Глава 22 Проверка на храбрость Стяги колыхались на прохладном ветерке, несущим с болота запах цветов и совсем немного сладким запахом гнили. Я сидел в окружении свиты на своем огромном боевом коне. Не меньше полусотни рыл всадников вокруг. Я так и не привык к такой толпе. Правда, в моей свите только пара десятков рыцари или тех, кого можно с натяжкой назвать таковыми, остальные их слуги и оруженосцы. Из этих двух десятков я помню по именам человек пять. По идее, на их месте должны были быть «друзья», с которыми я рос. Те самые, что так легко кинули меня во время бунта Гонората. Увы, простить и приблизить их к себе обратно я не мог. «Предавший один раз, предаст дважды» — объяснил я недоумевающему Вокуле. Тем более многие из них уже, так сказать, вне зоны доступа. Однако, свита это не только компания для пьянства на природе и походов по борделям. Это еще и телохранители, и постоянно находящаяся под рукой военная сила, и кадровый резерв на случай срочных, важных назначений. Чем дальше, тем больше я ощущал что мне не хватает надежных людей вокруг. Весь последний год Вокула, надо отдать ему должное, старался как мог и собрал вокруг меня кадровый резерв. Или тех, кто очень хотел стать частью семьи. Человек пятнадцать из толпы вокруг, технически, ею и были — родственники. Пара братьев в кольчугах и пехотных шлемах на явно не боевых скакунах прибыли из глухого угла, затерянного среди невысоких долин между Таэном и владениями семьи Инобал. С этой ветвью семьи мы разделились лет сто пятьдесят назад. Еще один прибыл из под Отвина. Того самого города, который пропустил на наши земли армию нежити. Да и он приходился не прямым родственником, а младшим сыном младшего брата мужа моей двоюродной бабки. Тут таких не заморачиваясь называли «кузеном». Еще десяток «родственников» примерно той же степени родства набралось уже тут, в Караэне. Остальные приглянувшиеся Вокуле, но не родственники, были из бедных, но благородных семей, связанных с нашей семьей долгими отношениями. Не совсем вассалы, скорее обязанные нам в прошлом. Был тут и старший брат Лучано, по имени Ланц. Его семья нам многим обязана, а после того, как Лучано погиб, выгадывая мне время, то и я считал что многим им обязан. Поэтому однажды послал им соболезнования и подарки. Ответ вернулся вместе с этим Ланцом. Он был похож на Лучано, что делало мне больно, поэтому я не особо стремился с ним говорить. Впрочем, и он тоже. Зато любил поговорить с другими. Вот только обычно хамил. Зато дрался явно лучше покойного Лучано — мне дважды пришлось лечить раненых им рыцарей. Однако впечатление портило то, что моя экономка жаловалось Леону на Ланса. Этот гад зажимает служанок. Леон спрашивал у меня разрешения его выгнать из поместья пару недель назад. Я отправил его к Фредерику, «набраться опыта». Впрочем, примерно так же я распихал и всех остальных из свиты. Хоть Вокула с Гвеной и предприняли некоторые меры, чтобы набрать мне достойных людей, они сами первые и сказали: «Увы, мой сеньор, но ту надежду на верность, вытекающую из дружбы и верности, что могут дать люди росшие с вами с детства, не может дать вам никто». Так, разумеется, выразился Вокула. Гвена сказала иначе: «Ой Магник, ты не поверишь каких дураков и подлецов мы набрали тебе в свиту. Брали всех, кто хоть немного умеет держаться верхом. И кто прямо сейчас не хочет тебя предавать». Последнее они узнали с помощь Эглантайн. Я оглядел свою свиту. В основном они ели меня глазами, демонстрируя готовность немедленно умереть за меня. Но не все. Ланс, в шлеме с открытым забралом смотрел в сторону. Двое братьев в пехотных шлемах разговаривали между собой и смеялись. Но