– Не простудись, Ромашка, – подмигнул он. – Береги себя. На этих словах машина сорвалась с места и со звуком скрылась за поворотом, оставив тормозные следы на асфальте. Я стояла под дождём, как вкопанная, пытаясь переварить безумную поездку. Слишком неоднозначным был осадок. Он выручил меня. Доставил до квартиры. Но почему-то его поступки не казались мне благородными. В кармане зазвонил мобильник. Куртка выпала из рук на мокрый асфальт. Послышалась мелодия, которая принадлежала лишь одному абоненту. – Папа, – пискнула я, приложив трубку к уху. – Привет, солнышко. Как ты там без меня? Его низкий с хрипотцой голос был таким родным, но в то же время показался мне чужим. Подавленным. Беззвучным. Изнеможденным. – Ужасно. То есть, хорошо, – растерялась я. – Лучше расскажи, как ты? Почему пропал? Когда мы вернёмся домой? – Я обязательно вернусь, котёнок. Нужно потерпеть. Месяц. Два. Но ты не волнуйся. Уверен, мама о тебе позаботиться. – Ты лжёшь, – горло сдавило жгутом. – Скажи, всё плохо, да? Отец выдержал паузу. – Помнишь, я как-то сказал, что за все ошибки нужно платить? Теперь и расплачиваюсь, – он запнулся. – А ещё я сказал, что ты должна оставаться сильной, чтобы не случилось. Выступившие на глаза слёзы помешались с дождём. – Но ты ни в чём не виноват! Это только моя вина! Моя, слышишь?! – Не говори глупостей… – Перестань покрывать меня, папа! Расскажи им правду! Расскажи, как всё было на самом деле! Или это сделаю я! – Даша, – резко оборвал меня отец. – В том, что я застрял здесь, нет твоей вины. Вскоре мы увидимся, и я всё тебе объясню. Ты должна мне верить, дочка. Папа говорил отрешённо, будто не мог по-другому. Стало ясно: наш разговор отнюдь не приватный. – Мне обещали свидание. Оно всегда останется за тобой. Ещё немного, и я снова увижу твои щёчки. Обещаю. – Я люблю тебя. – мой голос дрогнул. Скулы свело. – А я тебя, солнышко. Послышались короткие гудки. Опустив телефон, я вяло пошагала к подъезду. В груди разрасталась давящая грусть, колени подкашивались от слабости. Долгожданный разговор с отцом не привнёс спокойствия, он прошёлся по мне очередным катком. Но сильнее всех терзала мысль, что это лишь моя вина. Оказавшись под козырьком, я вдруг остановилась. На асфальте в грязной луже лежала куртка соседа, так бесстыдно брошенная мной в момент разговора. Поджав губы и подавив всё то, что делало меня непреклонной, я вернулась за одолженной вещью. ГЛАВА#7 Квартира матери встретила меня прохладной тишиной. Закинув промокшую одежду в стиралку и переодевшись в пижаму, я звездочкой плюхнулась на кровать. В голове вертелось десяток мыслей, и ни одна из них не отзывалась радостью. Разговор с отцом, нахождение в чужом месте, точно на другой планете, отсутствие поддержки – всё это проходилось по сердцу катком. Мне захотелось поделиться переживаниями с человеком, который всецело меня поймёт и никогда не осудит. И сейчас я разглядела его в своей давней знакомой. Открыла ноутбук и нашла знакомый никнейм в приложении Скайп. – Вика, – хрипло выдохнула я, заметив родное лицо в экранном окошке. – Ты представить не можешь, как я рада тебя видеть. Виктория была из тех одноклассниц, которые не старались противостоять моему характеру, а выбрали пойти навстречу. Мы сразу же подружились. Любовь к зарубежным шмоткам и стервозная натура – два главных критерия, которые сделали нас неразлучными. До того рокового дня. До моего семнадцатого дня рождения. Пол экрана занимали её каштановые локоны и напомаженные губы. Позади виднелась танцующая компания, наверняка прибывающая на домашней вечеринке. Прищурившись, подруга вымолвила: – Даша? Это ты? Тебя что, в подвале держат? Подсев ближе к экрану, я устало пожала плечами. – Вроде того… И мне срочно требуется группа поддержки. Но вместо того, чтобы разобраться в моих