Хотя… Видел он, как по переходу ломился народ на эту электричку! Дачники, наверное… Конечно, в преддверии выходных-то! Сегодня же пятница, 4 сентября. Да и не для того он столько дней посвятил составлению хитроумного плана, чтобы в последний миг пойти на попятную. Сегодняшний день должен решить все! Выдохнув воздух, как перед нырком в воду, он уверенным шагом направился к эскалатору, ступени которого бежали вверх. Вскоре они подхватили и Сергея. Поручня он не касался. Обе его руки, чуть вспотевшие, лежали в карманах джинсовой куртки. При этом левая сжимала две купюры достоинством 100 американских долларов, другая же держалась за паспорт, выписанный на имя гражданина РФ Сергея Кузнецов. И целью этого гражданина сейчас являлся пункт обмена валюты на втором этаже вокзала. Где находится этот обменник, ему было прекрасно известно — несколько дней назад специально приезжал сюда, чтобы узнать, где точно он расположен, какие имеются пути отхода… На всякий случай. Да и сегодня, едва покинул тульскую электричку, почувствовал, как ноги сами понесли его к этому скромному обменнику, занявшему помещение бывшей билетной кассы. Но то была последняя рекогносцировка! Чтобы теперь, когда эскалатор неумолимо приближает время «Ч», избежать любых проколов. Только… Только когда эскалатор, несильно подтолкнув, выбросил его вперед, едва не впечатав в грязную робу какого-то бомжа, ехавшего на пару ступеней выше, Сергей на секунду потерял ориентацию. Но лишь на секунду! Тут же в голове сработал уже знакомый тумблер — то включился «автопилот»: перед глазами возник виртуальный снайперский прицел, в центре которого вскоре возникла подрагивающая зеленая вывеска: «EXCHANGE». Туда! И Сергей, словно самонаводящаяся ракета, устремился к цели. Однако встречен он был мощной системой «противоракетной обороны», состоявшей из внушительной очереди желающих обменять валюту. — Кто последний? — слегка задыхаясь, осведомился он у толпы. — За мною будете, — отозвалась немолодая дородная дама в коричневой кофточке. — Паспорт требуют? Женщина одарила его уничтожающе-насмешливым взглядом: — А как же? Действительно — а как же? Кто тебе будет менять валюту без паспорта? Таковы правила. Вдруг у тебя в будущем, как в былые времена, какой-нибудь представитель власти поинтересуется: «Откуда, гражданин, у вас валюта?» А ты, преисполненный гордости за себя и собственную предусмотрительность, взмахнешь перед его носом, словно веером, кипой зеленых справок об операциях с валютой, проведенных через законные обменные пункты: «Нате, гражданин начальник, убеждайтесь — пред законом я чист!» Сергей крепче сжал пальцами паспорт в кармане джинсовки. И только после этого задумался: «А чего, собственно, столько народу? Как некстати-то, а!» — Что, опять курс скакнул? — спросил он у стоявшей впереди «коричневой кофточки». — Да уж, — вздохнула женщина, — тринадцать сорок шесть. А еще вчера был двенадцать восемьдесят одна… Некий усатый мужчина, стоявший рядом, ехидно заметил: — А еще недавно шесть рублей был! Куда мир катится… — посетовал он. — Дефолт! — лаконично прокомментировал кто-то из очереди. После этого разговоры в ней прекратились. Каждый, видать, в очередной раз задумался: как ему выплывать из этого омута, куда он был заброшен воровской государственной лапой. Все, у кого имелись хоть какие-то сбережения в национальной валюте, в один миг ощутили, как их кубышки, внешне оставаясь нетронутыми, вдруг вдвое потеряли в весе. Чудеса да и только! В глазах большинства из стоявших в очереди людей виделась некая обреченность. «Хоть что-то спасти!» — читалось в них. И народ готов был свои последние, за пару недель обесцененные в два раза «деревянные» отдать… Да не просто отдать, а побыстрее сбагрить, обменяв их на надежные американские баксы, пока те не подорожали еще. Сергей неожиданно почувствовал себя белой вороной среди этих людей. Ему-то не требовались доллары. Наоборот, ему нужны были рубли! И он представил себе, как, достигнув окошка, выложит двести баксов перед кассиршей; как та, под дружный вздох