эти отличия не имели значения. Я не доверял ни одному. Поэтому я и собрал их тут. Мы находились на первом рубеже. Вокруг суетилась пехтура из моих «чуханов», делая последние приготовления. Рядом со мной молчаливо нависал Сперат, рядом, на телеге, укрытый деревом и щитниками, стоял бледный Эфест с посохом Фро. Наша магическая поддержка. Фарид ибн Мухаммед стоял на втором рубеже. На всякий случай. Мне остро не хватало Эглантайн, но они с Каасом Старонотом остались в Университете и лихорадочно пытались сотворить зелье против нежити. Вернее, что-то вроде тумана, способного накрывать сразу большую площадь. Уверяли, что управятся дня за три. Я был уверен, что им не хватит и недели. Однако, иметь в запасе такой козырь стоило. А тут, на переднем крае, ведьма мало чем могла помочь. — Магник, хватит на них смотреть, как наемник на штаны соседа в строю, — промурлыкала Гвена, наклонившись ко мне. — Твои, не твои… О драке думай, а за жопкой твоей я присмотрю. Сегодня Гвена не пренебрегала защитой. Дорогой шлем для пешего турнира, латная защита рук, длинная кольчуга с металлическими пластинами на груди. Впрочем, мы все, включая Сперата и Коровку обросли броней. Я стал похож на рыцаря из Королевства Фрей. Заботами жены, в основном. Даже Эфест был в покрытом бархатом шлеме на деревянной и войлочной основе. Здоровенная такая шапка-цилиндр с наушниками. И похожий жилет на тело. Сталь слишком сильно мешала ему в сотворении заклинаний. Будем надеяться, что не смотря на пафосный и нелепый вид, эту странную броню с первого раза не разрубить. — Они идут. Я вижу стяги легиона мертвецов, — своим глубоким, полным артистизма и драматизма голосом объявил Сперат. — В Золотой Империи нет легионов, — устало вскинулся Эфест. Его руки, сжимавшие трофейный посох, дрожали Да и сам он выглядел на все свои восемьдесят. Я огляделся. Мои чуханы стояли понурые. Как будто на них невидимые мешки с говном лежат И рожи такие скривленные, как будто запах от этих мешков чуют. Сотники, Матль и Сундук, которые должны были показывать пример уверенности, молчали. Сразу видно, что боевой дух на нуле, Эглантайн не зови. Хотя толком ничего еще не случилось. Просто немного изменились планы. Как я уже понял по прошлым битвам, проблема с войной в том, что есть противник. Который тоже что-то там планирует, замышляет, шевелится. И все портит. Вот и в этот раз так все пошло на перекосяк. Вместо того, чтобы следовать моему плану, войско мертвецов сорвалось с места сразу после сиесты и сейчас, хотя до вечера оставалось еще пара часов, оно уже подходило к Караэну. Как мертвяки топали днем стало понятно издалека — впереди, у земли, стелился будто клуб плотного, черного дыма. Словно покрышки жгли. Только вот он никак не развеивался и приближался. Хитрый магический трюк, позволяющий скрыться от солнечных лучей. Эфест про что-то похожее читал, но рассказать раньше забыл. Хорошо хоть многоопытный Фредерик озаботилась выставить дальние дозоры. На всякий случай. У них были все шансы застать нас врасплох. А так мы едва успели занять позиции. Мы и пивовары, остальное ополчение все ещё лихорадочно строилось. И вот, армия мертвецов приблизилось достаточно близко, чтобы сквозь черный дым начали проступать их штандарты. Длинные, белые с золотым кругом посередине. Красивые. Метров триста еще осталось до нашей баррикады пройти. Скорость движения не замедлили. Скоро здесь будут. Я еще раз оглядел своих пехотинцев. Примерно полторы сотни на двадцать метров фронта из связанных телег. Не так уж и много. А впереди надвигается клубящаясся тьма. И они знают, что их задача поджечь телеги и отступить. В общем, побегут они. Только