Я свесила ноги с кровати. — Где он? Он знает про Тали? С ним говорили? — Он в палате, а тебе нужно оставаться здесь, — Данэлло опустил ладони мне на плечи и надавил. — Хочешь, я проверю, свободен ли он? — А ты можешь? Но только если больше никому не нужно исцеление. — Конечно, — он склонился, поцеловал меня в лоб и ушел. Люди носились за дверью, многие еще были в броне. — Знаешь, — начала Айлин, — он бегал повсюду и искал тебя. Отчеты описывали, что ты поранилась, но было столько тел, что тебя не могли найти. Он одолел четырех солдат, чтобы защитить тебя. — Да? Она закатила глаза. — Ну, да. — Но он мог пострадать… или погибнуть. — Пусть разок побудет героем, ладно? Жить с тобой сложно. Я улыбнулась. Он не собирался и дальше стоять в стороне. Но, может, он останется в Лиге. Тут нужны были солдаты для защиты. Тихий стук в дверь, Айлин поднялась и ответила. Она отошла, и прошел Джеатар в броне. Грязь и кровь были на его лице, я заметила несколько порезов, которые стоило исцелить. — Я слышала, мы победили. — Да, но большой ценой. Я боялась спрашивать, насколько большой. — Эллис в порядке? Кионэ? — Да. Ты не потеряла друзей. Даже Вианд жива, хотя с трудом выбралась. Она может отменить работу на тебя. — Тогда заберешь ее себе, — она будет рада защищать его. — Мне стражи хватает, — Джеатар провел рукой по волосам и почесал шею. — Мы получили плохие новости. Разведчик прислал весть, что герцог в двух днях от нас. Грудь сдавило. — Два дня? Нам хватит времени на подготовку? — Мы сделаем все, что можем. Ондераан уже у печи. Нам нужны бруски для исцеления, оружие из пинвиума. — У печи ничего полезного не было? — вряд ли, но что-то могло остаться. — Ничего, кроме бочек синего песка. Повезло, что они не сломали печь. — Мы еще можем победить? — спросила Айлин. — Пока не знаю. Мы много потеряли, чтобы попасть сюда, но победили. Я созову встречу для стратегии через час. Вы можете прийти. Я пойму, если захотите отдохнуть. — Нет, я приду. Куда? — Данэлло знает, — он замолчал, скользнул взглядом по шрамам на моих руках. На миг мне показалось, что он скажет больше, но этот взгляд пропал, и он кивнул. — Увидимся через час. Гинкев пришел вскоре после того, как ушел Джеатар. Он был наставником Тали, обучал учеников Лиги. Он был таким же низким и лысым, как в тот день, когда научил меня замечать кровотечения. Тогда он не знал, что я не была ученицей, что я пробралась в Лигу, чтобы спасти Тали. Он был строгим, но хорошим. Даже пытался забрать меня подальше от экспериментов Виннота. — Вы можете ей помочь? — спросила я, рассказа ему обо всем, что было с Тали. Я пыталась объяснить, что Ондераан рассказал о повреждении мозга, но не была уверена, что правильно это донесла. — Не узнаю, пока не посмотрю, — он подошел к Тали с улыбкой. Она напряглась, но в ее глазах было узнавание. Сердце затрепетало. Гинкев вытянул руку. Она отпрянула. — Все хорошо, Тали, — сказала я, подойдя к ней. Я приложила его руку к своему лбу. — Видишь? Не больно. Он протянул руку, она не двигалась. — Сэя сжалься, кто с ней такое сделал? — Герцог. Виннот. Зертаник. Или все вместе. Он цокнул и покачал головой. — Вы можете исправить это? — Не знаю. Я никогда не видел, чтобы такое было с мозгом. Мышцы, кости видел истерзанными много раз. Но это? — он покачал головой. — Преступление. — Я не думаю, что она одна, — тихо сказала Айлин. — Должны быть и другие, да? Не все хотели быть Бессмертными. Я не подумала об этом, но их могло быть больше. В ловушке брони и разумов. Их заставляли стать ужасными, они закрывались от мира. — Она еще там, мастер Гинкев, — сказала я. — Прошу, найдите ее и верните. Гинкев вздохнул и прижал ладонь к ее лбу. — Я сделаю все, что в моих силах. Через час я оставила Тали с Гинкевом и пошла на собрание Джеатара. Данэлло привел нас в класс на втором этаже. Офицеры сидели вокруг стола с картами, но в этот раз тут был и Балъю. — Герцог будет здесь через два дня, — сказал Джеатар, когда мы все расселись. Люди охнули. Наверное, он не говорил больше никому о послании. — Он и его армия идут вдоль реки, но ему нужно еще погрузить всех в транспорт и доставить в дельту. Скорее всего, первыми до нас доберутся огненные лодки, а потом корабли начнут переправлять солдат. — Сколько их там? Джеатар был мрачен. — Пятнадцать тысяч людей. Пять кораблей и судна поменьше, конечно, и огненные лодки. Как наши пожарные? — Готовы, — сказала незнакомая женщина. — Мы нашли семь водяных насосов, и мы расставим их по городу к полудню. Мы начнем мочить здания, чтобы дерево хорошенько пропиталось. Не защитит от прямого попадания, но не даст огню распространиться до появления пожарных. Семь насосов на все острова не хватит. Но, может, потопленные лодки остановят огненные лодки, чтобы они не успели выстрелить много раз. — Нам нужно держать огненные лодки подальше, — сказала Эллис. — Ничто из имеющегося не попадет по ним так, чтобы не попасть под их огонь. — А большие катапульты? — сказал Кионэ. — Нет материалов и времени. — Ипстан блокировал каналы, топя лодки, — сказал Данэлло. — Мы можем сделать так с Гевегом, потопив судна побольше? — Такие большие нам не найти, — сказала Эллис. — Они есть у герцога, верно? — спросила Айлин. — Потопим их, и они закроют проход остальным. Джеатар потирал шею. — Неплохая идея. — Но мы никак не потопим такой большой корабль, — сказала Эллис. — Что сделает Ниа? Передаст ему боль? — А пинвиум? — сказал сержант. — Чтобы он вспыхнул и испугал их, не дав приблизиться? — Немного боли не остановит целый корабль, — сказала я. Кроме… я посмотрела на стены вокруг. Камни, как эти, разрушились от большого количества боли. Если боль растворяла камень, то и дерево сможет. — Мне нужно поговорить с Ондерааном, — я вскочила и пошла к двери. Данэлло и Айлин поспешили за мной. — Ниа? — сказал Джеатар. — Что ты задумала? — Расскажу, когда пойму, возможно ли это. И хватит ли нам времени. Ондераан был в литейном цехе Лиге. Он почти не отличался от того, что я обокрала — и разрушила — в Басэере. Двойные двери открывались к озеру, чтобы ветер уносил жар печей, но металлический запах пинвиума оставался. Пылали две печи, по одной по сторонам комнаты, письмена на кирпичах сияли синим. Огни внутри горели на оттенок темнее, синий огонь поднимался и опадал с порывами воздуха. Здесь было шесть бочек, как на заводе герцога. Больше песка пинвиума. Только это и осталось. Ондераан работал у одной печи, тяжелая форма из кожи покрывала его голову, ладони и тело. Он наливал раскаленный голубой пинвиум в форму кирпича. Другой мужчина работал у второй печи. Он заметил нас, пошел к Ондераану и похлопал его по плечу. Ондераан обернулся и подошел, снимая защитный головной убор.