— «У меня проблемы с жизнью были, а не с компьютером! Нашим уродам однажды приспичило глубину местного озера померить, и они, долго мозги не напрягая, приступили к делу. Доплыли до середины озера, сбросили в воду веревку с привязанным к ней большим камнем. Буквально через пару минут вода как будто взорвалась — вскипела и поднялась огромным столбом. И сразу же стало нечем дышать. Лично у меня создалось впечатление, будто мою голову засунули в полиэтиленовый пакет и закрыли его поплотнее. Причем я в этом пакете уже не меньше пяти минут. Что было после этого, помню смутно. Духота. Жажда. Кипящее, но ледяное, как Стикс, озеро. Приблизиться к нему, чтобы напиться, невозможно, потому что рядом вообще дышать нечем. Хорошо хоть сбоку ручей есть, но вода не утоляет жажду. Духота. Я бы тогда все отдала даже за глоток воздуха из общественного сортира. Перед глазами темно и противный серо-красный туман. Как потом выяснилось, этот ад продолжался больше полутора месяцев. По настоящему я пришла в себя только четыре дня назад — но голова еще до сих пор болит, только что и смогла: пить и дышать. А вчера к вечеру первый раз встала самостоятельно». — «Ну и жуть…» — «Это жуть? Это еще цветочки! Прихожу я, значит, в себя, а вокруг мумифицированные трупы. И я сама немногим их лучше: худая, как скелет, обтянутый сухой бумажной кожей. Не просто все ребра видны, а еще и позвоночник на животе спереди почти проглядывает. Я, как впервые себя увидела, чуть от испугу не окочурилась. А этим тварям хоть бы хны! Не просто выжили, но и выглядят на все сто! Господи, как же я их ненавижу!» Еще раз просмотрев всю нашу недлинную сегодняшнюю переписку, я так и не поняла, кого Алла имеет в виду под «тварями». Скорее всего, каких-то местных животных, но все же стоит уточнить. — «А твари — это кто?» — «Как кто?! Наши же уроды!» — прояснила, называется, вопрос. Хотя на кое-какую мысль ее ответ все же меня навел. — «Те, что глубину озера измеряли?» — «Да нет, те нормальные люди, они все погибли. А эти живут и горя не знают!» После долгих расспросов мне удалось выяснить, что «ненавидит» Алла ту часть жителей ее селения, которая практически не пострадала в результате бедствия. То есть большую часть жителей. Меня залихорадило, когда я поняла, что окружающие ее люди резко делятся на две группы: погибших и находящихся при смерти и спокойно проспавших полтора месяца и не испытавших при этом даже какого-либо дискомфорта. Люди там минимум двух типов! А значит — двух видов! Теперь, если удастся выяснить, кто какой… — «А еще эти уроды чем-нибудь отличаются?» — «Лентяи редкие! Их-де все устраивает, и ничего они менять не хотят. Хорошо хоть нормальным людям что-то делать не мешают, но думаю, что это опять-таки из-за лени. Убью их всех! Собственными руками задушу, как только силы появятся!» — «Подожди, зачем же сразу так? — снова выглянув наружу, я быстро допечатала. — У тебя сейчас день или ночь?» — «Ночь, а что?» — «Тогда давай закругляться, ляжешь, поспишь, глядишь, и настроение исправится…» — «НЕТ!!! Я ни за что спать не лягу! Если я засну, то умру и стану зомби! Они делают из нас зомби. Пойми же ты, наконец!» Прочитав это послание, я потрясла головой и снова посмотрела на экран. Бред какой-то! — «Так там у вас зомби ходят?!» — «Пока нет, но я знаю, они ждут, пока мы заснем, чтобы сделать из нас своих безмолвных и безвольных рабов! Мы все об этом знаем. Но мы умные. Мы не будем спать сколько потребуется и, когда эти ГАДЫ наконец перестанут за нами следить, избавимся от них! И вот тогда выспимся!» — «Вы — это кто?» — «Мы — это нормальные люди! Нас и так меньше десятка осталось, а они хотят и последних в зомби превратить! Вон сидит один неподалеку и следит, тварь! Не