я отвернусь, так и побегут. В панике. А паника штука заразная. — Ну что, парни? Страшно? — крикнул я им. Пехотинцы недоуменно оглянулись на меня. Среди аристократов не принято говорить о страхе. Прежде чем я успел продолжить, ехидный голос из толпы ответил: — Были б на коне, было бы спокойнее! — он намекал, что я то смогу сбежать. И он был полностью прав. Выбор места и времени дара было основным преимуществом всадника над пешим. — Согласен! — весело ответил я и спешился. Кинул поводья конюху. Со мной спешились Сперат, Гвена и двое вызвавшиеся добровольцами стражников из поместья. Я предупредил их заранее, так что они сделали это относительно спокойно. Я весело крикнул: — Ага, точно. Без коня страшнее! И полез на телегу. — Сеньор Магн⁈ — испуганно крикнули из свиты. — Кто хочет остаться и сражаться со мной тут, пусть спешится и отправит коней вместе с моими назад, к стенам! — крикнул я потрясенным всадникам. — А кто не желает, могут вернуться и присоединиться к Фредерику. На последних словах я машинально глянул на Ланса. Тот ухмыльнулся и слез с коня. Он был первым, не считая тех, кто был в курсе моего плана. Остальные потрясенно смотрели на меня. Спешиться? Это как если бы пилоту истребителя предложили вылезти из своей боевой машины и идти в бой стрелком. Такой приказ могли выполнить только очень тесные, спаянные множеством боев отряды. Абсолютно уверенные в своем командире. Поэтому я не сильно удивился, когда после пламенных криков о готовности за меня умереть, большая часть моей свиты развернула коней и поскакала в тыл. Излишне поспешно. Наверно торопились занять почетное место впереди конного строя. Как я и предполагал, остались те, кто не выказывал особой обходительности. Оба брата, Ланс, отвинец и еще четверо из караэнских. Что же, вот те, кто прошел мою личную проверку. Если они выживут, то станут моими приближенными, со всеми вытекающими. Я посмотрел вперед. Стражники в цвета Итвис стали рядом, закрыв меня здоровенными ростовыми щитами. Перестраховывались. До темной тучи еще больше двух сотен шагов. Сперат, перед тем как отпустить лошадей, снял с них набор оружия. Большой, пехотный, в здоровенной корзине. И сейчас был похож на помощника гольфиста. Он протянул мне мощный арбалет, который надо было заряжать с помощью рычага, а сам отошел чуть в сторону и начал крутить лебедку своего осадного монстра. Гвена стояла позади меня и посматривала на ласковой улыбкой на тех, кто остался. Неразбериха боя идеально подходит, чтобы ткнуть уважаемого человека копьем в спину. И, хотя на предмет таких намерений сеньоры рыцари были опрошены в присутствии ведьмы и признаны чистыми от таких замыслов, Гвена все же не теряла бдительности. Я знаком велел оставшимся латникам распределиться по телегам. Пехотинцы заметно приободрились. Но не все и не до конца. Следовало сказать пару слов. — Ну, теперь мне не сбежать на коне, — крикнул я. — Я остался, чтобы разделить с вами судьбу! — Лучше бы мы получили коней и разделили с тобой твоё вино! — крикнул тот же ехидный голос. В этот раз раздались из рядов чуханов смешки. Меня обдало злостью, как кипятком из опрокинутой кастрюли. Я досчитал до пяти, скомкал злость. И только после этого мог думать об ответе. Нужно сказать что-то веселое и подбадривающее. — Если бы в поместье Итвис было хорошее вино, думаешь мы бы остались тут с вами, дураками? — внезапно крикнул Ланс. — Придется скинуть гниль с дороги и ехать за вином в Отвин! Вокруг начли посмеиваться уже откровенно. К веселью присоединились и остальные шутники. Обладатель ехидного голоса немедленно заинтересовался, носят ли мертвяки сапоги, а то ему страсть как хочется сменить