол от разлитого мной виски и расставляет тарелки. Тяжело выдохнув, сажусь обратно. Аппетит пропал к чертям собачьим и сейчас вид стейка вызывает только отвращение. Чего, кстати, не скажешь о Диане, которая, как ни странно, сразу же набрасывается на еду. Откинувшись на спинку стула, слежу за тем, как она активно ковыряется вилкой в рыбе и проглатывает кусочки, практически их не разжовывая. Почему-то это зрелище немного успокаивает нервы. Хотя, желание придушить Астафьеву голыми руками один хрен никуда не пропадает. Достав из внутреннего кармана мобильный, набираю её номер, но, видимо, Жанна либо предусмотрительно отрубила телефон, либо занесла меня в чёрный список, потому что из динамика доносятся только отбойные гудки. Сучка! Значит точно её рук дело. Звучит звездец как дико. Но с другой стороны, я просто не вижу других вариантов. Я был в презервативе. Он не рвался. — По-моему, это какой-то бред… Какое отношение к этому всему может иметь твоя бывшая? Мне всегда казалось, что такие вещи от мужчины зависят. Чисто в физиологическом смысле женщина никак не может повлиять на этот… эм… процесс… Тем более та, которая в нём даже участия не принимала… — отодвинув тарелку, Диана смотрит на меня растерянным, абсолютно невинным взглядом, от которого я против воли усмехаюсь, даже не смотря на весь творящийся вокруг звездец. — Мда, Дианчик, сразу видно, что ты вчерашняя девственница, — закрываю глаза, зажав пальцами переносицу. — А это здесь причём?! — При том. Поверь мне, опытная женщина знает тысячу и один способ, как залететь от мужика без его согласия. — А ты что, опытная женщина, раз такой осведомлённый? — Нет, я Диана Станиславовна, просто взрослый мальчик и не первый год на свете живу. Говорю это, и самому смешно становится. Сука, тоже мне взрослый мальчик. Которого, как последнего кретина развели. И главное кто?! Астафьева! Причём самым примитивнейшим образом! Да это даже звучит, как оскорбление! И всё равно, не могу поверить в это дерьмо, пока лично не убежусь! Хватаю со стола бутылку с виски, плескаю в стакан и выпиваю залпом. Внутри меня колотит, как эпилептика в припадке, а сердце долбит по вискам с такой скоростью, что кажется сейчас вены лопнут к чертям. — Пойдём, — кинув на стол несколько крупных купюр, подхожу к Диане и, подхватив со спинки стула её сумку, пихаю себе подмышку. — Куда? — Ты хочешь узнать, кто виноват в твоей беременности? Тогда поехали со мной. *** — Ты серьёзно? Привёз меня в свой дом? — рассеянно оглядывается по сторонам, когда такси тормозит возле кованых ворот. — И что мы тут будем делать? Искать следы присутствия здесь этой твоей Жанны? Прости, но я вообще не понимаю, что происходит. Вместо ответа, кидаю таксисту наличку и выхожу на улицу. Заведя Диану в дом, не снимая обуви захожу в свою спальню и достаю из выдвижного ящика прикроватной тумбочки пачку презиков. Ну так и есть. Стерва хитрожопая! — Ты собираешься мне что-нибудь объяснять? — Смотри, — ударив ладонью по светильнику, подставляю под него презерватив. — Видишь? — Что это такое? — прищуривается, разглядывая маленькую, еле заметную точку в углу. — Прокол! Эта сучка проколола презервативы! — выпаливаю, перебирая резинки. 25.1 25.1 Диана Встав с корточек, Воронцов швыряет презервативы на кровать. Тяжело выдыхает и, уперевшись руками в бёдра, начинает нервно расхаживать по комнате. А я так и остаюсь сидеть на краю его постели. Дрожащими от волнения руками подхватываю один и, прищурившись, разглядываю микроскопическую точку в углу. Провожу по ней подушечкой пальца. Чувствительные нервные окончания улавливают небольшую неровность на плотной фольге. Едва заметную шероховатость, которую я бы никогда не почувствовала, если бы точно не знала, что надо искать. Как и сам прокол бы не заметила. Хотя, чего я удивляюсь. Расчёт ведь был именно на это. В голове мелькает неприятная мысль. Интересно, тогда, восемнадцать лет назад, я благодаря таким же манипуляциям появилась на свет?