«Ну и сволочи…» — смог лишь выдохнуть в ответ Чеботаревский. «Это уже лирика, Петрович, — говорил источник. — Пока вы на свободе, что-то еще сможете предпринять. А “запрут”, все — пиши пропало. У вас в данный момент даже нет элементарной депутатской “подушки безопасности”[22]! Так что, мой совет — спасайте свою шкуру!» «Источник» также поведал, что по всем полицейским отделениям уже разослана ориентировка на его задержание. Организуется особая оперативная группа — куда бы он ни сунулся, везде его уже будут поджидать. Мало того, дана команда на арест всех его счетов, включая заграничные… «Кишка тонка, до счетов моих докопаться!» — со злорадством отметил про себя тогда он, но спросил своего собеседника, отказываясь верить тому: — Бог мой, но почему так быстро? С момента ЧП на Каширке прошло всего лишь чуть больше часа. Обычно, насколько я знаю, чтобы раскочегарить эту вашу полицейскую машину требуется… — Здесь, Валентин Петрович, сработали чуть ли не космические ускорители, — проинформировали его в ответ. — Знаете, такие, как на космических ракетах. — М-да… Мне кажется, я даже знаю имена этих ваших ускорителей. Мерзавцы! Но самым печальным известием для Валентина Петровича, безусловно, стала информация о гибели Пахома. Вроде бы совсем недавно, какой-то час назад, он разговаривал с ним по телефону, предупреждал, чтобы тот был поаккуратнее… Плохо предупреждал, выходит? Правда, в первую секунду, как только эта ужасная новость дошла до бывшего вице-премьера, он не особо и расстроился. Мысленно он уже пребывал за границей, слушал шум прибоя не берегу живописного зеленого острова. Места старым друзьям там, естественно, не было. Только прекрасным нимфам дозволено было в тех мечтах Валентина Петровича ласкать его взор. Однако, оставив мостик и оказавшись в автомобиле, Чеботаревский вдруг почувствовал, как к горлу подступил ком. Хотелось… — нет, не заплакать! — а взвыть волком, разрыдаться во весь голос. Только теперь Валентин Петрович осознал, что с уходом Пахома он осиротел — в прямом смысле этого слова. Не с кем теперь посоветоваться, некому довериться… — Едем? — вернул его к действительности голос водителя. Чеботаревский, затуманенными глазами взглянув на него, запел: Постой, паровоз, не стучите, колеса, Кондуктор, нажми на тормоза! Я к маменьке родной, с последним приветом… — Что с вами, Валентин Петрович? — озабоченно спросил Санта, дотронувшись до плеча бывшего вице-премьера. — А? Со мной? Нет, ничего… Со мной все нормально, — попытался взять себя в руки Чеботаревский. И обратился к водителю: — Понял? Не гони. Тихонечко, тихонечко езжай. Чапай думать будет. — Кто будет думать? — не понял водитель. — Не важно… Езжай… Машина тронулась и начала медленно набирать ход. Впереди показался выезд на свободное Ленинградское шоссе — пробку на нем им все же удалось благополучно объехать. И теперь водителю, очевидно, было не просто сдерживать сотни лошадиных копыт, нетерпеливо бьющих изнутри по широкому капоту автомобиля. Но Валентин Петрович ничего этого не слышал и не видел. Он вновь отрешился от реальности, пытаясь включить форсаж для собственных мозгов. Нужно было искать какой-то выход из сложившейся ситуации. Но какой? Насколько он понял, в бойне на Каширке уцелели его охранник Вадим и «подсадная уточка» Эллис. Причем не просто уцелели, а благополучно покинули место перестрелки. Только телефона Вадима, своего охранника, он не знал, потому как считал, что забивать собственную голову, как и память своего мобильного телефона, номерами всяких служанок да охранников не стоит; Эллис же, прилетевшая из Швейцарии, возможно, вообще не успела обзавестись сим-картой какого-нибудь российского телефонного оператора. Как вот теперь связываться с ними? Правда, еще у него есть Санта… Но можно ли доверять тому так же, как Пахому? Кто знает, может, в его голове до сих пор живет обида за тот давний инцидент возле фотомастерской Кранца? Недаром он сейчас с таким нехорошим прищуром глаз прокомментировал снимок в газете! Нет, Санта на роль спасителя не тянет… Тупик? Нет! Нет и нет! — билось в мозгах бывшего вице-премьера. Все равно, какой-то выход должен быть. Должен! Просто нужно как следует поразмыслить, осмотреться… Да только, увы, времени на это уже почти не осталось! Проехали МКАД. Выехали на Ленинградский проспект. Еще немного, и они окажутся в центре. А там — Тверской бульвар, Арбат… Единственное, нужно было сделать небольшой крюк — на Большую Никитскую. Там следовало забрать одного проверенного нотариуса, дабы тот официально зафиксировал факт передачи Вакарисом части акций своего банка. Вроде бы мелочь. Но у Чеботаревского уже появилось еще одно нехорошее предчувствие, что даже этого сделать он не успеет. Наверное, это было предчувствием ловушки! «Эх, — продолжал ломать голову он, — нужен какой-нибудь нестандартный ход… Такой, чего противник от меня никак не ожидает!» И вот тут-то Чеботаревский впервые задумался о том, а чего вообще в данный момент от него ожидают Близнецы? Какой из его шагов пытаются предвосхитить? За прошедший с момента гибели Пахома и Бороды час с небольшим, несмотря на вечернее время, суметь поднять на ноги все ГУВД — это дорогого стоит! И что же, все это ради того, дабы организовать засаду в его загородном доме и паре любимых