топ-топы на что-то поприличнее. — Зачем скелетам сапоги! — со смехом ответил кто-то. — Они же костяшки. Вот у кровососов… И не договорил. Напоминание о вампирах подействовало на хорохорящихся людей подавляюще. Большинство из вампиров беспомощны днем, впадая в глубокое оцепенение даже вдали от лучей солнца. Но, далеко не все. И об этом знал не только многомудрый Эфест. Пару поколений назад знание повадок вампиров могло не раз спасти жизнь. И до сих пор эти народные приметы и наблюдения передавались в форме сказок и быличек. Однако, вот, прямо перед глазами армия мертвых марширующая среди белого дня. Кто знает, может среди них есть и вампиры, активные и опасные. Обычный человек не убивал вампира ночью даже в сказках. Тем временем армия мертвецов приблизилась примерно на две сотни шагов. Я сам не готов был в этом поручиться, но Сперат выстрелил из своего громадного арбалета. Вот он определял расстояние куда увереннее. Громкий стук тетивы и массивный арбалетный болт улетел в сторону врага. Результат видно не было. Пока я мог только разглядеть смутные фигуры среди щупалец черного тумана. Щиты, блеск металла. Но уже было видно, что черная гадость висит метрах в пяти над землей, накрывая армию нежити сверху, как огромный зонтик. Логично, если бы этот непроницаемый для солнца туман стелился по земле, то сквозь него ничего бы нельзя было увидеть. Хотя, как видит нежить? — Университет дает двести дукатов за большое сердце вампиров! — неожиданно крикнул Эфест. Думаю, что он просто вспомнил про это и решил озвучить, как нечто важное. Но сделал он это в тот самый момент, когда лди боролись со смертельным страхом. В ту же секунду ехидный голос отозвался: — Да в жопу мне ваши сапоги! — ответом ему были только сдавленные смешки. — Так, — не дав ехидному продолжить, заорал сзади Сундук. Голосом опытного сержанта. Натренировался за год. — Кровососов потрошить в первую очередь! Сердце на общее дело! Сапоги с них снимать и засовывать в жопу Четвертаку! За исполнением я с Сундуком проследим! Наконец-то мой младший командный состав разморозился. Ответом на высказывание Матля был одобрительный гул, но смеяться уже никто не стал. Враг приближался все ближе. Я подумал, и решил, что ничего не теряю. Задрал арбалет примерно под углом в сорок пять градусов и выстрелил. Главное не промахнуться мимо дороги. Увы. Эта штуковина в моих руках слишком сильно зависела от ветра. Да и удачи. Мой болт явно ушел в сторону. Может, со стороны не видно, а черный туман скрыл мой промах от остальных. Попасть из арбалета в что-то больше коровы я бы не смог уже шагов с пятидесяти. Там слишком хитрая парабола — целиться бы пришлось выше коровы метров на пятнадцать, учитывать особенности конкретного арбалета и болта, делать поправку на ветер. Я искренне удивлялся уникумам в Караэне, которые умудрялись вогнать арбалетный болт в плотную вязанку болотного тростника размером с человека, с расстояния в сотню шагов. И таких в городе становилось все больше. Увы, не среди моих чуханов их слабосильные арбалетики с трудом достреливали до ста пятидесяти шагов. Что не помешало им сделать залп, посчитав мой выстрел сигналом. Разумеется, без видимого эффекта. В напряженной тишине до нас уже начал доноситься звук идущей на нас армии. Гул сотканный из топота ног, звяканья метала. Этот звук был каким-то неправильным. Подозрительным и настораживающим. Потому что в этом шуме не было слышно человеческих голосов. Прежде чем я успел перезарядиться и выстрелить снова, враг приблизился к нам еще на двадцать шагов. Кажется, они немного замедлились. Люди вокруг меня затихли. Я продолжал стрелять. — Они остановились! — удивленно