– Я собрался в долгое путешествие. А в дороге всякое бывает. Лучше перестраховаться. Ну так что? Берешься? – А на кого я лавку отца брошу? – На наследничков. Не дури, приятель. Случись завтра что с твоим отцом, братья выставят тебя из дому в этот же день. И куда ты пойдешь? У тебя сбережения есть? Другая работа? – Нет. – Вот и я о том же. А если согласишься на мое предложение, при разумном подходе за год накопишь на маленький домик. За два – на домик побольше. Женишься, наконец. – Я могу подумать? – нерешительно спросил он. – Можешь, – кивнул я. – Минут десять. Ну ладно, пятнадцать. Я тороплюсь. – Уезжаешь сегодня? – Да. – Почему? – Да… так обстоятельства сложились. – Понятно. А знаешь, Эндрю, а я согласен. Ты ведь тоже в первой половине дня подрабатывал. Вот и я смогу по утрам к отцу заглядывать. – Да. Только мне за это платили. А ты будешь за спасибо вкалывать. Впрочем, дело твое. Ладно, бросай свой молоток и пошли к поверенному. Мне еще уволиться нужно и кое-что купить. – Провизия нужна? – Немного. – Покупать тебе ее не нужно. Я соберу и принесу мешок к тебе домой. Нужно же мне хоть как-то тебя отблагодарить. – Только не переусердствуй. Много не надо. Мне это на себе тащить. – Не беспокойся. Все будет в лучшем виде. Визит к поверенному занял почти два часа. После чего я пошел в ратушу. Сначала господин Ладик принялся отчитывать меня за нарушение служебной дисциплины и грозился уволить. А после того как услышал, что мне только это и нужно, чуть в обморок не упал. Даже жалованье мне повысить предложил. Я извинился, ссылаясь на обстоятельства, и поспешил откланяться. По дороге домой зашел к знакомому букинисту и продал ему с десяток старинных свитков. Потом купил несколько пирожков, решив заменить ими обед, и побежал к теперь уже не совсем моей лавке. Рик должен был ждать меня у входа. Внутрь я попросил его не заходить, чтобы не пугать Элейну. Приятель стоял в нескольких шагах от своего нового дома и делал вид, будто любуется соседскими азалиями. Обещанный мешок с припасами лежал у его ног. Увидев меня, Рик смущенно улыбнулся: – Ну что, давай прощаться? – Да, – кивнул я, тоже чувствуя некоторую неловкость. – Удачи тебе на новом месте. – А тебе легкой дороги. Все, что ты просил, я сделаю. Но лучше возвращайся домой целый и невредимый. – Прощай. – Нет уж, Эндрю. До свидания. Девушка ждала меня в спальне, с собранной уже сумкой. Она встретила меня приветливой улыбкой и новостью, что среди вещей моей матери нашла все необходимое и покупать ей ничего не нужно. Несвойственная эльфийской принцессе покладистость меня немного насторожила. Но размышлять над причинами оной времени у меня не было. Глава 8 Морская прогулка Остров Коннерт отделен от материка Штормовым проливом. Несмотря на свое название, обычно это достаточно спокойное место. До сих пор остается невыясненным, почему именно в этом заливе погода отличается от погоды в остальных районах моря Ветров. Можно даже поверить в легенду, что некогда жившие в нашем мире эльфы магически изменили ее в силу каких-то своих планов. Д-р Роен. Познавательная география Договориться с капитаном шхуны «Кокетка», приятным стариком лет шестидесяти на вид, не составило труда. Звали его Дирк Эрли. Он оказался весьма разговорчивым и был рад немного подзаработать. Только предупредил, что каюта будет одна на двоих. Все-таки его судно грузовое, а не пассажирское. Зато отбывает оно буквально через пару часов, да и плата всего два золотых. Тогда как другие капитаны могут запросить в два, а то и в три раза больше. Но если господа спешат и их не пугает отсутствие роскошных апартаментов… Господа спешили. Поэтому я здраво рассудил, что лучше уж убраться из города на скромной «Кокетке» уже сегодня, чем несколько дней ждать пассажирское судно. Каждая минута промедления была риском. И мне очень не хотелось, чтобы нас настиг этот сумасшедший Сантис. Элейну, как ни странно, совершенно не возмутил тот факт, что ночевать нам придется