изумленной очереди, удивленно поднимает на него глаза… А потом… А потом, не веря им, внимательно посмотрит на протянутый ей паспорт и скажет: «Откуда взялся этот чудак? Все покупать “зеленые”, а он — сдавать!» Конечно, это его дело: брать или продавать. Имеет право! Но как же ему не хочется лишний раз привлекать чье-либо внимание к своему паспорту! Сергей почувствовал, что рука, сжимающая в кармане джинсовой куртки этот самый паспорт, вспотела еще больше. Да и на лбу у него выступили маленькие капельки пота. Пытаясь хоть как-то успокоить себя, он начал мысленно цитировать Маяковского: И я достаю из широких штанин Дубликатом бесценного груза: Читайте, завидуйте, я — гражданин Советского Союза… Но… не помогло. Ведь и Советского Союза уже семь лет как нет, и штаны у него узки… Обычные джинсы! И при чем тут, собственно, штаны? Паспорт лежит в кармане джинсовки. Да и не к тому «грузу» дубликатом-то он является, на который выписан! И так, возможно, не решился бы Сергей Кузнецов обменять на Курском вокзале столицы свои двести долларов, если бы в тот момент кто-то не потянул его за рукав куртки. — Прадаешь доляр? — услышал он вкрадчивый голос и, повернув голову, увидел перед собой невысокого южанина в черной кепке. «Как он догадался, что не покупаю, а именно меняю? — невольно подумал Сергей. — На лице у меня это написано, что ли?» Можно было, конечно, послать эту «кепку» куда подальше. Перекупщик — ясно же, как божий день! А продавать-покупать валюту вне обменных пунктов законом запрещено. За такую самодеятельную коммерцию можно и в милицию попасть. Но сейчас, глядя на заросшее черной щетиной лицо южанина, Сергей ощутил что-то типа облегчения. «А ну, продам-ка я ему эти две сотни! Зато нервы сохраню!» — Ну, — едва слышно, вроде бы расплывчато ответил он перекупщику, но с интонацией, в которой читались и ответ на вопрос того, и согласие продать ему эти «доляры», не доходя до окошечка обменного пункта. — Скока хочишь? — Две сотни, по курсу, — ответил Сергей, бросив взгляд на табло обменника, где были выставлены цифры: 13.48, а ниже — цены покупки и продажи доллара. — Па трынадцать возьму. Идет? Сергей пожал плечами. — Ну. Перекупщик достал из кармана небольшой калькулятор и, с видом делового человека, понажимав кнопки, резюмировал: — Двэ шисцот. Идет? — Ну, — снова пожал плечами Сергей, после чего, озираясь, осторожно вытащил из кармана доллары. Южанин тут же извлек откуда-то несколько новеньких пятисоток и купюру старого образца достоинством в сто тысяч рублей[13]. — Двэ шисцот, — протянул он их Сергею. А когда тот принял деньги, сжал своей рукой его кулак, заговорщицки шепча: — Убэри, убэри, шоб никто нэ видэл! Сергей послушно убрал в карман, где лежал паспорт, полученные деньги и с замиранием сердца, бросая настороженные взгляды по сторонам, передал баксы меняле. Мельком взглянув на них, тот блеснул зубами в довольной улыбке и исчез. А Сергей с облегчением вздохнул, почувствовав, будто с его плеч упал тяжкий груз. И даже слова стоявшей впереди женщины в коричневой кофточке не насторожили его. Став невольной свидетельницей этой сделки, она с умным видом заметила: — Жулики они все. Проверь деньги-то. Сергей лишь улыбнулся ей в ответ и, махнув рукой, быстрым шагом направился к эскалатору. Опережая его ход, бодро сбежал по ступеням вниз и направился в сторону входа в подземку. Звук набирающего ход поезда метро показался Сергею шелестом перевернутой страницы его жизни… Теперь путь его лежал на станцию «Китай-город», где в ходе проведенной накануне «разведки» он приметил еще один пунктик обмена валюты. Неприметный, а значит, такой очереди, как на Курском, там быть не должно. В этом обменнике он планировал обменять уже тысячу долларов. Только в переходе с одной ветки подземки на другую он решился взглянуть на деньги, что вручил ему перекупщик на Курском. Не замедляя шага, достал он их из кармана и… обомлел: вместо пяти пятисотенных купюр в его руке оказалась лишь одна, все остальные — новенькие сотни, плюс к ним — стотысячная купюра старого