Попкорн и ужасно сладкая газировка прилагались к билетам, и там мне тоже не удалось внести свой вклад. Спорить уже не стала. В конце концов, условия я обозначила. Если Лев считает нужным поступить так, то пожалуйста. В какой-то момент мы теряем суть фильма. «Барби» явно нам не по вкусу, даже Райан Гослинг не спасает ситуацию, и мы, тихо перешептываясь в почти пустом кинозале, отпускаем шуточки о происходящем на экране. В полумраке, когда не видно синяков, я снова отмечаю, что Лев очень даже симпатичный, и отчетливо понимаю, почему он мне сразу понравился еще тогда, на спортплощадке. Он типичный капитан команды, такие обычно на главных ролях во всех ромкомах. Только я не вписываюсь ни в одну категорию из всех, с которыми обычно эти капитаны остаются в финале: ни в королев бала, ни в серых мышек, старающихся лишний раз никому не попадаться на глаза. После сеанса, с которого мы выходим, держась за животы, потому что те болят от смеха, Лев везет меня домой, прикрываясь тем, что ездить с таксистами небезопасно. На самом деле, как он позже сознается, ему просто хотелось подольше побыть со мной, потому что «ты веселая и с тобой кайфово». Мы опять болтаем обо всем и ни о чем одновременно. Я рассказываю о теннисе и том, как мечтаю пройти отбор, Лев уверяет, что при должном упорстве все возможно, и пускается в длинный рассказ о своей баскетбольной карьере. — …В общем, мой первый день в клубе начался с драки. Но я понятия не имел, что это девушка нашего капитана. Она сама познакомилась со мной, потом еще этот пирог, который она приготовила для меня по-соседски. Там столько сигналов от нее было, что я воспользовался, — смеется Лев искренне, и я улыбаюсь вместе с ним. — Сейчас тоже подрался по той же причине? — моя улыбка быстро превращается в нервную, когда я вижу, как Лёва напрягается. Он не говорит ни слова, но я отчетливо понимаю, что от вечера останется неприятный осадок. И вот черт меня дернул за язык! Молчание затягивается. Я понимаю, что попала в цель, только вот Лев мне ничего не расскажет. Или он уже сказал своей реакцией слишком много. На него пускает слюни половина девчонок из универа, но при этом он не крутит шашни с каждой из них. Единственная, кто повторно мелькает в его окружении — я. Еще и цветы эти. Стал бы он дарить их просто так, если бы думал о другой? Не может быть. Меня бросает в холодный пот. Пальцы впиваются в бедра до боли. Осознание прошибает сильно и болезненно. Я тяжело сглатываю, поворачиваясь ко Льву лицом. Он паркуется возле моего дома, не глушит двигатель. — Это Дёма сделал? Лев шумно выдыхает. Убирает руки с руля и сжимает их в кулаки. Подбирает слова, но я уже и так все знаю. Увидела больше, чем нужно было. В голове один вопрос — зачем Демьяну это? Что такого нас могло связать, что он решил рукоприкладствовать? Вряд ли наше соглашение настолько для него значимо. Тем более мы договорились, что на время «обучения» никого другого не будет. — Не бери в голову. Парням иногда надо выпускать пар, — пожимает плечами, будто ничего страшного не произошло. — А что мне надо, вы не хотели спросить, прежде чем решать за моей спиной? — хмурюсь. Злость хлещет волнами, я не знаю, на кого бешусь больше — на Льва, который возомнил себя героем-любовником моего романа без моего ведома, или на Демьяна, поступки которого для меня загадка. — Алиса… — Спасибо за кино, — рявкаю и пулей вылетаю из машины. Правду мне Лев не скажет, а нелепые оправдания я слышать не хочу. Он вообще странно немногословный. Иду к дому, руки трясутся от гнева. За спиной визжат шины — Лев срывается с места и уносится прочь. А я замираю на месте. Если зайду в дом, то с ума сойду без ответов и накручу себя до такого состояния, что к понедельнику не разберусь. Значит, надо попытаться получить их в другом месте. Резко сворачиваю вбок и спешу к дому Демьяна. В его комнате горит свет, а возле гаража припаркована его машина. Он дома