в одной каюте. Надеюсь, она понимала, что проводить ночи на палубе под открытым небом я не намерен. Нет, постель я ей, так уж и быть, уступлю. Но потакать глупым капризам не стану. Она и так мне на шею села, принцесса малолетняя. Не дождется. Только раньше, чем мы выйдем из порта, просвещать ее на тему собственных намерений я не рискну. Я вообще пребывал в шоке. Моя спутница не капризничала, не прекословила и со всем соглашалась. Даже подозрительно как-то. На мой вопрос, с чем это связано, лишь пожимала плечами и говорила, что так нужно. Может, наконец в ее прекрасной головке начали появляться умные мысли? До моря мы шли несколько часов по реке. Река как река, не особо широкая, с заросшими густым лесом берегами, но когда мы наконец вышли в море, оно произвело на меня неизгладимое впечатление. Я стоял на носу корабля. Яркое солнце. Чарующий шум волн и крики чаек. Соленый ветер. Холодные капли, которые летят в лицо. И безбрежное море… у которого нет ни конца ни края. Это так здорово! Чувствуешь, будто мир лежит у твоих ног, а впереди ждут незабываемые приключения. Никогда не предполагал, что водная гладь настолько околдует меня. Если бы знал, давно бы сбежал из дому и стал моряком. Хотя не настолько я и стар. Еще не поздно променять магическую лавку на двухмачтовую шхуну. И я буду стоять за штурвалом собственного корабля, прокладывая путь в неизведанные дали. Но если путешествие по реке я перенес спокойно, то спустя час после выхода в море понял, что с мечтами о собственном корабле поторопился. Нет, море было прекрасно само по себе. Стихия, что с нее возьмешь? Но резкая головная боль, головокружение и тошнота убивали все ее очарование. Мне было плохо. И с каждой минутой становилось все хуже и хуже. При мысли, что плыть нам еще два дня, я готов был уже сейчас сигануть за борт. О том, что же со мной будет вечером, старался не думать. Элейна, которая по виду совершенно не тяготилась качкой, вызывала у меня глухое раздражение. Но я честно старался держать себя в руках. Зависть, а это именно она и была, – чувство, недостойное настоящего мужчины. Вечером я быстро понял, что вряд ли смогу ночевать в каюте, хоть на постели, хоть рядом. Учитывая накатившую на меня морскую болезнь, я просто задыхался в темной, душной, пропитанной влагой каюте. Девушка, к моему удивлению, переносила это все совершенно спокойно, несмотря на свою аристократическую изнеженность. В общем, я предпочел спать на палубе, выпросив у капитана набитый сеном тюфяк и подушку. На свежем ветре мне стало полегче. Однако команда посчитала, что я несправедливо выгнан из каюты, и смотрела на меня с сочувствием. Тем более Элейна держалась с матросами так надменно, что я лишь качал головой, наблюдая это. Со мной девушка по-прежнему была очень мила. Меня это уже начинало немного пугать. Ведь отыграется же за то время, пока ей приходилось изображать «хорошую девочку». В том, что она именно изображала, а не отнеслась к моему состоянию с пониманием, я не сомневался ни секунды. Избалованные принцессы не умеют сочувствовать. Для них нет других людей. То есть другие, конечно, есть. Но мы – простые смертные, и наши беды, мечты и желания для них пустой звук. Потому что на социальной лестнице стоим ниже. И какое дело ледяной красавице до простого парня? Я для нее – всего лишь средство для достижения собственных целей. В детстве я зачитывался приключенческими романами и мечтал стать рыцарем. Сражаться с драконами, драться на дуэлях и спасать принцесс. Глупо, правда? Ну что ж… сбылась мечта идиота. Спасаю. Только отчего же мне так паршиво? И ведь не только морская болезнь виновна в этом. Наверное, все дело в том, что приключение оказалось не таким, как я представлял. Да и я сам… не такой. Не храбрец, не воин и не романтик. А кто? Простой лавочник, которому судьба дала шанс стать кем-то большим? Великим героем, например. Угу, посмертно. Только оно мне надо? О боги, чем же я так прогневил вас, что вы