— Зеленоглазка… Прости, я безумно хочу целовать твои губы, но нам нужно остановиться. «Зачем⁈» — орало мое нутро, а мозг холодно напомнил о спящем сыне. Кивнула, растеряно приглаживая волосы, потерла лицо в попытке прийти в себя после эмоционального взрыва. Я много раз представляла себе поцелуй с Аяном, но даже и близко не могла вообразить, что он будет таким. А уж с поцелуями бывшего мужа и сравнивать грешно. В тот момент я поняла одну простую вещь: до Аяна я никогда по-настоящему не целовалась. Никогда не ощущала себя настолько живой. — Зеленоглазка, я повторюсь, но хочу знать ответ: я напугал тебя сейчас? — Нет, — выдохнула, прикоснулась кончиками пальцев к губам. — Точно нет. Мне… понравилось. Почему зеленоглазка? — Тебе не нравится? — Пока не поняла, но необычно. Мне никто никогда не раздавал, м-м-м, наречений. Ян улыбнулся уголком рта. Его внимание упало на мои ноги, и кожа мгновенно покрылась пупырышками. — Замерзла? Покачала головой и искоса глянула на его торс. — А тебе не холодно? Мужчина тихо рассмеялся. — Нет. Если смущаю, могу одеться. — Не смущаешь! — поспешила заверить, чувствуя, как к щекам липнет кровь. — Раз мы выяснили, что не смущаем друг друга, как насчет небольшой ночной прогулки на крышу? Нахмурилась. — Я не могу, прости, малыш… — Нам буквально несколько шагов, и у нас есть видео няня. Воробушек в кроватке? — Да. И у нас нет видео няни, — недоуменно поправила его, что-то смутило меня в его вопросе, но понять что, попросту не смогла, в тот момент моя голова совершенно не работала. — Есть, — таинственно хмыкнул Аян, он сделал жест пальцами: «момент», подошел к дверце пенала и достал из него устройство, внешне похожее на телефон. Я сразу так и подумала, что это телефон, однако мужчина поработал на нем и повернул ко мне, показывая мирно спящего малыша. — Смотри. — Э-э-э, откуда?.. — Не откуда, а для чего. Для безопасности, лишним не будет, ведь так? — и, закинув устройство в карман штанов, без предупреждения, одним движением просунул одну ладонь мне под ягодицы и снял с подоконника. — Наверное… — Вот и прекрасно, — мужчина, так и держа сбитую с толку меня на руках, проследовал на выход, буквально две минуты ― и мы с ним оказались на балконе, удивительно теплом балконе. — Абсолютно все жилье отапливается, — пояснил Ян на мое изумление. — Я тебя сейчас опущу на ноги, ладно? Мне понадобятся две руки, чтобы открыть люк. — Конечно… Опустив меня на твердый пол, Ян убедился, что я не упаду, и, вскинув голову к люку, кулаком толкнул его внутрь. Панель отошла вверх, и показалась лестница, какую Аян потянул на себя и развернулся ко мне, протянул руку. — Там, наверное, очень холодно, — промямлила, все же неуверенно хватаясь за пальцы. — Абсолютно все отапливается, — сверкнул белоснежными зубами мужчина и крутанул на себя, этаким танцующим движением пропуская вперед. — Идем, — шепнули у уха. — Поставь одну ножку на лесенку, затем вторую. — Ян! — Что? — хохотнули мне в плечо. — Ну тебя, — фыркнула и, улыбнувшись, увереннее потопала вверх, ощущая поясницей горячее мужское дыхание. — Ого! — ахнула, выбираясь наружу и осматриваясь. — Какое удивительное место. Мы оказались на полностью застекленной террасе, расположенной на крыше, чей потолок был сделан также из прозрачного стекла и напоминал пирамиду. Под босыми ногами ― прорезиненное покрытие с имитацией зеленой травы. Здесь имелось несколько широких диванов, плазменный телевизор, под которым находился домашний камин. Мой взгляд переместился на столик и задержался на нем, а все потому, что на нем располагалось ведерко с торчащим горлышком. Хм. Но дольше всего он задержался на достаточно большой черной коробке в углу. — Сейчас сделаем удивительней, — тихо сказали в спину. — Вот так. Тихий щелчок ― и по стеклу змейками пробежались неуловимо быстро включающиеся гирлянды, яркими красками освещая все и везде. Вспыхнул искусственным огнем камин. — Ух ты, как здорово! Аян, это настоящее