– Сайри… В комнате тихонько тренькнуло, и на пол обрушилась вода из таза, сам же он осыпался пеплом. – Я же сказал, с леди Алисой все в порядке, – выдохнул Тай, – не стоит так переживать, опасность миновала. – Посмотрю на тебя, когда ты вернешься в Авразар, – кидая полотенца в образовавшуюся на полу лужу, заявил лорд Миал, – сможешь ли думать о чем-то другом, кроме Алисы и тех, кто посмел… – Спокойно! – предостерег принц. – Всегда удивляла ваша магия. Менталисты. Управление сознанием, умение вытаскивать воспоминания даже из мертвых тел. Но в моменты сильных душевных переживаний – вы хуже стихийного бедствия! – Таков наш дар. – Тебе требуется отдых, – покачал головой Тай, – мне лучше, и твое бдение над моим телом принесет больше вреда, чем пользы. Срыв менталиста – последнее, что должна увидеть эта земля. Сайрион молча наклонился, чтобы вытереть лужу. – Ты не спал почти неделю, твой контроль ослаб, и если иначе нельзя, то я приказываю лечь в постель! Слова принца прозвучали хоть и тихо, но твердо и непреклонно. – Слушаюсь, ваше высочество. В полной тишине лорд Миал убрал мокрые полотенца, принес Таю графин с ключевой водой и только после этого вышел в свою комнату, смежную с покоями принца. Его высочество прислушивался к действиям Сайриона за стеной. И когда тот кулем упал в кровать, облегченно выдохнул. – Даже раздеваться не стал, – прокомментировал он и закрыл глаза. Спать принцу не хотелось. Как и отец Алисы, он желал наказать виновных в ее болезни. Черная оспа не та зараза, которую легко подцепить в столице и ее окрестностях. За ней строго следят маги и целители. Последний раз эта дрянь вспыхивала на границе с Кайтанийским государством, но очаг быстро локализовали. И земли, где побывал вирус, принадлежат Карсто. Тай лихорадочно перебирал в памяти вспышки этой гадости в столице и ее пределах. Должно же быть что-то кроме болезни Алисы. Еще ниточка, помимо рода Карсто! – Вот оно! – Принц резко сел в кровати. Леди Мария Толай, младшая дочь императорского дознавателя, переболела оспой и осталась обезображенной навсегда. И случилось это в период ухаживаний за леди Сициллой племянника лорда Андре Карсто. Опять эта треклятая семейка! Мужчина выдохнул и плавно опустился на подушки. Внешне он казался спокойным, но внутри его бушевал ураган. Его знакомство с Наяной состоялось десять лет назад. Уже тогда открытость и искренняя улыбка восьмилетней девочки казались ему фальшивыми. Иногда принц ловил себя на том, что ему чудится аромат тлена, исходящий от пышных волос ребенка. Вторая их встреча произошла, когда ей было пятнадцать. Тай скривился, блуждая в лабиринтах памяти. Девушка изображала пылко влюбленную, но неопытную особу. Вряд ли она могла знать, что в те дни, когда она на неделю возвращалась из пансиона домой, ему докладывали о ее шалостях: юная графиня постигала премудрости поцелуев и ласк, правда, никогда не переходила грань, отдавая отчет своим действиям, и не позволяла этого своему кузену. Тогда Тай лишь порадовался, что после женитьбы консуммация пройдет легко и быстро. Распаленная уже познанными ласками, новоиспеченная жена сама потребует большего, не станет зажиматься или лить слезы. А теперь все виделось в ином свете. Нет, безразличие, с которым он тогда принял эту весть, осталось, но на миг принц представил Алису на месте Карсто и буквально задохнулся от ярости. Одна мысль причиняла дикую боль. Только такой идиот, как он, мог воображать, что сумеет справиться с огненной кровью предков. Да, Тай ненавидел это в себе и не мог изменить. Наследное высочество поспешил перевести свои мысли в другое русло, отложив образ леди Алисы в самый дальний уголок сознания. Мужчина до последнего цеплялся за воспитание и образ всемогущего человека. Власть накладывает на личность принца или императора не столько ореол вседозволенности, сколько ответственности. Перед его глазами всегда были примеры, что может произойти с тем правителем, заигравшимся в бога. Людям необходим лидер, властитель. Они могут закрыть глаза на ошибки своего короля, мотивируя тем, что ему все можно по статусу рождения. Но не простят изматывающий террор и однажды сложат его голову на