посылаете такие испытания? Столько вопросов. И все без ответов. Второй день морского путешествия я едва пережил. Солнце палило нещадно. На палубе было жарко. В каюте невыносимо душно. Качка вообще меня убивала. С принцессой мы пару раз сталкивались, но ни один из нас не желал первым начинать разговор. К вечеру мне стало немного лучше, и я уже мог стоять у борта, любуясь закатом. Ко мне подошла Элейна и облокотилась рядом о поручни. Я решил ее игнорировать и демонстративно обратил взор в бесконечность морской глади. Не хочу я с ней разговаривать. Ведь ничего хорошего все равно не скажет. Мне сейчас и так довольно паршиво. И смотреть я на нее тоже не хочу. Ледяная красота, конечно, приковывает взгляд, но не более. Девушка должна быть теплой, нежной, доброй, а эта… аристократка малолетняя. – Я принесла тебе плащ, – сказала она тихо, почти шепотом. – Становится прохладно. Ты можешь простудиться. – С чего вдруг такая забота? Боишься, что моя болезнь задержит твое воссоединение с семьей? – Ты злишься на меня? – Я? Ну что ты! Как я могу?! – Казалось, мой голос так и сочится ядом. – Ты же моя госпожа и повелительница. И я обязан тебя боготворить. – Моей вины в том, что ты плохо переносишь качку, нет. Поэтому я не понимаю… – Куда уж тебе понять! – Ты очень груб со мной! – Имею право. Если бы ты не влезла в мою счастливую, размеренную жизнь, я бы не страдал от морской болезни, а пил чай, сидя возле камина. Ты – мое наказание за все грехи: настоящие, прошлые и, скорее всего, будущие. Из-за тебя моя жизнь полетела под откос. – Ты опять напился! – К сожалению, нет! Хотя хотел бы это сделать сейчас. Оглянись, принцесса. Я нахожусь посреди моря и плыву в никуда. Я не знаю, что меня ждет. Не знаю, останусь ли в живых. А теперь, извини, я хотел бы немного побыть один. – Ты прогоняешь меня? – Да. – Ну и ладно! Ну и замечательно! Все равно я не хотела с тобой разговаривать! Потому что ты грубый, невоспитанный, ограниченный человек! И меня понесло. Честно говоря, если бы не раскалывающаяся голова, тошнота и раздражение, я не стал бы говорить подобные слова. Откуда только они у меня появились, сам не знаю… наверное, злость на всех, а больше всего на Элейну, сыграла свою роль. – Твоему высочеству не пристало общаться с таким, как я? Ну да… аристократов в моем роду никогда не водилось. Были уважаемые люди, которые жили в ладу с собственной совестью. Люди, которые добивались всего собственным трудом. Честным, заметь. А твои? Можешь сказать, что череда твоих благородных предков были хорошими людьми? Что гордишься ими не просто потому, что они голубая кровь? – И ты считаешь, что аристократ не может быть хорошим человеком? Что им нельзя гордиться? – Может. В любом правиле есть исключения. Но власть и богатство, которые достались в наследство… портят. Вот ты, например. Воспользовалась мной без зазрений совести. Моя жизнь, какой бы ничтожной, по твоему мнению, она ни была, оставалась моей жизнью. Хотя о чем это я? Что пытаюсь объяснить избалованному ребенку, который собственные желания всегда привык ставить на первое место? Думаешь, я тебе благодарен? Думаешь, для меня великое счастье и предел мечтаний – прислуживать тебе? Или, может, считаешь, что ты меня облагодетельствовала, взвалив неподъемную ношу по спасению? Ошибаешься, принцесса. – Но, Эндрю, ты же совсем меня не знаешь. И я не требовала, чтобы ты мне прислуживал! Я отвернулся от девушки и снова уставился на водную гладь. Холодало. Прохладный ветерок остужал разгоряченное лицо, трепал волосы. И, по-моему, немного даже облегчал мои мучения. Хотя нет. Вдруг заговорила моя совесть, и мне стало еще хуже. Ведь Элейна по большому счету не виновата в моих проблемах. Нужно быть справедливым. Она не развлечения ради все это затеяла. Ее же похитили, сделали рабыней и продали. Конечно, девушка воспользовалась всеми доступными ей средствами, чтобы снова стать свободной и попасть домой. И в этом я ее понимаю. Что ей еще оставалось?