один, судя по темноте в других окнах. Взбегаю по ступенькам и тарабаню в дверь изо всех сил. Злость никуда не девается, а наоборот, растет, потому что открывать Дёма не торопится. — Открывай же, ну! — колочу дверь двумя руками и не сразу слышу, как щелкает замок. — Что стряслось? — хмуро спрашивает Демьян, привалившись к дверному косяку. Я не вижу его лица, на глаза натянут капюшон мешковатого худи. Только подбородок, заросший щетиной, и ссадину на губе. — Если у тебя не пожар или потоп, то давай в другой раз, я сейчас не в настроении разговаривать. — Чего? Не в настроении? Ты совсем охренел? — кричу и, толкнув его в грудь, вхожу в дом. Дёма шипит от боли, но далеко не уходит. Скрещивает руки на груди, стоя в паре шагов. Я не вижу его глаз, но чувствую тяжесть взгляда. Хочется поежиться, потому что по плечам бежит холодок. — Какого черта ты решил, что можешь распоряжаться моей жизнью и избивать тех, кто оказывает мне знаки внимания, а? — я воинственно наступаю. Демьян не уходит, героически принимает очередной толчок в грудь и морщится. Что с ним вообще происходит? — Я тебе доверилась, а ты… ты! Да у меня даже слов нет! Как ты мог, а? — с очередным толчком он задевает пяткой кроссовок и теряет равновесие. Дёма неуклюже перебирает ногами, но все же удерживает себя в вертикальном положении. Резко махнув руками, выпрямляется. Капюшон слетает с головы, и мы оба замираем, испуганно уставившись друг на друга. Твою мать. Демьян выглядит в сотню раз хуже, чем Лев. По всему лицу ссадины, бровь разбита, вокруг глаза фиолетовое пятно. На губе сочится ранка. — Все сказала? — спрашивает озлобленно. Растерянно киваю, не зная, что еще ответить. Все слова мгновенно улетучиваются. — Тогда уходи. — Нет, — мне хватает смелости произнести одно крохотное слово. Я на самом деле не хочу уходить. Теперь я понимаю, что весь этот день вел меня к Демьяну. Саныч со своей лекцией о страдании, Лев с несвиданием и шокирующим открытием. Мой эмоциональный всплеск, который теперь прошел, оставив оглушающую пустоту, в которой я медленно замерзаю. Кусочки пазла сложились в целую картину, только сюжет мне до сих пор недоступен. — Алиса, я тебя услышал. Ответить мне тебе нечего, поэтому уходи. — Ты дурак или да? — хмурюсь, делая шаг к нему. Дёма предусмотрительно отступает, но я теперь безоружна. Он упирается в стену, и я сокращаю расстояние между нами. Цепляю край толстовки и поднимаю вверх. Боже! У него не бока, а сплошные синие пятна. Неудивительно теперь, что он в универ не ходит. С такими травмами даже лежать проблематично. — Дём, что с тобой случилось? — в носу щиплет, я не замечаю, как начинаю плакать. Вот только же злилась на Измайлова, а теперь переживаю, все ли с ним в порядке. — Расскажи, пожалуйста. — Дверь на замок закрой, — бросает, не глянув на меня, и, развернувшись, бредет в сторону гостиной. Глава 24. Демьян Ползу в гостиную и падаю на диван. Сил хватает только на то, чтобы дышать и периодически делать себе чай. Сегодня я чувствую себя уже лучше, чем три дня назад, но тело так и болит. Лев отомстил мне в тот же вечер. После того, как поцапались с Алиской, я пошел на пробежку. Недалеко, по частному поселку, тут вечером тихо и почти безлюдно. Компания из четверых человек настигла меня на окраине, когда я уже собирался двигать назад. Они не задавали вопросов, просто отмудохали за пять минут, сначала уработав кулаками, а после добавив ногами. Попытки защититься оказались тщетными. Мордовороты ляпнули что-то напоследок и ушли, оставив меня истекать кровью на холодной земле. Я кое-как добрался домой, по пути заметил, что придурки разбили телефон, пока колотили меня берцами. Связался с батей и попросил отмазать меня в универе, сообщил о нападении и том, что отлежусь несколько дней. Я бы вообще никому не говорил, но пока он в командировке, я должен был появиться на нескольких встречах. В общем, не с моим лицом вести переговоры.