сказал держащий передо мной щит стражник. Я присмотрелся. Он был прав. Около семидесяти шагов. Я четко видел большие щиты первого ряда. Нам ответили на следующий залп. Я не заметил того сам, склонившись над арбалетом для перезарядки. только услышал крик Матля «Поднять щиты», и услышал стук, будто кто-то с жуткой силой швырнул горсть стальных шариков в дерево. Оглянувшись, я увидел торчащие в бортах телег и в щитах ополченцев стрелы. Обычные стрелы из светлой древесины, с белым оперением. Я, почему-то, ожидал что они будут черные и гнилые. — Мимо! Отрыжки гоблина! Мимо! — надрывался кто-то. Похоже, это была истерика. Глухой звук пощечины и крик прекратился. Наши арбалеты защелкали вразнобой, залпы уже не получались. Я тоже начал заряжать и стрелять, стараясь делать это как можно быстрее. Меня прикрывал стражник, в щит которого то и дело били стрелы. Второй по моему приказу отправился прикрывать Сперата. Остальные арбалетчики действовали примерно так же. Именно Сперат убил первого врага. Его тяжелый болт пролетел мимо первого ряда, и расколол череп одного из мерно шагающих мертвецов. Я видел, как отлетает в сторону шлем. Этот удачный выстрел остальные встретили радостными криками. Между тем до врага оставалось уже меньше пятидесяти шагов. Я выстрелил последний раз, вогнав болт в щит идущего впереди мертвеца. Его уже можно было разглядеть получше, но мне не хотелось. Я отложил в сторону арбалет, взял четырехгранный молот. Подарок жены. Она отдала его мне, когда провожала на этот бой. И взяла обещание, что я его верну. Обещание я стараюсь выполнять. Я обернулся и поискал глазами сотников. Пора было командовать готовность к ближнему бою. Но меня опередили. — Им не нравится! — крикнул Ланс. — Смотрите, они встали! Боятся! И в самом деле, наши враги остановились. Не думаю, что они испугались. Но нашим пехотинцев эта идея понравилась и они поддержали её радостными криками. Впрочем, кричали они, скорее заглушая свой страх, чем радуясь. Поэтому крики были скорее напуганные. И тут вдруг строй вражеских щитников впереди разделился пополам. Воины врага расступились и прижались к обочине дороги. Крайним пришлось зайти в болото по колено. А из глубины колдовских сумерек выбралось нечто белое, ажурное и кошмарное. — Костяной голем! — взвизгнул Эфест. — Нам нужен огонь и железо! Глава 23 Смертельно большая неожиданность Я криво усмехнулся, разглядывая костяного голема. Возможно это во мне говорил кураж, но мне показалось до жути забавным это создание. Несмотря на абсолютно противоестественную суть — двигающиеся вопреки всем законам природы кости — костяной голем подчинялся законам физики. Это не был человекоподобный конструкт. Он напоминал скорее краба. Несколько одноставочных ног собранных из массивных бычьих костей под брюхом, оканчивающихся целыми пучками копыт и две длинные, многосуставные клешни по бокам, усиленные вставленными в них ножами и тесаками. Впрочем, это было всё, что напоминало в костяном големе краба. По сути же он представлял собой жуткую мешанину костей, из центра которой торчали половинки человеческих костяков. В шлемах, с луками и арбалетами. У пары, впрочем, были щиты и копья в руках. Собранная из костей передвижная платформа для стрелков. С распределенным на несколько опор немаленьким весом. Здоровая, как КАМАЗ. Впрочем последнее, скорее всего, это мое субъективное ощущение. Уверен, если бы эта хрень не неслась на меня, я бы обнаружил что она вовсе не такая уж и большая. — Аааа… — заорал кто-то жалобно. — Стоять! Стрелять! — хрипло каркал над ухом Матль. Он пытался делать это грозно, но у него самого от ужаса перехватило горло. Прямо