Саша честно попытался. – Борода сбивает с толку, – признался он. – Борода… Ну, бороду и убрать можно. Мне сынишка недавно одну штуку показал… И охранник как-то так нажал на клавиши, что борода исчезла. Вместо нее оказалось пустое место, которое тоже делу не помогало, но хотя бы и не отвлекало. Саша снова всмотрелся в эти колючие глаза, в эти низко нависшие брови. Где-то он их видел. Но вот где? И внезапно Саша вскрикнул: – Вспомнил! Вспомнил, где я его видел! Это же таксист! Таксист, который подвез Женю. Это он! – Ну, парень, рад был тебе помочь. Сейчас распечатаю тебе кадры, которые тебя заинтересовали, и можешь двигать дальше. Саша поблагодарил охранника за помощь и вернулся к Алене. Ему оставалось доделать самую малость. Найти таксиста и допросить его. Алена его возвращению сильно обрадовалась. Любвеобильные старички за время отсутствия Саши уже совсем обнаглели, так что обнимали девушку со все возрастающим пылом. От Томаса с Бароном никакого толку не было, обе собаки занимались обнюхиванием территории. Впрочем, они радостно поприветствовали Сашу. А уж Алена и вовсе бросилась к нему на шею. Не обрадовались его возвращению лишь Лысый с Хоттабычем. Лица у них сделались кислые и несчастные. – Ваша версия себя оправдала. – Какая версия? – Нина Одинцова была отравлена своим посетителем. Скажите, каковы были симптомы ее агонии? – Ну, упала она, задергалась сильно, потом пена у нее изо рта пошла и вырвало ее. Конечно, врачей вызвали, но, пока они приехали, пока погрузили, в дороге Нина и умерла. – Так я вам вот что скажу, отравитель на этом не остановился. Сегодня им была предпринята еще одна попытка отправить на тот свет человека. И тоже женщину. И даже имеющую отношение к числу наследников Нины. От этой новости старички моментально повеселели. – Я же говорил, что Нинку отравил этот бородатый тип! – Внучок! – Валера! – Фиг тебе, а не Валера. Лично мне этот тип никогда не нравился. – Подозрительный такой. – Другие родичи к своим старикам хорошо если раз в год появятся, ну, или по праздникам навещают. А этот бородатый все таскается и таскается к Нине. И главное, не просто так приходит, все с подарками, с комплиментами, а потом сидит, Нинкин бред с серьезной физиономией слушает. – Только сам и не слушает ничего из того, что она ему говорит, а только при каждом удобном случае ее все про шкатулку спрашивает. Саша насторожился, про шкатулку ему уже доводилось слышать и раньше: – Да что за шкатулка-то? – Стало быть, была у Ниночки какая-то шкатулка. – Вот она-то, а вовсе не сама Нина, и интересовала этого типа. Дорого бы дал Саша за то, чтобы иметь возможность поговорить с человеком, лично и близко знавшим покойную Нину Одинцову. Но, увы, все эти люди либо уже умерли, либо исчезли. Оставалось предположить, что-то могут знать сестры Кулагины. Все-таки они приходились Нине Одинцовой падчерицами, хоть и люто ее ненавидевшими. И последний вопрос, который Саша хотел бы задать, касался погребения тела усопшей старушки. – Кто-то же должен был заниматься всеми этими формальностями. Логично, что занимался кто-то из наследников, муж или внучка. Свидетели не знают точно, схожу к начальнику. Но, к удивлению Саши, оказалось, что тело Нины Одинцовой было передано агенту ритуальной службы, который забрал его для дальнейшей церемонии. – Оплачивал церемонию муж покойной – Никитин Дмитрий Сергеевич. – Но этого не могло быть! Никитин в это время находился в местах лишения свободы. – В документах указано его имя. – Значит, это подлог! – Если кого-то не устраивает качество оказанных услуг, то пусть Дмитрий Сергеевич сам об этом заявит! Церемония кремации проведена. Прах захоронен. – Где? Кто этим занимался? – Прах находится в колумбарии, а занимались этим наши агенты. – То есть Дмитрий Сергеевич лично на похоронах своей жены не появлялся? – Тут указано, что всем занимались наши представители. Дмитрий Сергеевич появился лишь однажды, оплатил всю церемонию и больше не появлялся. Снова этот загадочный Дмитрий Сергеевич, который никак не мог быть настоящим Никитиным. – Но кто же?.. Кто же он такой? Видя Сашины терзания, Алена постаралась его утешить: – Не переживай, по крайней мере теперь у нас есть фотография злодея. – Только он на ней с бородой. – Мы с тобой его видели. И Женя его видела. И Валера его видел. Уверена, что Ирочка тоже его видела. – Что толку? Кроме нас двоих все остальные «вне зоны доступа». – Мы знаем, что этот человек планомерно уничтожает и выводит из строя тех, кто может претендовать на наследство Нины Одинцовой. Значит, он один из них! – Что? – Разве это не очевидно? Он старается для самого себя, расчищает себе путь к наследству Нины. А это значит, он тоже наследник! Эта мысль уже приходила Саше в голову. Но кто это мог быть? Переодевшийся и замаскировавшийся бородой Слава? Но у него все пальцы на руках в целости и сохранности. Да и не похож сегодняшний водитель из черного «Рено» на Славу ни капельки. И человек на записи из пансионата для пожилых тоже не похож на Славу. Конечно, грим может изменить многое, но превратить дохляка в широкоплечего атлета, увы, ему не под силу. – Придется прошерстить всю родню Одинцовой. Кто-то там из наследников есть еще, кого мы с тобой пока что не увидели. – А шкатулка? – Насчет шкатулки нам могут подсказать падчерицы Одинцовой. Поговорить с ними согласилась Надя. Мать Славы согласилась приехать в любое удобное сыщикам место, она была в отличном настроении. – Огромное вам спасибо! Обещали, что добьетесь, чтобы Славу отпустили, и его отпустили! – Если он ни в чем не виноват, то за что же его задерживать?! – Ну, знаете, как оно бывает в жизни. Вроде бы и не виноват человек ни в чем, а повесят на него всех собак, так что и не отмоешься. Но благодаря вам мой сын чист перед законом! – Скажите, вы не можете припомнить кого-нибудь из числа ваших родных или знакомых, у кого отсутствовала бы одна фаланга на указательном пальце правой руки? Надя растерялась: – Так даже и не припомнишь. Кажется, у любовника моей сестрицы не было пальца. – Вы говорите про Дмитрия Сергеевича Никитина? – Про него самого. Но почему же Лидуся ни о чем таком не обмолвилась? Впрочем, они же у нее и не спрашивали. А Лидуся, словно бы только и ждала, что о ней вспомнят, позвонила сама. К сожалению, новости у нее были плохими: – Померла! – рыдала она. – Как есть померла! – Кто? Кто умер? – Ой, как же я теперь в глаза-то ему посмотрю? Ведь скажет, что не уберегла я сестрицу его!