— И она не давала вам об этом забыть. — Ни на минуту. — Он глотнул из стакана и прикрыл глаза. Выглядел он таким опустошенным, что язык не поворачивался дальше его расспрашивать. К тому же все было ясно. Дорвавшись до титула и богатства, маменька отвела душу, сполна компенсируя себе нищие годы. Что же, ее вложения в сына оказались удачными и окупились сторицей. — Мы с Николь поженились, когда я еще учился. Я помогал в ветеринарной клинике, зарабатывал немного, но нам хватало. Даже удавалось немного откладывать для мамы, только виделись мы нечасто. Потом… потом я стал бароном, и все вдруг переменилось. — Вы переехали в замок все вместе? — поинтересовалась я осторожно. Он передернул плечами, рассматривая янтарную жидкость в стакане на свет. — Конечно. Я согласился только ради семьи. Николь, мама и сестры заслуживали хорошей жизни, которой иначе я не смог бы им дать. У Хелен с Джорджиной ведь даже приданого не было! Джорджине, конечно, было лишь пятнадцать, но годы летят быстро. Так что я принял наследство, и мы переехали в замок… Фицуильям помолчал, рассеянно взбалтывая почти нетронутый напиток. — Конечно, поначалу было тяжело. Я понимал, что всерьез меня не воспринимают, поэтому должен был сам во всем разобраться. Меня к такому не готовили, так что… Я целыми днями пропадал в поместье, часто возвращался домой за полночь. Потом оказалось, что мама с сестрами тем временем третировали мою жену! — Понимаю, — вставила я, чтобы хоть что-то сказать. Он рассеянно кивнул. — Еще бы. Мама на вас применила опробованную тактику. Привыкла к безнаказанности и думала, что ей опять все сойдет с рук. Николь, она… Потом она сказала мне, что не хотела расстраивать. Что молчала, сколько могла, а когда попыталась пожаловаться мне, я только отмахнулся. Не принял всерьез, мол, не до того. Мама постоянно шпыняла ее, попрекала тем, что Николь никак не родит. Николь плакала, тайком обращалась к целителям… без толку. Мама окончательно распоясалась, стала говорить, что Николь — неподходящая жена для барона. Идиот, я ничего, ничего не замечал! Мне казалось, что теперь-то все наконец будет хорошо! Барон понял, что почти кричит, и умолк. Потер висок, невидяще глянул на стакан в руке и продолжил тем же звенящим от застарелой боли голосом: — Мама раньше была совсем другой. Конечно, мы редко виделись, я приезжал только на каникулы, но… — Титул и богатство ударили ей в голову. Так бывает. Он поморщился. — Наверное. Жаль, что я понял это слишком поздно. Один из врачей, к которому обращалась Николь, оказался хорошим магом. Он сумел разглядеть след проклятия, а после встретился со мной и удостоверился. Николь была в ярости. Мама столько крови у нее выпила, что… Словом, она подала на развод, назвав причиной мое неизлечимое бесплодие. — Мне жаль, — сказала я с неловкостью. Так вот как выплыла наружу правда о проклятии! Поэтому Фицуильям не хотел мне об этом говорить — понимал, что тогда придется рассказывать все. Барон кивнул и залпом выпил. Сжал в ладонях опустевший стакан. — Эти полгода мы не виделись. Я врал сам себе, что пройдет время и… Когда мама учудила эту свадьбу, я подумал, почему бы и нет? Вдруг получится забыть Николь? — Ну-ну, — скептически хмыкнула я. Видно же, что он ни о ком больше и думать не может! Видимо, я ослепла, если раньше не поняла, что к чему. Фицуильям виновато передернул плечами. Похоже, он почти сразу пожалел, что спустил маме с рук авантюру с нашим браком. — Да, не вышло. Недавно мы с ней встретились. Случайно, у общих знакомых, и она… Она так ядовито меня поздравила, что я потерял голову. Не выдержал, попытался с ней поговорить, объяснить. Нес от отчаяния какую-то чушь, но… Он машинально потер уже поджившие царапины на щеке. Так вот кто постарался! — Значит, не помирились? — вздохнула я, прикидывая, не попросить ли налить и мне. Беременеть я все равно не собиралась, так что не повредит. Он покачал головой. — Николь поклялась, что больше никогда не вернется в замок. Сказала, что любит меня, но ненавидит мой титул. Понимаете, я не могу