дождется!» Чем дальше, тем больше я сомневалась в том, что Алла находится в своем уме. Но если хотя бы первая часть ее рассказа — правда, все же стоит продолжить разговор. — «Ты уверена, что за тобой следят?» — «Еще бы! Он же каждый час подходит: своим зельем некромантским накормить пытается! Не выйдет!» — «А ты вообще что-нибудь ела с тех пор, как пришла в себя? — с тяжелым сердцем спросила я. — И спала?» — «Я что на дуру похожа?! Конечно НЕТ! Они же только этого и ждут!» Так, с ней все ясно. Даже просто бодрствование в течение четырех суток, особенно местных суток, уже может послужить причиной сумасшествия. А ведь нарушения в психике и до этого были весьма серьезные, иначе почему бы вдруг человеку и не поспать? — «Пантера, послушай, если я все-таки погибну, пообещай, что разберешься с ними! Если мы их не уничтожим, они уничтожат нас!» — «Алла, успокойся, все будет хорошо, ты выживешь и поправишься. Но тебе надо есть. Не хочешь брать пищу у них, попробуй найти что-нибудь сама. Хоть немного». — «Не могу! Все вокруг отравлено! Даже воду пить опасно, но я не могу не пить! Ты что, мне не веришь?!» Я задумалась, не зная, что ответить. Врать не хотелось, но сказать «да» означает прекратить разговор. Потом меня осенило. — «Алла, опиши мне ваших врагов. Чтобы смогла их узнать при встрече». — «Они ленивые уроды!» — «Как мне их отличить от нормальных людей?» — терпеливо повторила я. — «Они высокие, безбородые и, главное, не живые! Вампиры, да-да, они вампиры, которые высосали из нас почти всю кровь! Твари, живущие за счет других!» — «Все высокие? И мужчины и женщины?» — «Да, они все выше нас. Ну что, ты обещаешь?» Я быстро отключилась от Интернета, надеясь, что Алла примет мою пропажу за простой разрыв связи. В крайнем случае, придумаю какую-нибудь причину. Если еще будет для кого придумывать. Несмотря на угрызения совести за резкий уход, я понимала, что пока не выдержу нового разговора. Выходит, в селении Аллы пострадали в первую очередь те, кто здесь остались нормальными и, наоборот, те, кто здесь превратился в троллей, там остались людьми. И судя по всему, неплохими людьми. У меня слишком реалистическое мировоззрение, чтобы поверить в «некромантов» и «зомби». Логичнее, что, да, вид Аллы пострадал на порядок больше, в том числе, возможно, лишился здравого рассудка, а потом по какой-то причине отказался от чужой помощи. Только почему отказались все сразу, или, по крайней мере, большинство? Наверняка что-то подтолкнуло их к такому решению. Тролли. До перерождения я не видела в них ничего отталкивающего. Но не верю, что такая ненависть может возникнуть только из зависти, что кому-то лучше, чем им. Хотя, если в живых осталось совсем немного, как говорит Алла, и если нашелся тот, кто умеет говорить убедительно… В эту ночь произошло и приятное событие. Ближе к утру прооперированный ненадолго пришел в сознание. Мы все посчитали это за хороший признак, тем более, что воспаление уменьшилось, и большая часть тканей раны приобрела здоровый оттенок, хотя температура еще не спала. 93 – 94 сутки. Река. На следущий день, вопреки всеобщему ожиданию, остановку решили не делать — причиной послужила замеченная у берега троллиная пара. В принципе, никто не запрещал рискнуть и, отделившись от общего каравана, пристать к берегу в одиночку, но я так и не заметила никого, решившегося на такой поступок. Наверное, большинство, если не все люди с таким характером, остались гораздо выше по течению — там, где расположилась другая группа. Воспоминание о ней вызвало невольную улыбку: все-таки приятно, когда твое окружение хоть в чем-то похоже на тебя. Из-за того, что к берегу не приставали, запасы пополнялись почти полностью за счет не слишком удачной