чувствах, Вика завопила: – Эй, народ, все сюда! Миронова на связи! Обалдеть, а мы ведь думали, что её в лагерь для трудных определили! В окошке тотчас показалось несколько любопытных лиц, а я ощутила волну дискомфорта и едкой обиды. – Ого, Дашка, тебя в ссылку отправили? Ремонт – просто мрак! – Выглядишь хреново! Это всё из-за суда? По городу такие слухи ходят – волосы дыбом! Это правда, что отец твой за решёткой? – Мне мама сказала, что автопарк твоего папы уже на лопате! Как вы только выживать теперь будете? Вопросы сыпались с нещадной скоростью, вызывая ком отвращения. Все они улыбались, предвкушая подробности, однако я промолчала. Тогда в наступление перешла Виктория, нисколько не постыдившись своего поведения. – Не обижайся, Дашка, но последнее время все только о вас и говорят. Я сама поверить не могу, что твой отец сел за руль в нетрезвом виде… Мне тут же захотелось возразить, но слова застыли на языке. Отец просил меня не болтать, а я не могла его ослушаться. Тем временем подруга продолжала: – Печально, конечно. Быть настолько успешным и в момент всё потерять. – Потерять всё? О чём ты? – напряглась я. – У нас всё хорошо. Пройдёт суд, отца выпустят. Тогда я вернусь домой и дам по ушам всем тем, кто распускает мерзкие слухи. Вика вздохнула, не сумев скрыть прыгающей ухмылки. – Понимаю тебя, дорогая. Принять весь этот ужас непросто. – Да о чём ты говоришь, балда?! Снести фонарный столб – не убийство! За подобное не сажают. И вообще, какого чёрта вы суёте свои носы не в своё дело? Подруга замешкалась и шустро сменила тему. – Так где ты сейчас? В каком-то приюте? – С дуба рухнула? – возмутилась я. – Меня к матери отправили. В задницу мира. И всё бы ничего, если бы не полоумные одноклассники, которые считают меня за чужестранку. Представь только, они ничего не слышали о школьной форме и носят в рюкзаках контейнеры с едой. Или с чем-то на то похожим. – Фу… – скривившись, протянула Вика. – Да уж, не завидую тебе подруга. Но ты не отчаивайся. Знай, я рядом и всегда тебя поддержу. Ну конечно… Её голос был таким фальшивым, что меня пробралодо мурашек. Мне отчётливо виделось, что Вика на блещет сочувствием. Теперь она являлась единственной звездой нашей прогнившей компании и наверняка была тому рада. – А как насчёт парней? – вдруг задалась она. – Неужели, не нашлось ни одного симпотного пастуха? – Пастуха? Я, по-твоему, в село уехала? – Извини, но очень похоже на то. – Нет тут никого, – фыркнула я, потупив взгляд. – Если не считать няньки, которую пристроила моя мамаша. Он придурок и… Не успела фраза достичь своего завершения, как Вика охнула: – Бог мой! Да ты влюбилась! Ребят, все слышали! Миронова нашла себе свинопаса! Вон как вся покраснела! – зазвучало в колонках, одобренное смехом некогда хороших друзей. Дикая злость ударила в голову. Причин была масса. Подруга говорила неправду и позволяла себе слишком резкие выражения по отношению к Янису. Сама не знаю почему, но в тот момент пожелала ей навсегда остаться немой. – Дура ты, Шестакова! Calva! (Облысей!), – злостно крикнула я и резко захлопнула крышку ноутбука. Боже, на что я только наделась? На одеяло из добрых слов? Как же… Теперь я злилась ещё и на себя. Пришла пора признать, что все насущные неприятности папы – только лишь моя вина. Я подставила его, когда без проса угнала авто, а затем посадила за руль совершенно незнакомого человека. И если раньше мне казалось, что ненарочное осквернение клумбы не понесёт за собой серьёзной ответственности, то сейчас мои убеждения в корне изменились. Я отвратительная дочь! Глаза снова защипало от слёз. Сильнее кусала совесть. Накрывшись одеялом, я хотела избавиться от внутреннего озноба. Спрятаться от проблем. Но больше всего мне хотелось прогнать понимание, что я становилась слабее. Я была совсем одна.