слышно, как он с трудом проталкивает слова приказа через сухое от ужаса горло. Сундук дудел в свистульку. Свистульки это их собственная придумка. Свист лучше слышно в бою. Да и вообще свист громкий, поэтому такими свистульками пользовались пастухи и даже крестьяне, пересвистывались на полях. Так что мои сотники ничего не придумали а взяли готовое. И теперь были вроде боцманов на корабле, отдавая свистом небольшой набор приказов. Сундук повторял одну и ту же комбинацию. Один длинный свист и два коротких. Вроде как означает «Приготовиться к атаке кавалерии». В общем, подходит к данному случаю. Я глянул на своих чуханов. Бледные, с трясущимися руками, отпрянули от борта… — Сейчас побегут, — шепнул мне Смерат. — Пылая красотой! — заорал я. Мой вопль пронесся над испуганными людьми, на секунду словно заглушив все остальные звуки. А затем его нестройно, разрозненно, подхватили другие голоса. Это были рыцари. Кричали каждый свой девизы. В костяного голема полетели несколько огненных сполохов. Красиво вспыхнули среди переплетения костей. Кости были белые с розовым. Свеженькие. Наверное, по дороге стройматериал собрали. Так что надежды на то, что некроконструкт загорится, не было никакой. Но получилось все равно ярко и зрелищно. Завоняло жженой требухой. Из-за моей спины вылетела оглобля от телеги. Массивное такое бревнышко. И с треском воткнулось в центр конструкта, ломая кости и заставляя кошмарное орудие некромантов на секунду споткнуться. Похоже, Эфест проснулся. В один из костяков наверху голема врезалась плоская льдина, легко срубив череп, которому не помог дорогой кавалерийский шлем. Костяк еще секунду торчал, держа в руках лук, а потом осыпался внутрь костяного голема кучей костей. Момент адского напряжения, затуманивающего мозг страха, спал. Защелкали арбалеты. Пехотинцы заорали. Испуганно и надрывно, но явно готовясь к встрече с ужасом, а не к бегству от него. Впрочем, костяной голем тоже не терял времени даром не обращая внимание на жиденький обстрел он стремительно понесся к нашей баррикаде. По дороге еще и вращаясь, как огромная юла. Быстро скачет, дрянь костяная. Как бы не быстрее, чем лошадь галопом. Преодолел отделяющее нас от него расстояния не так чтобы быстро, но быстрее чем я надеялся. Похоже на старость — знаешь когда, знаешь что обязательно случится, но все равно неожиданно. А потом голем врезался в одну из телег. Высокий, прочный борт купеческой телеги треснул, в стороны полетели куски толстых досок и щепки. Повозку приподняло над землей, наклонило на одну сторону, закопанные колеса вырвало из тяжелого грунта. Тяжеленую деревянную конструкцию протащило метра на два назад. Сидевшие в ней пехотинцы повылетали со своих мест, как яблоки из корзины по которой кто-то пнул. Если бы не канаты, которыми эта была повозка была связана с соседними, то в нашей баррикаде был бы пролом. Да может и не было бы больше баррикады — голем бы попросту раскидал все повозки походя, как пустые коробки. Я перехватил поудобнее молот. Четырехгранный, красивый, с серебряными вставками. Тот самый, которым меня Адель чуть не убила во время нашей первой встречи. Перед тем, как я выехал к войскам, жена вынесла этот молот мне. Прямо к коню. И, придерживая уже заметно округлившийся живот одной рукой, второй легко протянула эту здоровенную штуковину мне. — Вернёшь, — сказала Адель, после долгого поцелуя. Она сказало только это слово. А потом осталась стоять во дворе поместья, глядя мне вслед. За её спиной, в пока еще не оправившихся от огня кустах роз, я заметил первые распустившиеся бутоны. Я захотел взять одну розу с собой, но я был уже в воротах. И не стал возвращаться.