рыбной ловли, и мы дружно сошлись на том, что надо экономить. Но на практике это решение никто не исполнял: я — поскольку боялась возобновления «жора», у большинства остальных также находились уважительные причины, а кое-кто просто забывал. Даже при Свинтусе наша дисциплина была гораздо лучше. — Пантера, а ты случайно не беременна? — оторвавшись от очередной партии морского боя, я удивленно воззрилась на Надю. — Случайно — нет. — А не случайно? — ничуть не смутилась врач. — И не случайно — нет. — Ты уверена? — и голос, и выражение ярко-синих глаз выразили глубокое сомнение в моей правоте. — Просто, если есть хоть малейшие подозрения, лучше не скрывать. Вред я вряд ли причиню, а помочь смогу. Я тяжело вздохнула. — Надя, знаешь: чтобы забеременеть, надо сначала заняться сексом. А если его не было, значит, и беременности нет, — разъяснила, как маленькому ребенку. — Поэтому и уверена. — Сочувствую, — кивнула Надя, и я недоуменно на нее покосилась. Вроде не издевается. — Чему? — Тяжело, наверное, быть одной. Невольно вспомнив Дмитрия, я еще раз вздохнула. Странно, что у меня до сих пор остались к нему теплые чувства, несмотря ни на его изменившуюся внешность, ни на его сексуальные контакты с другими женщинами, ни даже на потерю рассудка. И в виде тролля он мне симпатичен. Стоп! Я яростно потрясла головой, отгоняя непрошенные мысли, и поспешила изобразить снисходительную улыбку. — Ерунда. Я не чувствую потребности в такой компании. — Тем лучше, — неодобрительно сказала Надя и ушла к очагу, оставив меня наедине со своими воспоминаниями. К полудню впервые за последние несколько дней распогодилось, и из-за облаков выглянуло ласковое солнце. Чтобы в полной мере насладиться сухим теплом его лучей, я забралась на крышу навеса большого плота, где в полудреме и провела несколько счастливых часов. Выспавшись, еще некоторое время любовалась насыщенно голубым небом, размышляя о жизни. Мысленно перебирая все события и разговоры с момента присоединения к ученым, пришла к неожиданному заключению и, спеша проверить его правильность, соскочила вниз и направилась к девушкам. — Надя, а ты беременна? — спросила без обиняков. Врач с улыбкой кивнула. — А кто-нибудь из остальных? — я с подозрением наблюдала за весельем женского коллектива. — Все, кроме тебя и Юли. Сев, я присоединилась к приготовлению «раннего ужина». Но уже через пару минут любопытство взяло вверх. — Юля, а тебе кто-нибудь из наших парней нравится? — сказала я и тут же поняла, что вопрос чисто риторический, поскольку неоднократно наблюдала ее общение с низкорослым химиком. — Илья, — подтвердила мои умозаключения астроном. — Мы с ним женаты вообще-то. Я помолчала, пытаясь осмыслить услышанное. Конечно, я подозревала, что между учеными существуют серьезные отношения, но чтобы сразу так… Хоть прямо на их плот переселяйся, чтобы в курсе событий быть! Так, рассмотрим остальные возможные пары. Зеленокожий. Не обделяет своим вниманием сомнительного качества ни одну из девушек, кроме меня, особо концентрируя усилия на Наде с Лилей. Но не думаю, что он составляет пару хоть с кем-то из них. Маркус кокетничает вообще со всеми, и мной в том числе, но больше всего общается с Вероникой и Светой. Подозреваю, что вечно улыбающийся физик просто не может выбрать одну из двух. Сева, скорее всего, уже образовал семью с Верой, судя по их запредельно теплым отношениям и тому, что ни геолог, ни инженер не пытаются заигрывать с другими. Ну и наконец Игорь. Такой открытый и приятный в общении мужчина, как математик, просто не может оказаться без пары. Хотя, кто его любовь, я вычислить так и не смогла. — А еще официальные пары есть? — я потянулась за следующей порцией листьев для зеленого салата.