Тот с равнодушным видом пробил его своим дыроколом и, потеряв к юноше всякий интерес, обратился к следующему пассажиру: — Ваш талончик, товарищ… Глава 7 Военкомат Вечером Валька отчитывался перед Борисом Аркадьевичем Кранцем о результатах «тестирования» автобусных абонементов. — Ох, и натерпелся же я страху, дядь Борь! — Что такое? — озабоченно нахмурил брови Кранц. — Да блин… Страшно было. — Что же тебя так напугало-то, вьюноша? — заулыбался старик. — Я ж тебе сколько раз талдычил — талоны у нас с тобой получились — от оригинала не отличить! — Нет, но все же… — Валька не находил слов, чтобы объяснить Борису Аркадьевичу ощущения, что возникали у него при общении с контролерами. А повстречаться с людьми, проверяющими у пассажиров проездные документы, после первой поездки в тридцать девятом автобусе, ему пришлось еще не раз. — Вот и будет впредь наука тебе, сынок, — сказал Борис Аркадьевич, пристально глядя Вальке в глаза, — как избегать такого вот мандража, страхов этих вот глупых. Рецепт тут простой. К каждой своей новой работе в этом салоне ты должен подходить по-особенному, не абы как делать. И прежде чем взяться за что-то, настройся на дело так, будто делаешь его исключительно для себя. Ну, а насколько качественно лодочку, как говорится, законопатишь, так долго в ней и проплаваешь. — Какая еще лодочка? — не понял Валька. Старик усмехнулся. — Та, вьюноша, лодочка, в которой я тебе отправил в плавание по городским автобусам. Уж поверь, не будь у меня уверенности в том, что все швы в ней надежно законопачены, не пустил бы я тебя в такое нервное, так сказать, путешествие. Ну да ладно. Не маленький, сам все понимать должен. — Да понимаю я все, дядь Борь, — махнул рукой Валька. — Нет, не понимаешь! — лицо старика неожиданно посуровело. — Понимал бы, не махал бы сейчас так фривольно ручкой своей. Понимаю… Ишь! Заруби себе сынок на носу — сейчас лодочку для тебе конопачу я, но вскоре делать это придется исключительно тебе самому. — Как, вы мне еще одну лодочку конопатите? — попытался шутить Валька. — Все ту же, — проворчал старик. — Не понял. Мы с вами сейчас что, должны забацать еще партию таких же абонементов? — спросил Валька, выкладывая из сумки на столик возле треноги перехваченную резинкой пачку талонов. — О, нет-нет, — возразил Кранц, забирая пачку и взвешивая ее на руке, — хватит. На этом дельце, думаю, по сотенке мы с тобой заработали. К тому же клише я уже уничтожил. Остается лишь передать все это заказчику… — Минтранс? — спросил Валька, чувствуя, что и сам уже почти не верит в то, что трудились они со стариком над официальным заказом для этого уважаемого ведомства. Да и в подлинности своего обновленного комсомольского билета у него начали возникать некие смутные сомнения, и в медицинской справке для военкомата, что достал ему дядя Боря… А тот тем временем с насмешкой подтвердил: — Минтранс, Валюх. Разумеется, Минтранс! Валька устало опустился в кресло. — Все равно, дядь Борь, не по себе мне что-то… Как-то все тут не так. — Что же, к примеру? — Ну, вот, вы говорите, клише… — Что клише? — Зачем вы его уничтожили? Столько сил на него мы с вами потратили… Жалко, дядь Борь! — О! — оживился старик. — Клише… Понимаю тебя прекрасно. Мне тоже жаль его было. Но что делать? Таковы правила рынка, Валюх. Представь себе, что наш заказчик вдруг решит выпустить еще одну партию абонементных талонов, но при этом захочет сэкономить деньги на нас, производителях? Ему же для этого что нужно будет? Всего лишь завладеть нашим клише. Остальное, так сказать, дело техники. И что же? Наймет