Меня похитили! Первое, что пришло мне в голову, когда я очутилась в салоне автомобиля, замкнутая как в тисках, с тремя незнакомцами. Теперь предостережения Вени не казались мне выдумкой, с каждым следующим километром скорости они всё больше обрастали подлинностью. Янис расположился рядом на заднем сиденье, вальяжно раскинув руки по спинке кресла. Молчаливый брюнет невозмутимо выкручивал руль, а второй – светло-русый – настраивал магнитолу. Мгновение, и агрессивная иностранная музыка ударила по ушам. – Остановите машину! – грозно потребовала я. – Выпустите меня! Предупреждаю, я буду кричать! – Кричать? Зачем? – хмыкнул Долмацкий. – Я не собирался доставлять тебе удовольствие. Они дружно посмеялись. А я вспыхнула изнутри. – Мой друг видел вас! Он запомнил номера машины и уже наверняка обратился в полицию! Вам лучше оставить меня, если не хотите проблем! Устало вздохнув, Янис закатил глаза. – Я почти испугался, Ромашка. Серьёзно. Но давай смотреть правде в глаза: нет у тебя никакого друга, – выпалил он, поддев пальцем кончик моего носа. – Иначе где он был, когда тебя стращали одноклассники? Осознав, что не смогу доказать обратное, я принялась дёргать ручку двери и пинать сиденье водителя. Пыльные следы от обуви тут же украсили обивку. – Отпустите меня! Сейчас же! – Эй, Янис, угомони свой Семицветик, – развернувшись, сказал блондин. – Она сейчас салон разнесёт. Да и Герасим только права получил, а я целоваться со столбом не хочу, – его глаза игриво сверкнули. – Разве что с девчонками. Я вдарила кулаком по спинке сиденья и выругалась на испанском: – Están jodidos, imbéciles! (Вам крышка, тупоголовые придурки!) – Ого, ты знаешь французский? – удивился Долмацкий, а затем наклонился ко мне. – Как будет: «Ты мне нравишься…»? – Vete al infierno! (Катись к чертям!), – поддавшись вперёд, процедила я. Парень льстиво улыбнулся. – Vete al infierno, Ромашка. Несмотря на растущую злость, я почувствовала себя необычайно слабой. Беззащитной и униженной. Справиться с тремя парнями в одиночку не представлялось возможным. Тем временем автомобиль выехал на грунтовую дорогу, окруженную лесистыми пустырями, взбивая за собой густой шлейф из пыли, отчего стало вовсе не по себе. – Хорошо, – сдалась я, обратившись к Янису. – Что тебе нужно? – Я помог тебе, – улыбаясь, напомнил он, – а теперь ты поможешь мне. В голове тотчас промелькнуло десяток догадок, ни одна из которых не привнесла облегчения. Единственное, о чём я сейчас могла думать, так это о реванше, пусть даже только словесном. – Дай угадаю, – хмыкнула я, стараясь держаться уверенно, – решил ограбить ларёк с мороженным, но не нашёл того, кто постоит на шухере? Долмацкий сбросил улыбку и нахмурил брови. – Ты за кого меня держишь? – Ох, вот только не нужно строить из себя паиньку. Я наслышана о твоих делах, что едва ли одобряет закон. К тому же, на твоём лице всё написано. Блондин хохотнул, водитель продолжал неизменно молчать. – Да ну? – не унимался сосед. – Быть может, просветишь меня? Иначе я решу, что многого о себе не знаю. Тогда мне впервые удалось разглядеть его поближе. Глубокие кофейные глаза, острые скулы, почти неуловимые шрамы на смуглой коже – он был неплох собой, если не считать потрёпанную одежду, чрезмерную самоуверенность и бритую под тройку голову. Парень не внушал доверия, но и страха рядом с ним я не испытывала, только лишь раздражение. – Да ты только посмотри на себя, – мой голос наполнился ядом. – Разобрался с тройкой выпускников и вдруг решил, что стал грозой района. А на деле, ты всего лишь жалкий неудачник. Бродяга, который обитает в погибающей станице и ест картошку на завтрак, потому что ни на что не способен, кроме как тягаться с девчонками. Мне противны такие как ты. Янис весь помрачнел, будто получил плевок в лицо. – Тормози, Гера, – сказал парень, но не был услышан. Тогда он вдарим кулаком по спинке сиденья и повторил уже в крике: – Тормози, твою мать! Колёса тут же заскрипели на камнях. Не успела я одуматься, как Долмацкий распахнул дверь и приказал мне убираться. Ровно, холодно, без капли сомнения. И если бы не танцующие скулы и свирепый взгляд, я бы решила, что мои слова его нисколько не задели. Но это было не так. Стоило мне оказаться на улице, как авто сорвалось с места, оставив меня в облаке пыли, посреди безлюдной местности. Мысль о победе моментально сменилась досадным разочарованием. А ещё и начавшийся дождь, будто