— Нашла, — только теперь я поняла всю сложность ситуации. А что если для нападения у тех троих были веские причины? Хотя если это действительно уже не первое их преступление… — Игорь, а ты не знаешь, кем был убитый? — Махаоном, — название мне ничего не сказало. — Ну, с чисто мужского плота. — Гомосексуалистом? — я поморщилась. Математик усмехнулся. — Нет, махаоны вполне нормальные парни, как, впрочем, и амазонки — нормальные девчонки, хотя насчет и тех, и других многие заблуждаются. Просто они считают, что большая часть проблем у мужчин из-за женщин, а у женщин, соответственно из-за мужчин, поэтому в своей группе другой пол видеть не хотят. А неофициально, по секрету друг от друга, большинство из махаонов крутят романы с амазонками. Те, кстати, тоже скрывают от своих «сестер» эти связи. Я недоуменно пожала плечами. — Глупо как-то. Зачем скрываться? И ты-то откуда это знаешь? — У меня есть и глаза и уши. Вообще, я, честно говоря, думаю, что скоро эти тайные встречи станут явными, — Игорь заложил руки за голову и поудобнее развалился на сыром мхе. — Хотя жить эти принципиальные по-прежнему будут раздельно. Мы замолчали, тем более, что в это время вернулся отряд, приведя с собой троих арестованных. Впервые мне удалось наблюдать суд в полевых условиях, и надо отметить, что он прошел неожиданно споро. Найденные на плоту подозреваемых вещи убитого и мои показания оказались основными уликами. Хотя справедливости ради стоит упомянуть, что, прежде чем принимать решение, судьи обсудили, не может ли у меня быть причины лжесвидетельствовать, но к счастью, по их мнению, таковой не оказалось. Найти своим действиям объяснение, устраивающее судей, обвиняемые не смогли, после чего почти сразу прозвучал приговор: всем троим — смертная казнь. Не желая присутствовать при исполнении приговора, я отошла в сторону, и глухой стук топора почти не долетал до моих ушей. Но где не хватило слуха, в полную силу поработало воображение. Двоякие ощущения. С одной стороны, любое преступление должно быть наказано, но с другой, всегда ведь есть хотя бы маленький шанс совершить ошибку и обвинить не того. И если даже у меня, всего лишь выступившей свидетелем по данному делу, возникают сомнения, то каково приходится судьям и тем, кто исполняет приговор? Я никогда не захочу оказаться на их месте и выбирать из двух зол. Почти сразу после казни караван продолжил сплавляться вниз по реке. 92 сутки. Река. — Можно с тобой поговорить? — спросила Юля, предварительно удобно устроившись рядом с моим плотиком. Не понимая, зачем задавать риторический вопрос, я кивнула, скептически подняв бровь. — Тут несколько недоразумений накопилась и я, так сказать, вызвалась прояснить ситуацию. Ну что я опять сделала не так? Лихорадочно перебрала в уме события последнего дня. Вроде ничего подозрительного. Но ведь наверняка что-то есть. — Задавай, не тяни. — Во-первых, почему ты не ешь со всеми, — я подавилась фруктом от неожиданности. — В смысле за одним столом и то же самое? Тяжело вздохнув, я сунула недоеденный фрукт в корзину и задумалась. — Если не хочешь, можешь не отвечать, Росс вообще не советовал говорить с тобой на эту тему. Интересно, с какой это стати вдруг Росс стал таким «заботливым»? Я резко встряхнула головой и решительно встретилась с Юлиным взглядом. Честно сказала: — Я много ем. Больше каждого из вас. И чаще. За день примерно в три-четыре раза больше съедаю. А пищи и так не слишком много, к тому же вы ее еще и готовите, силы на это тратите… Астроном засмеялась. — И это все? Ладно, когда с продуктами действительно проблемы были, но сейчас это не причина. — Еще скажи, что сейчас продуктов полностью хватает?.. — вскочив от избытка эмоций, я ненадолго потеряла равновесие и чуть не бултыхнулась в воду, но в последний момент ухватилась за стенку шалаша, которая не преминула снова покривиться. — Хватает, — спокойно подтвердила Юля. — Вот мы и не понимаем, что ты каждый раз, стоит о еде заговорить, к себе сбегаешь. Мы уж что только не передумали, Росс даже предположил, что ты только сырые продукты есть можешь, а готовые для тебя как порченые… — Но я же ела уху в первый день! — возмущенно возразила я. — …И что ты тогда отравилась нашим супом, но из вежливости ничего не сказала, — с улыбкой закончила девушка, переплетая свою длинную и толстую, слегка отливающую в рыжину косу. — Вовсе нет! Уха очень даже вкусная была! Но, — подперев покосившуюся стену стеблем бамбука, я перелезла на большой плот. — Даже не знаю, как сказать… я ведь честно много ем, — мой голос прозвучал почти