плаху. Государство Иллей яркое тому подтверждение. Простой люд помогал захватчикам из Авразара, бой давала знать, и она же понесла самые многочисленные потери: от лишения статуса и имущества до унизительной участи эмани. Крестьян и зажиточных горожан война практически не коснулась. Они получили сниженные налоги, уменьшение пошлин для купцов и возможность торговать с любым государством, сотрудничавшим с империей. Прежний король Иллея не видел, да и не хотел видеть нужд подданных. Для него они являлись разменной монетой, жизнями, необходимыми для его праздного существования. Однако даже такая сильная империя, как Авразар, постоянно сталкивается с вольнодумцами, вносящими в государство смуту. Тай сжал кулаки, вспоминая молодую девушку, кричавшую на импровизированной сцене в деревне Камоль, граничащей с землями Лорвея: «Я хочу сама выбирать род деятельности и мужа! Почему император и его прихвостни заставляют нас жить по указке? Он никогда не был в деревне, он не знает, каково это!» Проблемы начались не сегодня и, возможно, однажды приведут к свержению монархии, как было в Укманском Фаите. Безобразно грязная, нищая страна, гордившаяся тем, что ее люди сами решают, как им жить. Местные правители меняются каждую неделю. То их свергает народ, то их убивают. Улицы кишат голодранцами, не признающими законов. Если леди из империи Авразар вдруг окажется на одной из улиц их столицы, сомневаться в том, что ее ограбят, изнасилуют и убьют, не приходится. Подобного бесчинства в своей империи Тай не потерпит. Лорвей и Орнэллия уже пропитаны ядом чужих взглядов и пытаются навязать их Авразару, угрожая хрупкому равновесию империи. Война кажется неизбежным злом. И его страна проиграет, падет под вероломством вчерашних союзников, объединившихся скорее с целью разграбления, нежели изменения порядков. «Недопустимо!» – всплеск ярости выбил воздух из легких принца. Он понимал, что для борьбы все методы хороши, и пока Тай не заручился поддержкой Кайтанийского государства и Нижнего Мира, должен оттягивать момент кровопролития, вступая в переговоры. Женитьба на Наяне кажется сущим адом по сравнению с войной. Боже, каким нужно быть придурком, чтобы настаивать на статусе эмани для любимой женщины?! Тай вскочил с кровати и тут же рухнул обратно. Слабость разливалась по телу бурной рекой. Это состояние невероятно бесило его. Он был здоров, часть болезни, перетянутой с Алисы, выжгло силой демонской крови. Однако организм был человеческим и перестраивался слишком долго. Вздохнув, принц медленно поднялся. Осторожно, чтобы не разбудить Сайриона, встал с кровати. На самом деле волновался наследный принц напрасно, здоровый сон лорда Миала не потревожил бы и взрыв, устроенный под его кроватью. Резиденция послов империи Авразар занимала трехэтажное здание с высокой мансардой поблизости от дворца. Несмотря на такое соседство, в доме всегда было тихо и спокойно, шумные гулянья, постоянно проходящие во дворце, не мешали – отчасти благодаря магии, отчасти – небольшому парку, разбитому между строениями. В парк принц и отправился. Он не боялся кривотолков слуг или нападения людей, недовольных политикой и устройством в его империи. Сейчас он неприкосновенный драгоценный гость, отказавшийся от дворцовых покоев. Тай недовольно скривился от взглядов, нахально рассматривавших его тело, – забыл прикрыть торс рубашкой, тревожась за покой Сайриона. В Авразаре никто бы не посмел так пожирать его глазами. Вот она, первая ступень бесстыдства и вседозволенности. Принц не чувствовал холода, тем более что в Лорвее царит теплая осень. Ветер, гуляющий по кронам деревьев и гоняющий желтую листву по земле, напомнил жаркий шепот лорда Миала. Тай вновь переживал откровения отца Алисы и все больше уверялся в том, что его первоначальный план в отношении любимой женщины был провальным. Наследный принц погрузился в воспоминания о разговоре в карете. – Твоя настойчивость, Тай, не имеет ничего общего со здравомыслием. Никто не сможет повлиять на меня в отношении Алисы. – Сайрион смотрел прямо на принца и не испугался его изменивших цвет глаз. – Ты судишь обо всем свысока и ни разу не был в шкуре лордов, вынужденных взять