за бутылку водки таких же дуболомов, как те хулиганы под предводительством этого… Санты. Помнишь? Недавно мы с тобой имели честь познакомиться с ними. Ну? И выбьют они из нас это клише. Только заказчик наш знает, что я работаю по определенным правилам, а стало быть, у него и мысли не возникнет покушаться на это клише, которого уже и быть не должно. Ясно? Валька покачал головой. — Ничего мне не ясно, дядь Борь. Из-за каких-то талончиков такие предосторожности? Да и пришли бы бандиты эти за клише, ну и отдали бы мы его… Подумаешь! — Хе, подумаешь! — передразнил его Кранц. — На таких мелких заказах правила-то и вырабатываются, вьюноша. Ну да ладно, дело сделано. Теперь время подумать о следующей работе. — О Меркьюри? — радостно воскликнул Валька. Борис Аркадьевич удивленно посмотрел на него: — Чего-о? Какой еще Меркурий? — Меркьюри. Фредди Меркьюри, дядь Борь! — напомнил тому Валентин. — Вы что, забыли о портретах на футболках? — А, Фредя! — усмехнулся старик. — Отчего же забыл? Помню-помню. Именно об этих футболочках, так сказать, я и хочу с тобой сейчас потолковать. Наконец-таки появился у меня на примете один кооперативный цех, где занимаются пошивом таких вот модных вещичек. Правда, кооператоры эти все больше норовят какие-нибудь фирменные знаки на свои маечки забубенить, но, думаю, все ж таки можно попробовать предложить им что-нибудь пооригинальнее. Как думаешь, заинтересует этих футболочников наше предложение? — Да еще как, дядь Борь! — чуть ли не воскликнул Валька. — «Квин» — это нечто! У Фредди Меркьюри, о котором я вам говорил, такой голосище… Валька пропел, как сумел: «Сейзи ко, сейзи го, Вил ю лет ми го. Бизмайла…»[7] Кранца же Валькино пение развеселило. — Что еще за Сизиков? — спросил он, пытаясь добавить своему голосу ноток озабоченности. — Не Сизиков, а… — Валька, хохоча, махнул рукой и не стал ничего более говорить на эту тему. Борис Аркадьевич тоже успокоился. — Ну, и что, Валюх, сможешь раздобыть фотографию этого Сизикова? — Конечно, дядь Борь. Я уже разговаривал на эту тему с чуваком, у которого можно на денек взять журнал с нормальной фотографией Фредди. Старик хмыкнул: — Денечек! Этот ваш Федя-Фредя будто Пророк какой, не меньше! — Просто журнал импортный, — пожав плечами, пояснил Валька, — не перепечатка какая-нибудь. Завтра возьму, покажу вам. — Ну, тогда завтра делом и займемся. Только уговор — дома мы с тобой не должны показывать виду, что связывает нас нечто большее, чем соседство. Договорились? — Не вопрос, дядь Борь. — Родителям не проболтался? — Могила! — заверил Валька старика, приложив к губам указательный палец. — Только… — он осекся. Кранц настороженно посмотрел ему в глаза: — Что, только? — Только не знаю, как про военкомат им сказать. Предки уже к проводам готовятся, а я им тут скажу, как снег на голову… Может, мне лучше не нести туда вашу справку, а? — Как?! — вскричал старик. — Ты все еще не ходил в военкомат? — Да говорю ж, не решусь никак. — Я ничего не понимаю, Валюх. Твои умные сверстники полжизни, так сказать, отдать готовы, чтобы в армию не идти, тебе же такой шанс предоставляется, а ты… — А вдруг… завернут там эту справку? — нерешительно произнес Валька, озвучив, наконец, терзавшие его сомнения по поводу подлинности этого документа. — Ах вот оно что-о… — протянул старик, после чего с улыбкой осведомился: — Так ты, вьюноша, полагаешь, что дядя Боря подсунул тебе такой же липовый документ, как и эти вот талончики? Валька насторожился. — Липовые талончики? — переспросил он. — Так все же, дядь Борь: Минтрансавто или липовые?