жалобно. Ну не говорить же, что питаться я с остальными как раз готова, а вот делиться ножом не хочу. Причем категорически не хочу. — В общем, я тебя уговаривать не собираюсь, надумаешь — присоединяйся. Во-вторых, ты нож не одолжишь? — ну вот, именно этого вопроса я и боялась… — Нет, — решительно ответила я, еще на Земле поняв, что чтобы люди перестали касаться нежелательной для тебя темы, надо добрую сотню раз твердо сказать нет, ни в коем случае не допуская сомнения в голосе. — Нет, я понимаю, что у каждого есть свои личные вещи, которые он никому не отдаст, но почему именно нож? — возмутилась Юля. — Не только нож. Еще кулон и кольцо. — Ну с кольцом все ясно, его естественно никто не отдаст. С кулоном я тоже могу тебя понять, да и вряд ли кто-нибудь позариться на твое украшение. Сделано оно конечно со вкусом, и цепочка красивая, но камень ты неудачно выбрала, — покачала головой астроном. — Кстати, хочешь, мое имущество покажу? — обрадовавшись, что можно перевести тему разговора, я радостно закивала. — Сейчас принесу. Юля вернулась с увесистым свертком и осторожно развернула его на полу. Некоторое время я ошеломленно взирала на красивые даже в тусклом освещении пасмурного дня изделия. Наконец с трудом оторвалась от сочно-голубых заманчиво блестящих сокровищ. — Что это? — Колье из бриллиантов чистой воды по десять карат каждый, — любуясь своими украшениями, поделилась Юля. — Представляешь, каждое колье всего за одну маленькую вещь считалось. Я и набрала все сто одиннадцать штук. Часть на браслеты, серьги, кольца, заколки пойдет… — глядя на счастливое лицо девушки, я начала понимать, что мы не так сильно различаемся, как казалось вначале. Просто у каждого свои «самые дорогие игрушки»: у кого — колье, а у кого — компьютер. Честно говоря, не знаю, чего хотела добиться Юля демонстрацией своей коллекции алмазов — возможно, просто поделиться собственной радостью. Но я для себя из этой встречи вынесла, что каждый, в том числе и я, имеет право на свои личные вещи, которыми не обязан делиться или сообщать об их специфике. Компьютер посчитали простым украшением? Тем лучше. Таким образом, в очередной раз пересмотрев свои взгляды, я не стала покидать общий плот и уединяться, когда приблизилось время обеда. Кроме уже знакомых мне папоротниковых клубней, к которым крепко прилипло искаженное земное название «папортошка», я с удивлением обнаружила несколько незнакомых корневищ, какие-то ягоды, фрукты, орехи, грибы и множество разнообразной зелени. Но назвать эту кухню вегетарианской у меня просто язык не поворачивался, ведь кроме продуктов растительного происхождения в меню присутствовали вкусно запеченные змеи, лягушки с аппетитно подрумяненной корочкой и шашлыки из каких-то зверей ростом со средней величины кошку. Даже если не считать мой вклад, питание учёных оказалось вполне качественным и разнообразным. То, что я увидела, с одной стороны заставило меня порадоваться за ученых, поскольку они, похоже, действительно оказались в состоянии прокормиться самостоятельно, а с другой — породило сомнения в собственной значимости. Раньше мне было приятно считать, что я им необходима, теперь же это заблуждение развеялось. Они спокойно проживут и без приносимых мною фруктов. Но тогда почему они все еще терпят мое общество, ведь необходимости в этом уже нет? Не просто ли для того, чтобы изучить «уникальный экземпляр», как когда-то выразился Росс? — Самое обидное, — донесся до меня голос Юли, и, очнувшись от раздумий, я прислушалась к речи астронома. — Что нас, похоже, никто не воспринимает всерьез. Как мы станем двигать науку, если погрязнем в бытовых заботах? Сергей, как ни горько это признавать, абсолютно прав: без поддержки извне мы беспомощны. Если в ближайшее время ситуация не изменится, придется или присоединяться или, даже если сохраним «независимость», от нас останется только позорная кличка «посвященные в упрямство». Надо выбираться из этой ямы, но как? У кого-нибудь есть мысли на этот счет? — А что, меня наше прозвище вполне устраивает, — улыбнулся Игорь. — Тем более что чаще всего говорят просто «посвященные», а это звучит романтично, прямо как название тайного общества… — У меня есть предложение, — перебил математика Илья, обгладывая шашлык с тонкого бамбукового стебля. — Нам нужен лидер, который бы взял на себя функции организации и обеспечения нас всем необходимым, а мы бы под его руководством спокойно занимались наукой… — Ну знаешь, у тебя не лидер, а какой-то всеобщий раб получается, — возмутился Сева. — Согласен, что лидер нам