Заказал новый телефон, его, кстати, должны были сегодня доставить. Я только поэтому и пошел открывать. А там Лиска, взъерошенная, недовольная. С порога сыпала претензиями. Как узнала — понятия не имею. Видимо, «благородный» Лёва ей обо всем рассказал. Не удивлюсь, если выставил все под невинным предлогом, вроде: все парни решают проблемы кулаками, чтобы вызывать сострадание. Он вообще мастерски втирается ко всем в доверие, а потом раскидывается ножами в спины тех, кто имел неосторожность сблизиться с ним. — Ты показывался врачу? — тихо спрашивает Алиса, останавливаясь в дверях. Я честно собирался с ней мириться. Думал, проветрю голову и упорядочу мысли, а потом пойду с красиво подобранными словами. Меня колотило неслабо. Я вообще не из тех, кто руки распускает. В детстве дрался, да, как и любой пацан, но отец меня быстро убедил решать проблемы мозгами. Короче, исправляться надо было в любом случае. Не вышло. Мириться с Алисой по телефону, которого у меня и нет — тоже не вариант. Я ушел в подполье и не планировал возвращаться в социум, пока с лица не сойдут синяки. Вайцеховская тоже не должна была ни о чем узнать, но и тут случился провал. — Нет, — отвечаю на вполне себе мирный вопрос. — Они бы обратились в полицию, увидев побои, а мне эти проблемы ни к чему. Так все пройдет. — А если трещина в ребре! Или сотрясение! — она паникует. Ходит взад-вперед, машет руками и ведет внутренний диалог. Я наблюдаю за всем с полуулыбкой. Алиса на меня наезжать пришла, а я все равно рад, что она здесь. Соскучился. Может, и по-козлиному поступил, когда не сказал сразу, что случилось, но мы это переживем. Если еще несколько часов назад я думал, что на этом все закончилось, то теперь уверен — мы со всем справимся. — Меня просто хорошо поколотили. Голова не кружится, не тошнит. Дышу нормально. Жалоб нет, доктор Вайцеховская. Алиса подходит ближе, осторожничает, как нашкодившая кошка, не знающая, приласкает хозяин или прогонит. Я смотрю на нее из-под полуопущенных век. Может, позже она и достанет меч, но сейчас явно сложила оружие, сжалившись. Она останавливается у меня в ногах. Смотрит изучающе, морщится, натыкаясь на синяки и ссадины. Да, мне хорошо досталось, карта побоев впечатляющая. Отделали меня явно профи, чтобы мучился подольше. Ладонь Алисы опускается на мой лоб. Она прохладная, и я мычу от кайфа. Как в сорокаградусную жару войти в охлажденное кондиционером помещение. — Ты горячий, — хмурится и осматривается. — Где у вас градусник? — Аптечка на кухне в угловом шкафу, — она собирается уйти, но я перехватываю ее ладонь и не отпускаю. — Алис, я нагрубил тебе тогда. Прости. — А потом не отвечал. Мне было грустно. — Прости, — повторяю, извиняясь за еще один косяк, и волевым усилием подаюсь вперед, отрываясь от мягкой спинки. — Не хотел показываться тебе в таком виде. Она устало прикрывает глаза и шумно вздыхает. Вижу, как тяжело ей. Это я большую часть времени провел в беспамятстве. А Алиса жила в привычном ритме, только без меня. Целую тыльную сторону ее ладони, а потом разворачиваю и оставляю поцелуй на внутренней. Вайцеховская качает головой и улыбается, а у меня в груди теплеет. — Я все еще жду рассказа, как это произошло, — ставит условие, но по глазам вижу, что простила. — Нечего рассказывать. Я ударил Льва, он разобрался со мной своим способом. Все. — И почему ты его ударил? — не отступает, еще и интонации такие, будто с ребенком разговаривает. — Не понравились его слова. Не бери в голову, ладно? — Алиса хмурится, я не мешаю мыслительному процессу и просто наблюдаю за ней. — Получается, ты защищал меня? — смотрит с вызовом, явно не настроенная легко переключаться с темы. Откуда она столько знает? Явно же этот ненормальный растрепал. — Я знаю, что это было из-за меня, не смей отрицать. Он что-то про меня сказал? — Никто, кроме меня, этого не слышал, — спешу успокоить и легонько поглаживаю ее руку. Смысл уже скрывать, если Вайцеховская в курсе всего? Могла бы и не спрашивать вторую сторону. Алиса открывает рот, чтобы спросить что-то еще, но я ее прерываю. Хватит обмусоливать неприятную тему: — На этом подробности закончены. Иди за градусником, а? И одолжи свой телефон, я закажу еду. — Ладно, мы закончим, но только из уважения к твоему состоянию, хотя у меня остались вопросы, — снисходительно заявляет Вайцеховская и угрожающе выставляет указательный палец. Не знала бы, сколько у меня синяков, наверняка бы оставила один. — И поесть я выберу сама. Ты опять закажешь пиццу, а тебе нужно что-то полезнее. — Ну фильм я хотя бы могу выбрать? — смеюсь Алисе вслед, наблюдая, как, плавно покачивая бедрами, она идет на кухню. — Только что-нибудь нормальное, — отвечает с улыбкой, обернувшись в дверях. Кажется, буря миновала. Глава 25. Алиса Между нами шаткое перемирие. Мы не виделись три дня, а по ощущениям минимум год — надо привыкать. Я верю Демьяну, его версия выглядит убедительнее. Хотя, конечно, тут нельзя говорить однозначно — Лев мне толком ничего не рассказал, я сама сыпала вопросами и требовала ответы. Сегодня я больше не могу доставать Измайлова. Он уставший, ему и так досталось из-за меня, поэтому далеко планировать не буду — закажу еду, посмотрим фильм, как в старые добрые, я расскажу, что произошло на учебе, а после разойдемся. Так и происходит, только Дёма сам интересуется занятиями. А я примерная ученица — запоминала и записывала вообще все, хотя на самом деле старалась сосредоточиться на чем угодно, лишь бы в голову не лезли мысли о Демьяне и нашей ссоре. На душе гадко. Я нарочно долго вожусь с аптечкой — вызвалась отнести градусник, чтобы мы его случайно не разбили, и привести себя в порядок. Дёма все так же улыбается, когда наши взгляды встречаются, все так же шутит, стараясь меня рассмешить, а я… А я чувствую себя подлой предательницей из-за похода с Лёвой в кино. Демьян здесь страдал и ловил отходняки, мучаясь от боли во всем теле, а я хихикала в кинозале и думала, что все у нас со Львом могло бы получиться, если бы он не оказался козлом на той злосчастной вечеринке. Ка-пец! Я отвратительнейший друг. Правда, прятаться больше не могу. Дёме уже и телефон привезли, и еду скоро доставят. Вообще ни одного варианта улизнуть незамеченной. Я бы сейчас с удовольствием оказалась в другой галактике, чтобы только не испытывать неловкость.