Мы впервые с Леоном вот так разговариваем. Но что радует, он, похоже, принял какое-то решение. В его движениях легкость, в глазах спокойствие, в голосе — уверенность. От Дамианиса ею прямо веет. Это отчасти успокаивает. — Ты сильно рискуешь? — Постоянно, — отвечает он не сразу. — Издержки профессии. — И какая у тебя профессия? — Много будешь знать — плохо будешь спать. — Я и так не сплю. — Киллеры устраняют людей выстрелом в голову, а я умею уничтожать их цифрами и фактами. Раньше был сам по себе, теперь подневольная птица и заказчика выбираю не лично, а через Стива. Точнее, выполняю команды сверху, как и он. Непонимающе смотрю на Леона. — Топишь одну фирму, занимаешь нишу — собираешь сливки. Калиничев на кого-то работал. Зена ему заказали. Или почему, ты думаешь, вы все время вверх поднимались и вышли на такой уровень? Кира, глупышка, угодила в западню. Но самое интересное в другом: когда Зен поручил Егору вести проект и оформил на него документы, мне фактически пришел заказ на собственного брата. — В смысле? — В прямом. Деньги в проекте были наши, лишь фамилия изменилась. Не выполнить — равно превратиться в подневольного. Выбор без выбора. Сдать Калиничева — поставить под удар беременную Киру. На тот момент меня трогать не стали, задержали Зена, он начал сотрудничать с Гибсоном. Я убедился, что ты беременна не от моего брата, дал отмашку, что продолжаем работу и подключился следом, в итоге и размотал этот клубок. Нервы пробивает током. Столько подробностей… Зато становится понятно, почему меня считали причастной к бедам семьи Дамианисов. Впрочем, мотивы бывшего мужа теперь тоже более чем ясны. На Егора надавили. Было за что. — Не знаю, зачем Зен скрыл от тебя эти нюансы. На его месте я бы сразу обозначил, что в этой ситуации не будет ничего хорошего. При любом из раскладов. — Я была в нестабильном эмоциональном состоянии. Наверное, он побоялся усугубить наши и без того напряженные отношения. Леон громко цокает языком. — Есть у нас такая черта. Перестраховываться любим. — Какой у тебя план? Ты ведь что-то придумал? — Недавно я получил заказ на Стива. Свои же хотят его слить и расчистить дорогу для другого человека. Я собирался отказаться, не хотел пачкать руки об эту тварь. Ну и на «свободу» тоже хочется. — А теперь придется согласиться? — Уже согласился. Ты уезжай и ни о чем плохом не думай. Для Гибсона, да и для всех, вы летите в Грецию. В действительности поживете у одного нашего общего с Шаховым знакомого, пока Зен за тобой не вернется. Потом в путешествие отправитесь, нужно время, чтобы тут все улеглось. Ванессе передай, что, как закончу дела, заберу ее, пусть заляжет где-нибудь на дно и не высовывается. — После всего, что было, ты собираешься работать с ней и дальше? — удивляюсь я. — У Ванессы не было возможности отказать Гибсону, он на каждого собрал компромат. Ну а ты молодец, что не повелась на его провокацию. Если Леон говорит правду, то мотивы братьев более чем понятны. Как и моего бывшего мужа. У многих богатых людей есть «крыша». У нас с Егором она тоже была. Калиничева всегда привлекали большие деньги, он вполне мог захотеть власти, открытия новых горизонтов. Только пошел скользким путем? Бич современного мира: хочется всего и сразу. Немедленно. Как правило, ни к чему хорошему это не приводит. — Мне жаль, что в какой-то степени я оказалась ко всему этому причастна. У нас с Егором был общий бизнес, Калиничев мечтал выйти на международный уровень… Но я не знала, какими методами. И Кире не желала плохого. Леон внимательно смотрит на меня, отчего щеки начинают полыхать огнем. Воспоминания не щадят. С моей стороны тоже хватало ошибок. А Егор все только усугубил. Если бы не чувства Зена и его порядочность, я могла бы оказаться в ужасных условиях. Почти как героиня книги, о которой несколько минут назад рассказывала Леону. — Калиничев обещал сдать заказчика, я уверен, это Стив. Тогда бы у меня на руках появился козырь. Но Гибсон подсуетился и убрал твоего бывшего мужа. Нет свидетелей — нет проблем. Шумно втягиваю воздух, чтобы спросить то, о чем думаю со вчерашнего дня. — Стив точно не навредит Зену? — Не успеет. Я бросаюсь на шею Леона и обнимаю его, лишь чудом удерживаясь от того, чтобы заплакать. Эмоции на пределе. Отмираю спустя пару минут. — Извини, глупый порыв. Не стоило этого делать. — Возвращаюсь на место, трясясь всем телом. Мы с Леоном какое-то время смотрим друг на друга. Почему-то есть уверенность, что теперь долго не увидимся, а может, и вовсе никогда. Как знать. — Спасибо, — говорю я, забираю папку и, открыв дверь, выскакиваю на улицу. Захожу в дом и стою какое-то время, прижавшись спиной к стене. Прокручиваю в голове услышанное. Наверное, отчасти Зен прав насчет откровений. В тот момент проблемы Дамианисов были бы для меня слишком. Даже сейчас нелегко. Повлиять я ни на что не могу. Остается взять себя в руки, собрать вещи, детей и сделать так, как сказал Леон. Они все это начали, они и закончат. Мне не надо вмешиваться. Однако мысль, что, если бы я сразу рассказала Зену о беременности, это могло бы повлиять на наше будущее, прочно засела в голове и грызет остаток дня и всю дорогу до аэропорта. Держа Эмиля на руках, наблюдаю, как Ася прощается с Шаховым, он кладет руку ей на живот, нежно касается губами виска, а затем подталкивает к самолету и смотрит вслед. В голове опять всплывает героиня книги, которая никогда больше не виделась с мужем. До безумия страшно, что я могу, как и она, остаться без любимого. Если вчерашняя встреча с Зеном была последней и я больше никогда его не обниму — не знаю, как это пережить. 