нужен, но все же функцию обеспечения «всем» на него вешать не стоит, а то или Свинтусом окажется, или сбежит со всех ног. Лидер должен обеспечивать связи с другими группами и руководство, чтобы мы с минимальными затратами добивались максимального результата. Ну, кроме того, разумеется, он должен разрешать наши споры и успокаивать конфликты, как внутри, так и вне группы. И разрабатывать планы по сохранению и развитию нашей цивилизации. — Все-таки плохо, что мы так быстро отбросили большинство моральных принципов, — покосившись на фыркнувшего зеленокожего, вставила Юля. — Да, согласна, отсутствие лидера однозначно приводит к упадку нашей цивилизации. — Какой цивилизации, господа?! — воскликнул Росс. — Здесь и не существовало никакой цивилизации, я имею в виду человеческой. Мы даже не в каменном веке. Мы сейчас никто. И если хотим получить хоть какую-то цивилизацию, надо ее строить. Причем из ничего. — И что ты построишь? Цивилизацию людоедов и эскулапов, которые не считаются с мнением своих жертв? — съехидничал Маркус. — Или что получше? — Я ничего не построю. Как, впрочем, и ты. Да и никто в одиночку ничего не сможет построить. Но вместе, если мы захотим, то сможем создать хотя бы небольшой островок в океане дикости. Как делает, например, тот же «царь» Сергей. Он не один и вместе с союзниками уже добился больших успехов, что нельзя не признавать. В его группе уже кое-какие законы есть и исполнительная власть — и все нарушения караются со всей строгостью, вспомните, например, казнь. — На что ты намекаешь? — вспыхнул химик. — Ты считаешь Сергея лучше нас? — зеленокожий улыбнулся, отчего показался мне еще опаснее. — Пока — однозначно да, хотя надеюсь, что у нас есть шанс улучшить свое положение. Кстати, возвращаясь к теме: тоже согласен, что лидер нам необходим. Кстати, Сева, раз уж ты так хорошо смог сформулировать обязанности лидера, почему бы тебе им и не стать? Подавившись печеной папортошкой, инженер возмущенно вскочил и, прокашлявшись, резко возразил: — Я не подхожу на эту роль! Я слишком вспыльчивый для этого! Сам становись лидером, если такой умный! — Ну спасибо, — оскалился Росс. — И что я как лидер построю: «цивилизацию людоедов и эскулапов»? Нет, такого счастья мне и даром не надо! — А пусть Игорь будет нашим лидером, — улыбаясь, внес предложение Маркус. — Не согласен! — замотал головой математик. — Я теоретик и никаких навыков управления, тем более творческими людьми, у меня и в помине нет. Лучше назначить кого-нибудь другого! Обсасывая змеиные косточки, я со смешанным чувством наблюдала, как один за другим ученые отказываются от правящей должности. Впервые за свою жизнь встречаю целую группу настолько невластолюбивых людей. Просто удивительно. — Пантера, — окликнул меня физик и, вздрогнув, я обернулась к нему. — А ты не хочешь попробовать себя в качестве лидера? — я закашлялась. Ничего себе, нашли кандидатуру! — Нет, ни в коем случае! — Жаль, — вздохнул Маркус. — Итак, господа и дамы, среди нас не оказалось ни одного человека, который бы решился взять на себя функции управления. Что делать будем? — Вообще-то у меня есть одна кандидатура на эту роль, — задумчиво потянул Илья. — Хотя он пока не в нашей группе… При этих словах большинство ученых понимающе переглянулось. — Если ты думаешь о том же, о ком думаю я, то этот «кандидат» еще тот интриган… — неодобрительно покачал головой Сева. — Хотя своего он, похоже, таки добьется. Ночью, когда гроза затихла, я уединилась в комнатке на своем плотике, тщательно укрылась мхом от непрошеных взглядов и включила компьютер, которым не пользовалась ни разу с тех пор, как присоединилась к другим людям — из страха раскрыть, что кулон не простое украшение. Да если честно, и общения вполне хватало. Просматривая последние новости и темы на всеобщем форуме, как обычно, вошла и в аську, но скорее по привычке, чем из желания с кем-то поговорить. С тех пор, как прервалась связь с Аллой, я так и не завела ни одного нового знакомства. Поэтому очень удивилась, когда почти сразу же пришло сообщение. — «Привет из концлагеря», — поздоровалась Алла. — «Привет, где ты пропадала столько времени? Я тебя уже мысленно похоронила!» — «Лучше бы в реале похоронила. Меня окружают одни уроды! Я их ненавижу!» — я недоуменно перечитала это сообщение, после чего на всякий случай выглянула из укрытия, проверить, нет ли кого поблизости, и убедившись, что вокруг спокойно, спросила: — «Что все-таки случилось? Может, расскажешь по порядку, а то, если честно, я ничего не понимаю. У тебя были проблемы с компьютером?»