ресторанчиков? Нет, что-то тут не так! Если в Москве введен какой-нибудь план «Перехват», его машину давно бы уже вычислили и остановили… Валентин Петрович резко обернулся. — Что? — слегка опешив, спросил Санта, видно подумав, что Чеботаревский вдруг решился сказать ему нечто важное. Но Валентин Петрович разочаровал его: — Санта, ну-ка посмотри назад, приглядись, никто за нами не едет? Санта послушно исполнил просьбу. И тут подал голос водитель: — Еще от кольцевой на хвост нам серая «Мазда» села. — А что же молчишь? — прикрикнул на него Чеботаревский. — А не мое это дело — говорить, — произнес тот свою коронную фразу. — Зато я тебе скажу… — повысил голос Чеботаревский, собравшись было как следует обматерить своего водилу, да вовремя остановился — все же в руках этого человека в данный момент находилась его жизнь. — Но потом, потом, мой золотой, — сказал Валентин Петрович, резко сбавив тон. — А пока ехай ровно, не показывай вида, что заметил слежку. — Так я и не показываю, — угрюмо ответил ему шофер. А Валентин Петрович вновь принялся размышлять. «Висят на хвосте, но брать не торопятся. Ведут в ожидании команды “фас”? Или просто ведут. Но тогда куда? Действительно, куда? О кафе “Элефантус”, где скоро должна была состояться встреча с Вакарисом, Близнецы знать не должны. Но о самой встрече им известно… Что же выходит, я сам их веду туда? Желают убедиться, что я лично контактирую с Вакарисом? Или… Или, может быть, хотят прижать меня к стенке настолько, что я их также вот, как сейчас веду к кафе, приведу к счетам “Андрея Иванова”?..» От размышлений Чеботаревского отвлек голос водителя: — Отвалила, — лаконично произнес он. — Что… отвалила? — рассеянно переспросил Чеботаревский. — «Мазда» та серая, — пояснил шофер. — Ушла в сторону. — Ну, да… Это у них такой прием, — предположил бывший вице-премьер, — преследователи должны периодически сменять машины, чтобы преследуемый не заметил слежки. Санта, продолжавший все это время наблюдать через заднее стекло за убегающей от него дорогой, заметил: — Да вроде никто вместо «Мазды» той к нам и не пристроился. Может, показалось, что «хвост»? Валентин Петрович откинулся на спинку сиденья и пробормотал: — Может, и показалось… В тот момент он почувствовал себя загнанным волком, бегущим по единственной, свободной от красных флажков тропе прямиком в ад — навстречу охотничьей засаде. И спасти его может лишь какой-нибудь нестандартный, неожиданный для охотников ход: типа развернуться на сто восемьдесят и помчаться обратно — навстречу загонщикам, либо, вообще, перемахнуть через флажки да скрыться в чаще… Но вряд ли бывший вице-премьер был способен на подобные подвиги. Все, что было в его силах, так это заехать в какую-нибудь церковь и помолиться о спасении собственной души. А еще уповать на удачу, свою постоянную спутницу. Не хотелось, ох как не хотелось Валентину Петровичу соглашаться с тем, что теперь она отвернулась от него! И случилось чудо! Эта самая удача подала голос, мелодией непрослушиваемого мобильного телефона “Vertu” возвестив о желании банкира Вакариса побеседовать. — Да, Роберт Янович, — стараясь говорить как можно непринужденнее, ответил на вызов бывший вице-премьер. — У вас все в порядке? — осведомился банкир. — Ох… — вздохнул Чеботаревский, — все как в той песне: «Все хорошо, прекрасная маркиза…» Вы слышали ее когда-нибудь? — Обижаете, Валентин Петрович. Но неужели все так плохо? — Бывало и лучше. Но, скажите, как скоро вы будете в условленном месте? — Вот именно по этому поводу я и звоню вам, Валентин Петрович. У меня тут непредвиденные обстоятельства. Как вы смотрите на то, чтобы встретиться у меня в банке? — У вас… — смог лишь вымолвить Чеботаревский, не веря услышанному. Вот он — нестандартный ход! Удача, без сомнений, вновь повернулась к нему лицом. Действительно ведь, если разобраться, то в данный момент единственным союзником, пускай и вынужденным, для него являлся банкир Вакарис. За свободу для своей дочери он готов пойти на все — даже некоторое время назад собирался отдать Близнецам собственный банк! Чуть позже — уступить ему контрольный пакет акций банка… Так что же теперь? Неужели вместо этого он не согласится на совершенную малость — физически вывести из-под удара бывшего политика… — да, именно бывшего! — в этом Чеботаревский больше не сомневался, ибо своего политического будущего, как и своего будущего вообще, в родной стране он больше не видел. Главное, успеть добраться до своих иностранных счетов! Если разобраться, банкир являлся для него в данный момент чуть ли не единственным человеком, кто мог бы помочь ему в этом. Ведь мало «спасти свою шкуру», как ему советовал «источник» в прокуратуре, нужно еще уберечь и «душу», то есть те средства, что у него имеются на внешних счетах. Чеботаревский прекрасно знал, как умело правоохранительная система, получив команду «фас», блокирует эти финансовые «души» опальных политиков, загоняя тех в петлю… Вакарис же тем временем подтвердил: — Да, да, у меня в банке! Сможете подъехать прямо сейчас? Чеботаревский попробовал — в который уже раз за сегодняшний вечер! — взять себя в руки. — Ну… — произнес он, пытаясь придать своему голосу тон одолжения, — думаете, это не опасно? Враг не дремлет, Роберт Янович. Вы своей банковской службе безопасности доверяете?