волшебство! Будто маленькая девочка, радостно похлопала в ладоши и повернулась, пораженно отшатываясь и беззвучно чертыхаясь: мужчина стоял на коленях и протягивал на ладони кольцо. — Ева Ахмейт, ты выйдешь за меня замуж? — Я что? — переспросила слабым тонким голосом, чуть удерживаясь от того, чтобы не рухнуть рядом с Яном, только не на колени, а просто коврик протереть, хотя его, наверное, постоянно протирают, за все пять дней клининговая служба приходила аж два раза, в какие я, предупреждая мужчину, сбегала с малышом на улицу гулять. — Зеленоглазка, я знаю, для тебя я кот в мешке, у которого помимо работы тонна секретов, но я готов их все тебе медленно раскрывать, если потребуется ― быстро, но я все же хотел, чтобы медленно. Постараюсь как можно скорее нормировать свой график, чтобы быть с тобой и воробушком как можно чаще, по правде говоря, я уже начал… Вот оно! Подозрительное и то, что я хочу знать сейчас. — Я соглашусь! — выпалила, вспоминая предупреждения Марианны, если она об этом, то… Да господи, как я могу свое наваждение упустить? Упустила уже один раз, наелась по самое не хочу. — Но ты скажешь мне, откуда знаешь американско-домашнее сокращение имени моего сына. Воробушком я называла его, только когда мы жили в штатах, здесь — никогда намеренно, для меня отказ от этого наречения был в неком смысле рвущим нить шагом, по этой причине господин Неверский никоим образом не мог его просто так услышать или узнать. Аян осекся, ошеломленно дернул бровью и усмехнулся, не спеша вставать с колен. — Попался. Я бы мог сейчас соврать тебе, Ева… Сердце болезненно дрогнула от знакомых слов, душа рухнула в пятки, я тяжело сглотнула. — Но не буду. Я следил за тобой, зеленоглазка. Много лет, — он развел руки, будто сдаваясь. — Вот он я, Аян Неверский, твой личный сталкер. От такого заявления я пошатнулась и все же медленно опустилась рядом с мужчиной на попу, он поддержал меня за локоть, обеспокоенно вглядываясь в мое лицо, в то время как я пораженно таращилась на него, а затем, откинув голову, громко расхохоталась. — Помешанные. Мы с тобой оба помешанные. — О чем это ты сейчас говоришь? — промурлыкал мужчина. Махнула рукой. — Ты не кот в мешке, Аян Неверский, ты засранец. И не спрашивай почему, сейчас не отвечу, зато скажу тебе да. — Да? — удивленно повторил Ян. — Да!!! — крикнула я и с хохотом повалила мужчину на спину. Изнутри меня настолько распирало от эмоций, что хотелось кого-нибудь покусать, и я кусала, за плечи, за подбородок и куда могла дотянуться, пока укусы не переросли во второй взрыв-поцелуй. А когда осознала себя полуобнаженной и оседлавшей мужские бедра, перед тем как отключить голову, потребовала показать камеру с сыном, что Ян безропотно выполнил, заявив: если сын проснется, мы об этом узнаем, камера оснащена микрофоном. — Отличная новость, — прошептала, подставляя шею и грудь под жгучие поцелуи. Ян приподнял меня за бедра, взглядом последний раз спрашивая, и словив мой уверенный «ответ», насадил на себя, тем самым присваивая меня себе и делая своей, откинул голову назад и гортанно застонал. Меня дернуло изнутри, до легкой боли сжала переплетенные с мужскими пальцы. Кажется, в момент нашего соединения на долю секунды умерла и возродилась с ответным криком имени своего наваждения, криком свободы и обретения. Когда все закончилось, мы уютно лежали в объятиях друг друга, потягивали искрящийся игристый напиток, плескались в душе и уснули в обнимку на присвоенной мной постели, а утром втроем отправились в детский парк на прогулку на новой, подаренной Дэви чудо коляске-санках. Я мечтала, как летом мы с сыном сможем кататься на аттракционах и кушать сладкую вату, а впереди — Новый год с мандаринами и бенгальскими огнями. Его запах на моей коже, его рука в моей руке, между нами ладошки сынишки и будущее, полное надежд, и знаем: все будет хорошо, несмотря ни на что. — Я люблю тебя, мой дракон. — А я тебя, моя зеленоглазка. Всегда. — Аlways…