— Ничем я не хлопала, — шепчу, сдерживая подступающий к горлу рвотный порыв. — Знаешь, мне надо тебя с Инной познакомить. — Кто это? Секретарша твоего брата? — Мать его будущего ребёнка. — А разве в её случае это не одно и то же? — Типо того, — усмехается, перестраиваясь в левый ряд и прибавляя скорость. — И зачем мне с ней знакомиться? — А чтоб посмотреть, что бывает, когда не жрёшь ни черта. Инна вон тоже ничего не ела на твоём сроке. В итоге в обмороки падать начала по несколько раз в день. Нравится перспектива, Дианчик? — Не нравится. И я в обморок падать не собираюсь. И голодать тоже. Просто поем чуть позже. Кстати, чувствую я себя прекрасно, чтоб ты знал. Хоть прямо сейчас в космос лети, — здесь уже слегка привираю, потому что голова и правда слегка ватная. — Ну-ну… Некоторое время мы едем молча. Тишину нарушает лишь еле слышимое радио, которое фоном играет в автомобиле, и шум колёс. Внезапно машина со свистом тормозит у обочины, от чего меня чуть не выворачивает прямо в салоне. — Ты куда? — растерянно смотрю, как он отстёгивает ремень безопасности. — Сейчас вернусь. Повернувшись к окну, слежу за тем, как, выйдя из машины, Стас перебегает дорогу и скрывается в сквере. А буквально через пару минут возвращается обратно и, нырнув в салон, кидает мне на колени крафтовый пакет и ставит в подстаканник пластиковый стаканчик с чем-то явно горячим, судя по пару. — Что это? — Булочка с маком и чай, - открывает пакет и протягивает ко мне, останавливая у самого носа. — М-м-м, а как пахнет аппетитно… В ноздри ударяет запах свежеиспеченной сдобы, от которого желудок скручивается в узел и завывает, издавая звуки, похожие на гул китов. Господи, как же есть хочется. Аппетит просто зверский. Смотрю на эту булку, что выглядывает из пакета, и представляю, как наброшусь на неё и за пару секунд слопаю, не оставив и крошки. Пока я размышляю о том, что же сильнее — разбушевавшийся голод или не отступающая тошнота, Воронцов одним движением заводит машину и выезжает на дорогу. — Ешь давай, хватит эту несчастную булку взглядом таранить. — Я же сказала, что не хочу. — Ты не хочешь, а он да, — притормозив на пешеходном переходе, кидает взгляд на мой плоский живот. — Если ты не забыла, то в тебе мой ребёнок. От услышанного меня передергивает разрядом через всё тело, который останавливается и фиксируется где-то внизу живота. Какое-то время я еду молча, стараясь не думать о содержимом пакета, из которого доносится дурманящий сознание запах свежеиспеченной… Боже, я не могу. Покосившись на Воронцова, я всё же достаю щедро усыпанную маком булку и делаю смачный укус, доводя вкусовые рецепторы до пика. Спустя несколько секунд от булки не остается и крошки, лишь черные семена мака рассыпаны на моих ногах и пассажирском сиденье автомобиля. Чёрт, я даже не заметила, как загваздала и себя, и машину Воронцова. Блин, ещё чаем пятно на кресле поставила… Я ещё за прошлый урон в его квартире никак не расплачусь, а тут ещё это. Надеюсь, что мне не придётся делать ему химчистку салона. На это у меня денег точно не хватит... Медленно стряхиваю черные точки с ног и сиденья на пол, стараясь сделать это максимально незаметно. Закончив, делаю несколько глотков уже остывшего чая и перевожу взгляд в окно как раз в тот момент, когда Воронцов паркует машину возле какого-то незнакомого здания. – Куда мы приехали? - прищурившись, рассматриваю ступеньки и широкие массивные двери, возле которых столпилась небольшая толпа. — Ты вроде сказала, что хоть в космос готова лететь? Ракету не обещаю, но районный суд могу обеспечить. У меня сейчас начнётся финальное слушание по делу Платонова. Думал, тебе как будущему юристу будет интересно посмотреть, — заглушив мотор, забирает у меня из рук пакет и чашку, скидывает их на заднее сидение и выходит из машины. — Платонов это который с женой судится? — Он самый. Выбравшись следом за Воронцовым на улицу, разглядываю столпившийся возле здания суда народ. Причём совершенно разношёрстный. Мужчины, женщины, пенсионерки… некоторые люди снимают происходящее на телефон, а кто-то даже держит на плече профессиональную камеру. — Это всё родственники? — Ну… если верить библии, то все мы друг другу братья и сёстры, — усмехается Воронцов, кидая взгляд на наручные часы. — То есть просто зеваки, — резюмирую. — В первый раз вижу такой ажиотаж вокруг чужого развода. — Ну а как ты хотела? Платонов медийная личность. Их развод уже полгода муссируется в прессе. Это же как с зоопарком. Всем интересно подсмотреть, что происходит за закрытыми дверьми чужой личной жизни. Хочу было возразить, что меня, например, чужое нижнее бельё вообще не интересует, но в этот момент у Стаса звонит телефон. — Подожди секунду, звонок очень важный, — Воронцов снимает трубку и отходит от меня в сторону так, что я не слышу и не понимаю, с кем и о чём он разговаривает. В этот момент кто-то проходит мимо меня, практически касаясь моего плеча. Перевожу взгляд на удаляющуюся от меня с каждым шагом фигуру какого-то мужика. Внезапно