– Сегодня ты его не увидишь, – сказал он серьёзным тоном. – И завтра тоже. А вообще, мой тебе совет: оставь его в покое. Есть проблемы куда важнее твоих перепалок с обществом. Меня пошатнуло. Главной целью было избавить себя от заносчивого соседа, но после слов Вадика, я почувствовала себя отвергнутой. Снова. – Да что он о себе возомнил?! – бросила я, спотыкаясь на каждом слове. – Мне плевать на него, плевать на тебя, на всех вас и эту чёртову станицу! – Знаю. Никто не сомневался в твоём безразличии. И в этом твоя главная проблема. На этих словах он скрылся в квартире, оставив меня в облаке возмущения. И даже по прибытию домой, я никак не могла смириться со сказанным им. В груди саднило от факта, что все вокруг считают меня занозой, отравой и попросту самым невыносимым человеком на свете. И что примечательно, я нисколько не собиралась доказывать им обратное. Напротив, адский огонёк внутри меня лишь разгорался, призывая закрепить всеобщее мнение. Это место не сломает меня. Это я растопчу его, если потребуется. Сегодня я решила не отказываться от предложения Веры подвести меня в школу – блуждать по здешним улочкам в одиночку оказалось небезопасно. Всю дорогу мы провели в молчании и только подъезжая, мама обмолвилась: – Хорошего дня, дорогая. – Ты говоришь о невозможном, – схватив рюкзак, сказала я. – Но спасибо за пожелания. Так вышло, что ты больше не бесишь меня так сильно, как некоторые. Быть может, если ты изменишь причёску, я даже смогу тебе улыбаться. Я поведала ей чистую правду. За проведением совместного времени, пусть оно заключалось в обменах кратких фраз за завтраком и односторонних пожеланиях добрых снов, моя ненависть к ней гасла. На смену её приходила жалость. Смотря на то, как она, изрядно уставшая, возвращается домой, наверняка накормив десяток бездомных стариков, падает без сил или доедает последние крохи, я проникалась сочувствием к женщине. При этом я считала это худшим чувством, которое можно испытывать к человеку. Хуже ненависти, злости и обиды. – Снова опаздываешь, Столица? – хохотнул охранник, который будто выжидал того часа, когда я зайду в школу. – Чему вас только учат в ваших элитных избушках? Только и можете, как дрыхнуть, жрать и тратить деньги на улиток под соусом. А сами от улиток не далеко ушли… Не успел мужчина договорить, как я положила на его рабочий стол два пирожка с капустой, приготовленной Верой. – Угощайтесь, – пропела я. – Вы наверняка не доедаете, блюдя за такими невежами, как я. Охранник заметно растерялся. Подавив неловкость, он сглотнул. – Спасибо. Спасибо, Столица. С радостью полакомлюсь. – Не обляпайтесь, – не скрывая улыбки, я продолжила путь. В память победными пчёлами врезались моменты, как я сдобрила угощение слабительным. Ещё с утра, заочно зная, что накажу работника за грубые шутки. Теперь у него появится много времени, чтобы пожалеть о сказанном. Первым уроком неизменно была химия. Ирина Олеговна неспроста ставила свои занятие первыми, ведь в конце учебного дня с классом было вовсе не совладать. Они принимала нас сонными, не способных ни на что, кроме шумной зевоты. Она была доброй женщиной, но это не являлось профессией. Зайдя в класс, я удивилась, что места пустовали. Кроме одного. – Винни? – охнула я, опустившись на соседний стул. На парте пошатнулись колбы с разноцветной жидкостью, поставленные для очередной лабораторной работы. – Почему ты один? Решил устроить романтик с Указкой? Только скажи, и я не стану вам мешать. Не отрываясь от книги, Веня ревностно пробурчал: – Во-первых, не называй Ирину «Указкой», хотя бы в моём присутствии. А во-вторых, все ушли поздравлять директора с юбилеем. Их не будет минут десять. Я решил провести это время с пользой. – Почему не с ними? Не хватило денег на шарики? – Не смешно, – нахмурился он. – По правде говоря, они приказали мне оставаться в классе... Матушкин паёк оказался слишком пахуч, посему меня решили записать в вонючки. Отчасти я с ними согласен. Порывшись в рюкзаке, парень поставил на парту контейнер с непонятным содержимым. Мои глаза невольно заслезились. – Это токсичная бомба, – уткнувшись носом в плечо, пробормотала я. – Это барсучий жир, – грустно подметил парень. – А ещё яйца, шпинат, куркума и всё то, что делает мой иммунитет крепче метеора. И только для Мадиловой и Семёнова это очередной повод поглумиться надо мной. Услышав имена ненавистных мне одноклассников, я схватила колбу с синей жидкостью и залила ею завтрак Вениамина. – Что ты делаешь?! – охнул он. – Я бы сам от него избавился, но не таким варварским методом! – Что я делаю? – с улыбкой переспросила я, а затем, схватив испорченный завтрак, направилась к парте, где сидела Сонечка. – Сейчас увидишь! Раскрыв сумку зазнайки, так опрометчиво оставленной в классе, я принялась вливать в неё содержимое контейнера. Медленно, наслаждаясь каждой секундой. Тем временем Веня вскочил с места и схватился за голову. – Нет, – выдавил он, судорожно жестикулируя руками. – Не смей. Остановись же, Дарья твоя башка. – Ты что-то сказал? Прости, я не слышу. Покраснев в лице, Веня