39 глава — Лея так чисто произносит отдельные слова! Ты не успела бы так быстро ее научить... — задумчиво говорит Ася, наблюдая, как Маугли играет на берегу и поет песенку на нашем родном языке. — Они с Зеном берут уроки русского. — Правда? Какие молодцы! Тогда тебе надо взяться за греческий. — Чтобы мы стали семьей полиглотов? Причем в прямом смысле этого слова. Оба брата знают несколько языков. Зен четыре, а Леон — шесть, — хвалюсь Асе, будто сама столько выучила. — Выходит, у Эмиля повышаются шансы стать гением? А вдруг он будет как Арсений Мельников? Непонимающе хмурюсь: — Впервые слышу это имя. — Это поэт, — поясняет Ася, закатывая глаза. — Причем наш, русский. По его утверждениям, он знает более ста языков, представляешь? — С трудом. Я два-то с натяжкой осилила. А греческий и подавно не потяну. Пусть лучше Зен и Лея стараются, у них вон как хорошо получается. — Согласна. Твоя Маугли — способная малышка. И характер у нее боевой, — продолжает восхищаться Ася. — Может, с виду Лея и боевая, но переживает за Зена наравне со мной. По несколько раз на дню спрашивает, почему папа с нами не поехал. Грудь словно кипятком обжигает, когда слышу от Маугли вопросы о Дамианисе. Что ей отвечать, не знаю. Как прилетели в Израиль и поселились в домике на берегу моря, поблизости от какого-то знакомого Леона, я так больше ничего и не слышала ни об одном из братьев. И что хуже всего — не знаю, у кого спросить. Ванесса не особо идет на контакт, да мы почти и не пересекаемся. Ее «любовь» и «дружелюбие» растворились, будто их и не было. — Учитывая все, что ты рассказывала, у девочки непростая судьба… — Да уж, — печально хмыкаю. — Маугли только недавно перестала обижаться, что я тогда внезапно исчезла. А теперь Дамианисы нас оставили. И неизвестно, на какой срок. — Надеюсь, все образуется, — подбадривает Ася и звонко чмокает меня в щеку. — Я, кстати, теперь официально мама Леи. До сих пор поверить не могу, что у меня двое детей! — Обнимаю подругу в ответ, делясь единственной радостью. — Полный комплект! Еще недавно Эмиль был у тебя в животе, а уже вон какой славный и активный карапуз, все ему интересно, везде надо залезть. Кстати, а с Альбертом что? — резко перескакивает Ася на больную для меня тему. — Так и не отвечает? — Нет, — качаю головой и шумно вздыхаю. — Брат не хочет со мной общаться после их выдворения из Швеции. Я ведь теперь преступница международного масштаба! И изгой в собственной семье. Правду говорят, от сумы да от тюрьмы… — Знаю, о мертвых нельзя плохо, но Калиничев поступил отвратительно! Себя подставил, тебе едва жизнь не испортил, так еще и Альберта зацепило... И как похожи наши судьбы! Я сама ведь недавно была в подобной ситуации! Стараюсь не думать о действиях бывшего мужа, которые привели к тому, что сейчас происходит в моей жизни. Прошлое научило, что лучше абстрагироваться от негативных мыслей и переключить внимание на позитивные. Если постоянно во всем себя винить, то можно запросто в дурке оказаться. А я туда не хочу. И насчет повторения судьбы Ася права. Поразительное сходство. Столько лет обе жили с мужчинами, которые в один миг предали и растоптали все хорошее, что когда-то было между нами. — Как вернусь, попрошу мужа помочь Альберту с работой. Уверена, он что-нибудь придумает. — Спасибо, — благодарю я Асю и плавно перевожу тему. Не хочу говорить о личном. И без того нахожусь в сильнейшем стрессе, хотя и пытаюсь делать вид, что все хорошо. Дни сменяют друг друга словно в калейдоскопе и превращаются в серую, невзрачную рутину. Причем в буквальном смысле. На побережье обрушиваются дожди. И такие сильные, что из дома невозможно выйти. Каждую свободную минуту я впадаю в глубокий анабиоз. Стоит Эмилю заснуть или Асе — взять его поиграть, как тут же принимаю горизонтальное положение и проваливаюсь в сон. Вот и сегодня делаю то же самое, но тихий стук в дверь вырывает из накатывающей дремоты. — Так, все. Хватит пролеживать бока. Пошли хотя бы в кафе, — заявляет Ася бодрым голосом, заходя в нашу с сыном спальню. — Не хочу. — Накрываюсь одеялом с головой. — Эмиль проспит еще час точно. И я вместе с ним. Возьми Лею, и сходите в кафе одни. — Давай тогда вечером? Здесь неподалеку есть приличный ресторанчик. Скучно же днями сидеть дома…