с порывом ветра в нос ударяет жуткий одеколон, похожий на запах кошачьей мочи. Боже, ну и несёт же от него. Слегка морщу нос и отворачиваюсь, чтобы не чувствовать этой дикой вони. Пытаюсь справиться с очередным внезапным приступом тошноты, но токсикоз оказывается сильнее. Наклоняю корпус вниз, делая несколько глубоких вдохов и выдохов, но мутить начинает только сильнее. Распрямляюсь, и в сознание внезапно бьёт головокружение, которое увеличивается с каждой секундой. Разум затуманивается, перед глазами всё плывёт, а тело не слушается и качается, уводя меня в сторону. Жмурюсь и тру глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть за токсикозной пеленой, и натыкаюсь взглядом на перила лестницы, которая ведёт к входу в здание суда. Ещё несколько мгновений и я чувствую, как мне становится совсем плохо. Делаю несколько шагов в сторону лестницы, в надежде ухватиться за перила, но ноги подкашиваются, и я падаю. Изо всех сил зажмурившись, ожидая поцеловать лицом холодный и грязный асфальт, но внезапно чувствую, как крепкие руки Стаса, которые с силой подхватывают меня в полёте, разворачивают и судорожно обхватывают за лицо. - Дыши, - выдыхает мне в губы. – Дыши медленно. Через нос. Вдох – выдох… Сейчас полегчает. Ну же, дыши! Слышишь? Послушно выполняю указания Воронцова и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Вместе с прохладным воздухом затягиваю в себя одеколон Стаса. Всё такой же до боли знакомый цитрусово-мятный запах. Единственный, от которого меня не воротит и не возникает желания вывернуть собственный желудок наизнанку. С каждым разом, когда парфюм Воронцова проникает в мои лёгкие, мне хочется вдыхать его ещё и ещё. И я делаю это. Утыкаюсь Стасу в шею, чтобы чувствовать свежий запах, который возвращает меня в реальность. Делаю ещё несколько глубоких вздохов, чтобы перебить вонючие духи прошедшего мимо мужика. Где-то на краю сознания чувствую, как пальцы Воронцова порхают по моей спине. Проходятся вверх по позвонкам и убирают волосы со вспотевшего лба. Боже, я наверно выгляжу как неадекватная. Но не могу заставить себя оторваться от его шеи. Боюсь, что как только рецепторы перестанут его ощущать, мне снова станет плохо… - Станислав Викторович?! – внезапно до меня доносится женский вопросительный голос откуда-то из-за спины. Чуть приподнимаю лицо от шеи Воронцова, чтобы развернуться на голос, и на секунду замираю, увидев перед собой Алину. Встав напротив нас как вкопанная, она таращится на нас в упор, округлив от шока свои и без того круглые глаза. 29.1 29.1 Сердце моментально дёргается, толкая по венам адреналин и адскую панику. Резко разворачиваюсь лицом к Алине, пытаясь параллельно отскочить от Воронцова. Только он своей хватки не ослабляет, так что по факту получается, что я просто проворачиваюсь в его руках, прижавшись спиной к мужской груди, а ладони босса в этот момент сгребают меня в охапку где-то в районе живота. Что не остаётся незамеченным для Калининой. Переведя взгляд на его руки, она на мгновение зависает, а потом снова поднимает глаза на наши лица, выпучивая их ещё больше. Чёрт, только этого мне сейчас не хватало для полного счастья! Сердце у меня в груди с чечётки переходит на уверенную ламбаду. Отплясывая по грудной клетке, бешеным ритмом лупит по вискам, животу и горлу одновременно. Не знаю, сколько бы мы ещё стояли так в немом ступоре, тупо зеркаля ошарашенные взгляды друг друга, если бы Воронцов не прервал молчание. — Алина, душа моя, тебя переклинило или ты вспоминаешь, как здороваться на русском? — Кто… я?! — с трудом оторвавшись от рук Стаса на моём животе, Калинина переводит растерянный взгляд на босса. — Суп из муравья. Что-то рано у тебя мозг скисать начал. Я рассчитывал, что это произойдёт ближе к третьему триместру. — Эм… добрый день, Станислав Викторович... — Вот так уже лучше. Ты документы все принесла, что я просил? — Эээ… д-да, — кивает, опуская взгляд на прижатую к груди папку. — Я вот как раз… Договорить не успевает, потому что в этот же момент у Воронцова опять вибрирует телефон. Подняв вверх указательный палец, босс жестом показывает ей, чтобы замолчала, а вторую руку опускает к карману брюк. — Диана Станиславовна, не могла бы ты отодвинуть слегка свою прекрасную попу, — наклонившись, шепчет мне на ухо. Только делает это ничерта не тихо, потому что, судя по выражению лица Алины, она слышала всё до последнего слова. Вспыхнув, как красная стяга, на неровных ногах делаю шаг в сторону и слежу за тем, как Стас вытаскивает из кармана телефон и хмурится, глядя на экран. — Так… я сейчас подойду. Стоять тут, никуда не уходить, ни с кем не разговаривать. Касается обеих. Алина, зафиксируй там свою мысль как-нибудь. Чуть позже расскажешь, я пока на звонок отвечу. Тяжело сглотнув, слежу за тем, как Воронцов отвечает на вызов и отходит в сторону, теряясь в толпе репортёров, после чего оборачиваюсь на Калинину, почувствовав, как та буравит меня взглядом. — Что это только что было?! — шипит, оглядываясь по сторонам. – Диана?!