нарочно омрачил ситуацию. – Прекрасно, Даша… И когда ты только научишься держать язык за зубами? – ругала я себя, обняв плечи и неспешно вышагивая вдоль обочины. – Dónde estaban tus cerebros, imbécil? (Где были твои мозги, тупица?) Где-то вдалеке сверкнула гроза. Ранее ясный день несправедливо превратился в сумерки. Тучи сгущались над головой, всецело олицетворяя моё настроение. Вокруг ни души, одежда вымокла, а упругие локоны склеились в тонкие сосульки. Мне хотелось разреветься, на один миг стать маленькой и в истерике топать ногами, как вдруг приближающийся звук мотора подарил надежду. Вытянув руку, я остановила незнакомца на зелёном байке. Это был парень лет двадцати. В дырявой жилетке и с безобразной наколкой на лице в виде дракона. Он притормозил вплотную со мной и, прокрутив во рту спичку, спросил: – Подвести, красавица? Подметив его подозрительную весёлость, я окончательно растерялась. – Нет, спасибо. Я обозналась. Ноги понесли меня вперёд, но парень, выжав гашетку, преградил мне путь. – Да брось ты стесняться. Прыгай назад. Долетим с ветерком. – Не стоит. Мой дом уже рядом. – Правда? – усмехнулся он. – А вот мне показалось, что на километры вперёд ни одной жилой застройки. Да и ты совсем одна… Капли дождя колотили по разгорячённому баку, источая пар. Сам же парень испускал угрозу, намекая на то, что не оставит меня в покое. Я интуитивно полезла в карман рюкзака, ища хоть какое-то средство защиты, но не нашла ничего, кроме мобильника. – Держи, – сказала я, протянув ему лиловый смартфон. – Тебе ведь он нужен? Просто возьми его и дай мне спокойно добраться домой. Парень мерзко рассмеялся. – Нет, так не пойдёт. Пластмасса мне не нужна, – его хриплый голос вызвал колючие мурашки по всему телу. – Что ещё предложишь? Я мысленно оскорбилась, пусть не подала виду. В груди постепенно зарождался страх. Раньше мне не приходилось общаться с подобными личностями. Но стоило мне переехать в Мирный, как они окружали меня повсюду, а я не знала, как себя повести. Как повести себя правильно, чтобы не создать очередных проблем, ведь прежде мне не удавалось их избежать. – Ну так что? – вскинул он проколотой бровью. – Поедешь со мной или останешься мокнуть? – Скорее второе, – бросила я, ускорив шаг. – Ответ неправильный. Я почувствовала холодные пальцы на своём запястье и обернулась. Свободная рука сжалась в кулак, приготовившись к удару, но борьбы не случилось. Дребезжание дождя разбавил рёв мотора. Свет от фар притормозившего автомобиля на мгновение ослепил и в то же время помог выдохнуть, как и играющая из салона музыка. – Есть вопросы, Юра? – спросив Долмацкий, выпрыгнув из машины и молниеносно втиснувшись между нами. Я стояла за его спиной, наблюдая, как трясутся его плечи, как напрягается каждая мышца на шее. – Ты чего, Бес? – байкер тут же лишился уверенности. – Я просто мимо проезжал. Вижу, девка чешет… – Я тебе уши начешу, если ещё хоть раз к ней прикоснёшься. – Понял, – парень сглотнул. – Не знал, что она твоя девчонка. Его девчонка?! – Теперь знаешь, – по-прежнему холодно, точечно, бросал Янис. – Так что, мимо, Юра. Мимо. След Юры простыл за секунду. Долмацкий снова меня спас. Однако парень не спешил принимать благодарности. Вместо этого, он грубо схватил меня за локоть и хорошенько встряхнул. – Всё, что я делаю, никак не связанно с тобой, – сквозь зубы процедил Янис, а затем вернул мои же слова: – Мне противны такие как ты. Высокомерные, глупые и пустые. Я здесь, потому что многим обязан твоей матери, пусть ты не заслуживаешь быть её дочерью. Его дыхание обжигало, как и взгляд. Ослабив хватку, он добавил: – А теперь бегом в машину, пока я тебя сам в неё не затолкал. Спорить и доказывать обратное было бессмысленно. Уже через минуту я сидела в салоне, молчаливо глядя в окно и украдкой слушая примитивные анекдоты блондина. День выдался по-настоящему тяжелым, а я устала воевать. Всё, что мне хотелось, так это оказаться дома. В месте, которое никогда не станет мне родным. Янис остыл так же быстро, как и вспыхнул, словно уголёк, упавший в воду. Он что-то болтал, однако легче не стало. Крохотная радость промелькнула лишь тогда, когда в окне показался знакомый подъезд. Обшарпанный, с перекошенным козырьком. Выпорхнув из машины, я попала под нещадный ливень. Одежда снова стала насквозь мокрой. Тогда Янис откатил окно и бросил в меня курткой. Той самой – кожаной, с уродскими нашивками.