принялся душить воздух, наверняка представляя мою шею. А когда его худенькие пальцы сложились в кулачки, он стал нашёптывать в них что-то похожее на молитву, либо неуверенное проклятие. Прозвенел звонок, а усыпанная стразами сумочка Мадиловой поменяла форму и больше не пахла сладкими духами. Довольная очередной пакостью, я снова заняла своё место, при этом победно потерев руки. – Как думаешь, я получу пятёрку за данный опыт? – поинтересовалась я у Вени, который был готов сползти по стенке от потрясения. В этот момент в класс завалились галдящие ученики, а следом – заполошная Ирина Олеговна. Она попросила ребят занять свои места, поблагодарила их за содействие в поздравлении и попросила минуту внимания. – Вы отлично проявили себя сегодня, – впервые за долгое время улыбнулась учитель. – И пусть впереди подготовка к экзаменам, а вы порой бываете невыносимы… Я уговорила директора устроить дискотеку и она дала добро на проведения этого мероприятия. Класс взорвался радостным улюлюканьем. – Отличная новость, Ирина Олеговна! – выкрикнул Антон, качаясь на стуле. – Быть может, тогда и лабораторную отменим? – Не дождёшься, Семёнов. – Либо попросту исключим Миронову, – ядовито предложила Мадилова. – Уверена, здесь не найдётся того, кто будет против. Блондинку поддержали громким смехом. Я же впилась в неё колким взглядом, предвкушая скорую расправу. – Перестань, Соня. Это невежливо, – с осуждением проговорила учитель. – Так вышло, что другого языка она не понимает. – Qué idioma conoces, idiota, además de la basura? (А какой язык знаешь ты, идиотка, помимо помойного?) – парировала я на испанском. На это Мадилова лишь отмахнулась. – Вот видите. Она не в себе. Таких ненормальных лучше ограждать от общества. Удивительно, как её впустили в школу. И снова пронзительный смех их дружной коалиции пробил уши. Смяв листок тетради в кулаке, я наклонилась к Вене и процедила сквозь зубы: – И когда намечается эта чёртова дискотека? – Нет, – выдохнул он, закрыв глаза. – Только не это. – Не дрейфь, Винни. Мы ещё покажем, кто такие аутсайдеры на самом деле. Будь готов ко взлёту. Скоро мы покинем дно. Ирина попросила тишины и раздала задания. Одноклассники полезли доставать учебники. И лишь истошный крик Мадиловой, угодившей рукой в отвратительное месиво, стал настоящей усладой для сердца. ГЛАВА#9 Веня ждал меня у входа в школу, опасливо озираясь по сторонам. Я узнала парня по кроссовкам, что мерцали в темноте, и массивными наушникам, с которыми тот не расставался. Сегодня он выглядел причудливее, чем обычно. Рыжая челка была зачёсана набок, а яркие принты заменил строгий костюм. Слишком безобразный, чтобы быть оправданным. Слова приветствия застыли в горле. – Ты выглядишь… – Как старуха в секонд-хенде, – опередил меня Веня, смущённо потупив взгляд. – Единственная женщина, с которой я не в силах дискутировать – это матушка. К тому же, она была так счастлива, впервые отправляя меня на тусовку. Мне пришлось прикрыть рот ладошкой, чтобы не выдать улыбку. – Что ж, всё не так плохо, если на тебя не смотреть, – подхватив парня под руку, я потянула его за собой. – Сегодня ни что не сможет испортить мне настроение. Даже кавалер в костюме покойника. Здешняя дискотека всецело отличалась от клубов, в которых я привыкла обитать. Увешанный цветомузыкой актовый зал трещал от количества школьников. На сцене прыгал ди-джей – какой-то старшеклассник из параллели, а вдоль стен, как те дозорные, стояли педагоги. Мне тут же захотелось сбежать, но внутренний гонор велел оставаться на месте. Я потратила полдня, выпрямляя волосы и подбирая наряд. Кремовое платье на тонких бретельках удачно подчёркивало фигуру и дразняще сверкало в огнях цветомузыки. Мне хватило несколько минут, чтобы уловить на себе любопытные взгляды. И готова поспорить, что на сей раз они были полны не ненавистью, скорее удивлением и едкой завистью. – Даш, давай уйдём отсюда, – прошептал Веня, прячась за моей спиной. – Они смотрят на нас, как коршуны на грызунов. – Ещё чего? – фыркнула я, устремившись в толпу. – Сейчас я устрою им праздник, похлеще дня города. Пробравшись сквозь танцующих, я остановилась в центре зала. Цветные огни слепили глаза и освещали недовольные лица моих одноклассниц. Демонстративнее всех скривилась Мадилова. Девчонка едва справлялась с гневом, задетая наглостью, но пристальное внимание учителей остужало её желание устроить очередную драку. Несмотря на отвратительную музыку, сквозящую из колонок, я подстроилась под ритм. Закрыла глаза и показала всё, на что способна в танце. Голова кружилась, вместе с тем подогревал адреналин. Мгновение, и меня унесло из мрачных стен в привычную обстановку. В место, где я никогда не являлась белой вороной. Терраса. Бассейн. Друзья. И безмятежная юность. Басы прервались. Остановившись, я чуть покачнулась, а после в голос рассмеялась, когда получила похвальные свисты от множества парней. Меня всегда опьяняло внимание. Даже захотелось отвесить поклон, но беспокойный Веня поволок меня в тень, при этом бурча себе под нос что-то неразборчивое.