образца, на которую он обратил внимание при обмене, который теперь, наверное, более справедливым было бы назвать обманом. Получалось, что вместо 2600 рублей он получил за свои баксы лишь тысячу. Не перекупщик, а фокусник-виртуоз. Ловкость рук против остроты глаз. Акопян, блин! Другой человек на месте Сергея в тот момент взвыл бы и начал рвать волосы на голове, а то, выбежав на платформу метрополитена, не раздумывая, бросился бы под вылетающий из тоннеля поезд. Но реакция Сергея оказалась совершенно иной. Он резко остановился и, задрав голову к низкому своду перехода, расхохотался. В тот момент ему не жалко было расстаться и с оставшейся тысячей «деревянных», если бы этой суммы хватило на то, чтобы получить возможность видеть небритое лицо «Акопяна», когда тот решит полюбоваться своей добычей — двумя стодолларовыми купюрами, купленными им за бесценок у какого-то лоха на Курском вокзале… Вакарис, едва начав спуск по своей потайной лестнице, вдруг замер, схватившись за блестящий металлический поручень, и, вскинув голову, рассмеялся. Шутка, которую он решил сыграть с бывшим вице-премьером, казалась ему забавной уже на стадии задумки. Правда, шутка жестокая. Но стать ее объектом несчастному Валентину Петровичу, видать, было написано на роду много лет назад. Судьба! За все нужно платить… — За все нужно платить, — тихо произнес вслух Роберт Янович, продолжив спуск. Достигнув массивной бронированной двери с колесом-штурвалом посередине, он немного поколдовал с замком, после чего взялся за это колесо и, уверенно повернув его, с усилием потянул дверь на себя. Та поддалась. При этом автоматически вспыхнул свет в помещении, что находилось за порогом. Роберт Янович уверенно перешагнул его. Это было обыкновенное подвальное помещение: без окон, без всяких «евроремонтов». Штукатурка на потолке местами потрескалась, на стенах — ржавые разводы. Хотя запаха влаги здесь не ощущалось. Место было сухое и, что удивительно, чистое чуть ли не до стерильности. Линолеум на полу аж блестел, будто уборщицы ежедневно натирали его, как паркет в каком-нибудь музее. Впрочем, помещение это чем-то и напоминало музей — в его центре стояло нечто, заботливо накрытое белой тканью. По вырисовывавшемуся под тканью силуэту можно было предположить, что под ней скрыта некая крупная скульптурная композиция или, к примеру… мотоцикл с коляской. Вакарис, проходя мимо этого таинственного объекта, заботливо поправил край закрывающей его ткани. Но интересовало его нечто иное, а именно — огромный несгораемый сейф, мрачной громадиной замерший в углу. Такие бандуры выпускались, наверное, еще до войны с фашистами! Роберт Янович вставил в замочную скважину большой ключ и, не без труда, повернул его. Сейф скрипнул дверцей, обнажая свое содержимое: несколько полок, заставленных однообразными коробками из-под принтерной бумаги. С некоторым усилием вытащив одну из них, банкир бросил ее на небольшой столик рядом, после чего принялся доставать из нее тугие пачки долларов в специальной банковской упаковке. Оставил это занятие Вакарис только тогда, когда коробка опустела где-то на треть, а подле нее на столе выросла небольшая бумажная пирамида, сложенная из десятитысячных долларовых блоков. Теперь внимание банкира привлек огромный компьютерный монитор, стоявший на столе чуть поодаль. По сути, это было рабочее место: под стол загнано кресло на колесиках, на самом столе покоился обыкновенный планшетный сканер, лежала стопочка книг. Единственным, что казалось не совсем уместным для стандартного места работы заурядного офисного клерка, был микроскоп, стоявший рядом со сканером. Впрочем, Вакариса этот предмет сейчас явно не интересовал. Выкатив кресло, Роберт Янович опустился в него и включил компьютер. Загрузка прошла быстро, на мониторе появилась заставка — красивый горный пейзаж. Но Вакарис, немного подвигав по коврику мышку, сменил его на другую, весьма любопытную картинку. Это было изображение купюры достоинством 50 долларов США… Глава 5 Киднепперы. Швейцарская Баллада Швейцария, Кран-Монтана