Она выходит на улицу. Красивая, как всегда, в свитере, юбке короткой и берцах. Вроде ничего необычного, так половина универа ходит, а меня коротит. Собираю слюни с приборной панели и, моргнув фарами, открываю пассажирскую дверцу. — Привет, — улыбается одними губами, падая на сиденье, но не бросается обниматься по привычке, а отворачивается к окну. Мы еще ничего не начали, а уже все идет по одному месту. Хочется грохнуть по рулю со всей дури, но вместо этого я сжимаю кулаки и с шумом выдыхаю. — Привет, Лис. Не рада меня видеть? — произношу с усмешкой. Нельзя давать Алисе понять, что она меня расстроила. В ее восприятии я все еще друг, а друзья не обижаются на всякую чушь. Собственно, мужики тоже не обижаются, но что поделать, если холод с ее стороны царапает. — Рада, конечно. Загрузилась сильно, прости, — она виновато поджимает губы. Прячет телефон в сумку и кидает ее на заднее сиденье. — Меня сегодня отчитал Сидоренко на паре, а потом еще полтора часа мучил в кабинете. — Орал? — этот может. Редко применяет эту суперспособность, но каждый раз после нее хочется на стену лезть. Умеет же слова даже в гневе подобрать так, чтобы совесть в панике забегала по подкорке и надавила на чувство вины. — Нет, мы вообще очень мило пообщались. С делом нашим помог, мне даже понравилось. Просто… Я, кажется, запуталась и не знаю, чего хочу, — вздыхает и утыкается лбом мне в плечо. Поясницу каждый раз простреливает, когда Алиса сама меня касается. Я не могу это контролировать, просто бурно реагирую на ее близость. Обнимаю ее другой рукой, зарываюсь пальцами в волосы, легонько массирую кожу головы. Лис удовлетворенно мычит, а у меня все судорогой сводит от этих сладких звуков. Касаюсь лбом ее макушки. Дышу Вайцеховской, она как аппарат искусственной вентиляции легких, только с ней получается нормально функционировать. Моя необходимость. Ее живот урчит, Алиса издает глухой смешок, и я улыбаюсь вместе с ней. Понятно, девушка проголодалась и загрустила. — Поехали в «Бургер Кинг», возьмем еду с собой и посидим где-нибудь. Сентябрь выдался в этом году чересчур теплым, так что пикник на свежем воздухе — самое то. Можно даже недалеко за город отъехать, у нас есть любимое место на краю леса. Я туда периодически выбираюсь подумать, Алисе тоже показал, ей понравилось. Помню, она тогда смотрела на карьер и улыбалась, а у меня счастье в груди плескалось, потому что тогда мы были вдвоем в целом мире. — Давай. Больше мы не говорим, но молчание не напрягает. Алиса ныряет в свои мысли, я делаю музыку погромче и барабаню в такт по рулю. Наш заказ до ужаса однообразен: три бургера, наггетсы, сырные палочки, картошка фри и соус, большой милкшейк и газировка. Дорога длится недолго, нам везет проскочить город до начала пробок. Еще пятнадцать минут по трассе, пять — по гравийке, две минуты по лесополосе, и мы на месте. Сразу разворачиваюсь, чтобы было удобнее выезжать. Алиса выбегает первой, разводит руки в стороны, поднимает голову, подставляя лицо еще теплому солнцу и улыбается. Она делает так каждый раз, говорит, что заряжается. Я ритуалу не мешаю, но прибегать к ее странному культу не спешу. У меня другой культ в приоритете, и там я самый яростный фанатик. Достаю из багажника плед. Его Вайцеховская положила, когда в первый раз я привез ее сюда только со стаканчиком кофе. Она возмущалась, что не хочет сидеть на траве, потому что запачкает белые шорты. Пришлось пожертвовать своей толстовкой, но уже на следующий день у меня появился плед. Так мое место негласно стало нашим. Алиса первой растягивается на нем. Она сегодня шальная и на себя непохожая. — Расскажешь, что у тебя