эмани. – Вынужденных? – Именно. Я не беру в расчет тех, кто привык к адюльтерам. Я расскажу о себе. Чем была вызвана подобная откровенность, принц не мог понять до сих пор. Он знал, какие узы связывают его отца и лорда Сайриона, но никогда не примерял их на себя. Лорд Миал – ближний круг императора, а не его. Пусть ему многое позволялось в отношении их высочеств, однако все держалось в рамках приличий. Между ними существовала стена, которая рухнула во время поездки в Лорвей. Кто бы мог подумать, что всегда холодный лорд Миал нежно любил свою жену? По его словам, ей позволялось все. Мы воспринимаем слабости наших женщин со снисходительностью старца, – заявил Сайрион. – И это наша большая ошибка. Такой слабостью его женщины было всенародное признание и восхищение аристократии. Любовь, как у императора и императрицы, – это все, что занимало ее ум и было по-настоящему важным. Только после пятнадцати лет брака Сайрион понял, что желание иметь детей леди Элис разделяет лишь отчасти. Потому что у императрицы есть сыновья, потому что так нужно для продолжения рода и еще большего восторга знати. То, что лесть и восхищение – разные вещи, леди Элис не принимала в расчет. Их семейную жизнь вряд ли можно было сравнить с царившими в императорской семье любовью и взаимопониманием. Лорд Сайрион называл свои отношения с женой иллюзорными и фальшивыми. Потому что обманывался сам и позволял обманывать себя леди Элис. Даже не получив желанного счастья, он противился императору, подстегивавшему его к продолжению рода и взятию эмани. Итог известен: леди Аннабель Матори стала его законной любовницей. Вопреки всем приличиям и принятым правилам, Сайрион до последнего не знал, кто достанется ему в качестве эмани и станет матерью первенца. Их знакомство произошло не на церемонии представления, которую лорд Миал проигнорировал, а в первую ночь. По традиции первая ночь, или калисэ, как прозвали ее в общине, принадлежит девушке. Мужчина обязан быть с ней нежным и ласковым, не позволять грубости или требовать невозможного. Однако ни один лорд не сумел бы причинить боль эмани, которая буквально заглядывает ему в рот, возводя чуть ли не до ранга бога. Он оказался в ловушке. Глядел в свое отражение. Тай, я смотрел на девочку, а видел себя. Им же внушают любовь к господину! Она видела меня впервые, но я уже был всем в ее жизни, как когда-то для меня была Элис! Принц горько усмехнулся образу Сайриона, вспыхнувшему в его сознании. Второй советник отца выглядел затравленным, растерянным. И пусть Тай прекрасно понимал, что подобного не произойдет никогда, он был благодарен Сайриону Миалу за откровенность и искренность. Его высочество сомневался, что отец Алисы хотя бы раз обнажал свою душу перед кем-нибудь. Принц высоко оценил откровения лорда Миала и знал их причину. По словам Сайриона, тот в каждую встречу с леди Аннабель снимал с нее внушение, помогая вырваться из плена навязанных чувств. Логично, что он привязался к ней. И неудивительно, что пообещал любовнице не отдавать первенца под опеку императорских соглядатаев, воспитывающих из детей лордов солдат, так же пообещал, что Ликар не станет евнухом. Он не мог признать мальчика, понимая, что супруга наконец взялась за ум и добивается избавления от магии, дабы дать жизнь их детям. Я давал шанс Элис. Тай, не стыдно любить женщину, не стыдно терять от нее голову. Однако ни один влюбленный или одержимый любовью не имеет права ломать свою пару. Эти слова отзывались болью в душе принца. Не подобного ли он желал для леди Алисы? Подчинения, преклонения. Положения игрушки. Такова участь эмани – полная зависимость от господина. Они не знают другого отношения, у них нет альтернативы, просто не может быть. Их дети им не принадлежат. В какой-то мере они не принадлежат и отцам – император дал строгие указания, как поступать с теми, кто в итоге оказался ненужным. А большинство лордов не смеют перечить. Но конкретно для леди Аннабель Сайрион добился права на новую жизнь. Как только Кортин обзаведется наследником, бывшая эмани получит статус леди и сможет выйти замуж. Поэтому был заключен договор с семьей Толай, поэтому его сын так рано женится.