позволить, чтобы он достался Адаму. Два упрямых барана. Хотя Николь тоже можно понять. Свекровь наверняка сделала ее жизнь невыносимой, уж это она умеет. Заодно я поняла еще кое-что. — Вы пригрозили маме, что в случае нашего развода вернете в замок первую жену? Он отвел глаза и чуть покраснел. — Простите, я думал, маму это угомонит. Угомонило. По-своему. Если со мной у свекрови были все шансы остаться у руля — мне хозяйство было попросту неинтересно, — то первая баронесса наверняка даже слышать не захочет, чтобы свекровь жила с ними. Выселит во вдовий домик, небольшой коттедж на берегу, и пусть свекровь там хоть волком воет. Конечно, при таких обстоятельствах я меньшее из зол. Мы помолчали. — Маргарита, я… — начал он, разглядывая носки своих туфель. — Послушайте, я понимаю, как это все выглядит. Поэтому и не говорил. Но мы ведь можем быть друзьями? — Несомненно, — покривила душой я. Не выйдет у нас дружбы, слишком мы разные. — Только замужем за другом я быть не хочу, уж простите. И тем более не хочу жить в замке. Мне ведь даже пресловутого «дети-церковь-кухня» не оставили! На кухне окопалась свекровь, которую выкурить оттуда потруднее, чем тараканов. Священник после венчания в замок носа не кажет, предоставив Скоттам самим разбираться с брачными узами. Ну а насчет детей… Фицуильям — здоровый сильный мужчина, вполне способный зачать ребенка (если не принимать в расчет проклятие). Однако желание преодолеть проклятие он выказывал лишь на словах. Надо думать, втайне лелеял надежду, утратив титул, вернуться к незабвенной Николь. К тому же баронство лично ему опостылело, Фицуильям сам признавался, что спит и видит себя в роли обычного ветеринара. Вот только почему он сразу об этом не сказал? Не хватило духу послать маму куда подальше? Барон поднял голову. — Значит, вы уезжаете? Я понимаю, что виноват, и не буду вас удерживать. Я скажу Харперу, чтобы развод оформили так, как будет лучше для вас. Мое решение он воспринял с плохо скрываемым облегчением, хотя явно чувствовал себя виноватым. Я вздохнула (ах, как же соблазнительна была мысль прямо сегодня сбежать из этого сумасшедшего дома!) и напомнила: — Лабораторию уже привезли. Или вы передумали искать средство от проклятия? Лицо Фицуильяма было серым от усталости. Он сгорбил плечи. — Не передумал. Проклятие нужно снять, а уж потом разбираться, что делать дальше. Я кивнула. Что делать, что делать… Выгнать маму и мириться с любимой. Но тут я ему не помощница. — Договорились. Только не обессудьте, жить рядом с вами я не хочу. Замки замками, а все-таки неспокойно мне было по соседству со Скоттами, особенно после пожара. Он нахмурился. — Тогда где вы собираетесь жить? Я пожала плечами. — Переберусь в Западную башню, там три этажа, места хватит. Тихо, спокойно, никто не помешает. Горничная может носить мне еду прямо туда, чтобы не отвлекаться от работы. И плевать, о чем будут шептаться слуги. — Там ведь даже электричества нет! — Это можно исправить. Мне действительно будет там удобнее, Фицуильям. — Дело ваше, — сдался он. — Я прикажу слугам выполнять любое ваше поручение. — Спасибо, — вежливо сказала я, поднимаясь. — Рада, что мы наконец-то все прояснили. Барон глубоко вздохнул и ответил искренне: — Я тоже. В коридоре я нос к носу столкнулась с Доналом, который сторожил дверь. Вокруг нетерпеливо расхаживала, ломая руки, взволнованная Джорджина. Неужели пыталась подслушать? Тогда почему не сбежала потихоньку, когда не вышло? — Наконец-то! — Она бросилась ко мне. В нежно-розовом платье сестра Фицуильяма казалась чудесным видением. Тонкая фигурка, рассыпавшиеся по плечам золотые волосы, широко распахнутые наивные глаза. — Мы должны бежать! — заявила она, импульсивно схватив меня за руку. — Куда? — не поддалась я. С этими Скоттами надо держать ухо востро. Фицуильям говорил только о маме, но сдается мне, что травля Николь никак не могла обойтись без его милых сестриц. Она прижала ладонь к взволнованно вздымающейся груди. — Там мама! Она хочет уволить Бетти! — Почему? — коротко бросила я.