произошло? — расставляю наши скромные пиршества и сажусь напротив Алисы. Она не торопится отвечать. Берет бургер и откусывает огромный кусок. Надо собраться с силами? Окей, я никуда не спешу. Сама Алиса вроде тоже, хотя завтра у нас два семинара. Я ни к одному из них не готов, просить Лис помочь как-то нехорошо. Если только поделить пополам, чтобы готовиться не к двум предметам, а к одному. — Сидоренко сказал, что я нашла правильный предмет, намекая на свой. И мне так понравилось сегодня, понимаешь? Я ведь никогда не была впечатлена юриспруденцией. Да, учила, ради пятерок и нужного родителям красного диплома потела, но грезила об Испании и Большом шлеме. А тут мне сегодня так хорошо было, когда я поняла, как выстроить линию обвинения. Причем сама дошла до этого! — она говорит восторженно, глаза загораются, там искры такие, какие у нее только после побед бывают. — Так и? — не понимаю, к чему она ведет. — Что если я все это время занималась не тем, и нужно было не на теннисе сосредотачиваться, а в учебу? Может, сейчас бы уже практиковалась у папы и ассистировала в первых серьезных делах. — А что, если тебе испанцы предложат контракт? — я понимаю, о чем говорит Алиса. Меня этот кризис настиг летом. Я поэтому и с батей поработал, и с парнями в крипту влез, и даже пару фур успел разгрузить. Зачем? Себя искал. И нашел. Сосредоточусь пока на семейном бизнесе. Свой юрист никогда и никому не помешает. Батя только рад будет, что я при деле, а я освоюсь в должности и пойму, в каком направлении идти дальше. Маленькими этапами к большой цели. — Поеду, конечно. — А как же внезапная любовь к юриспруденции? — я откровенно издеваюсь над Алисой, но она не понимает интонаций, слишком увлечена собственной речью. — С юриспруденцией у меня влюбленность, а с теннисом любовь. Понимаешь? — она с аппетитом ест картошку и прикрывает глаза, наслаждаясь. — Тем более контракт предлагают всего один раз. Лучше я поеду и вернусь через месяц. Юриспруденция всегда меня дождется. — Вот ты все и решила, — подмигиваю. Алиса хмурится, даже жевать перестает. Она такая серьезная, словно решает задачу с логарифмами. А потом глаза ее расширяются. Она подается вперед, проверяя, правду ли я сказал, и радостно визжит. — Точно! Спасибо. А у тебя как все прошло? — Нормально, — отвечаю уклончиво. Не хочу рассказывать, что я не особо отличился в компании мужиков, разбиравших эскортниц. Пока батя со своим старым другом закрылся в бильярдной комнате для разговоров по душам, другие решили развлечься банальным способом — алкоголем и компанией девушек. Хватить должно было на всех, но я отказался. Все, глядя на меня, покрутили пальцами у висков. Плевать всем, власть имеющим, на мозги, которые к успеху приводят. Главное — не выпадать из компании и придерживаться общих интересов. В общем, с человеческой стороной у меня не задалось, и с Лиской делиться подробностями желания нет. — Им нравятся мои свежие идеи и безрассудство. Сказали, что я отбитый, раз не понимаю, кому слово поперек говорю. Алиса смеется, съедает последнюю сырную палочку. Терпеть их не могу, но каждый раз покупаю ради Вайцеховской. Я вообще дофига чего делаю, потому что ей нравится. Даже плед дурацкий вожу, батя высмеял, когда увидел. — А тебе нравится? — Мне интересно, — в сущности для меня эти слова синонимы. Я не увлекаюсь тем, что мне неинтересно и не интересуюсь тем, к чему испытываю отвращение. — Давай не о работе? — прошу, и Алиса кивает, но если бы я знал, какую тему она подкинет следующей, рассказывал бы про макеты и тактики ведения переговоров до самого ее дома. — Обсудим правила дружеского секса? Глава 14. Демьян