– Ты играешь с огнём, Миронова, – картаво начал он. – Соня просто в ярости. Такой злой я ещё её не видел. – Прекращай, трусишка, – передразнила его я, растрепав рукой прилизанные лохмы. – На войне все средства хороши. А я всегда готова дать по носу таким, как Мадилова. Пусть знает, что она не королева бала. – Ты безрассудная. И напрочь лишена разумности. Когда-нибудь тебя это погубит… – Это что, цитата из депрессивного ролика? – усмехнулась я, откинув волосы за спину. – Расслабься, Винни. А лучше, втяни грудь и пригласи на танец химичку. Наверняка она подшофе и, быть может, даст себя облапать. Я поиграла бровями, а Веня нахмурился. – Не смешно. – А я и не шучу. Тебе выдался отличный шанс, а ты снова решил спрятаться, как жалкий крот в своей норе… Слова растворились в воздухе. Три знакомых силуэта зашли в помещение, так нагло заняв собой мои мысли. Они расположились возле стенда с афишей и принялись окатывать взглядом присутствующих. Молчаливый водитель, блондин и Янис Долмацкий. Бес. Сердце невольно ускорило темп. А он что тут делает? Как всегда в уродской куртке. Как всегда с высокомерным видом. Настроение тут же ухудшилось. А когда десяток девиц окружили маргинальную банду, я вовсе пожелала уйти. Наблюдать за наигранным флиртом было противно. Будто остальных парней в мгновение не стало. – Что с тобой? – поинтересовался Веня, подметив мою растерянность. – Ты вся покраснела. – Всё в порядке, – откашлявшись, солгала я. – Просто туфли натёрли. – Мозоли – штука опасная. Заражение крови, все дела. Мой дед от этого помер. Но ты не дрейфь, если что у меня имеется пластырь. – Превосходно. Залепи им свой рот. Я не сводила взгляда с Яниса, когда заиграла лиричная песня, а одна из старшеклассниц потянула его на танцпол. Обхватив шею парня, девчонка не скрывала своей радости. Остальные с любопытством наблюдали за парой, тотчас позабыв о моём эффектном появлении. Долмацкий снова всё испортил. Этот вечер был только мой. По-прежнему сердясь, я схватила Веню за проеденный молью пиджак и потащила за собой через весь танцующий зал. – Верное решение, Дарья. Таким как мы здесь не место, – бормотал он за моей спиной. – Лучше прогуляемся по парку. Покормим уток. Не успел он одуматься, как я подвела его к Ирине Олеговне и без капли раздумий выпалила: – Веня приглашает вас на танец. Прошу вас, не откажите. Его жутко рвёт, когда он расстраивается. Дубко громко закашлялся, в то время как учитель растерянно улыбнулась. – Конечно, – выдохнула она, приобняв Дубко и проследовав с ним в огни цветомузыки. Даже в полумраке было заметно, как трясутся руки Вени, как неуверенно опускаются на талию Ирины. Казалось, парнишка вот-вот потеряет сознание, однако он нашёл в себе силы выстоять на ногах. «Моя миссия выполнена», – с грустью подумала я и незаметно покинула актовый зал. Во дворе школы не было ни души. Прохладный ветерок остудил кожу, но не пожар, которой разрастался в груди, как только появился Янис. Сама не понимала, почему прощаюсь с душевным равновесием каждый раз, когда он попадается на глаза. Он как тот раздражающий звук тревоги, от которого не знаешь, чего ждать – тревожный, оглушительный, а порой до глубины фальшивый. И всё же, Долмацкий был странным. Его контрастное поведение невольно зарождало вопросы. Иной раз он резво спешит на помощь, другой – безразлично проходит мимо, а порой и вовсе пропадает без какой-либо причины. И даже если его повадкам находилось резонное основание, размышлять о нём мне не хотелось. Не хотелось, но надоедливые мысли не слушались, предательски заполоняя собой голову. Проскользнув в небольшой пролесок на территории школы, я опустилась на холодную лавочку и дала себе время остыть. Желание оставаться на импровизированной дискотеке не имелось, но оно меркло на фоне готовности возвращаться домой к Вере. Она наверняка осыплет меня невыносимыми расспросами или того хуже, попросит приглядеть за блохастой дворнягой. Боже, скорей бы всё наладилось. Скорей бы вернуться домой. Бесцельно разглядывая свои туфли я не заметила, как передо мной выросли тени. Подняв голову, я нарвалась на колкий взгляд Мадиловой. Несколько одноклассниц стояли за её спиной, давясь надменными улыбками. Плечи невольно напряглись, спина выровнялась. – Пришли выпрашивать уроки танцев? – невесело хмыкнула я. – Что ж, не выйдет. Таких деревянных даже станок не исправит. Воздух наполнился едкими смешками. – Не угадала, Миронова, – фыркнула Соня, а затем я почувствовала её когти у себя в волосах. От неожиданности мне не удалось сохранить равновесие, колени и ладони тут же вонзились в сырую почву. Затылок пронзила боль. Двое крепких девчонок скрутили мне руки и оттянули вниз волосы. Так, что голова задралась к ночному небу. Перед глазами снова возникло самодовольное лицо Сони. – Всегда знала, что подлость – твой конёк, – улыбаясь, прошептала я, отчего одна из захватчиц усилила хватку. Из горла предательски вырвался стон, однако из-за громкой музыки, доносившейся из здания школы, едва ли был услышан. – Знаешь, Миронова, я тебя недооценивала, – загадочно начала Мадилова, хлопая густыми ресницами. – Мне следовало присмотреться к тебе. Быть может, даже подружиться... Её фальшивый доброжелательный тон заставил лишь больше напрячься. – Мы несправедливо лишили тебя возможности влиться в наш класс. И я желаю это исправить. Тяжело дыша, я наблюдала за её действия, уверенно ожидая подвоха. И неспроста. Достав из сумочки пластиковую бутылку с непонятным содержимым, Мадилова наклонила её над моей головой. – Посвящаю тебя в самое ничтожное звено нашего коллектива. На меня обрушился водопад горькой жидкости, и как бы я не пыталась сопротивляться, цветные потёки покрыли всё моё тело, одежду и волосы. Спустя несколько секунд я поняла, что была облита смесью воды и зелёнки. От унижения и шока не нашлось сил, чтобы встать, чтобы промолвить хоть слово. В память врезалась та ужасная ночь, когда я аналогично поглумилась над парнем, когда своими отвратительными действиями разграничила свою жизнь на «до» и «после». Я ничем не отличалась от Мадиловой. – Отличный пример того, как принцесса превратилась в жабу, – ядовито бросила блондинка, смотря на меня сверху вниз. – Оставьте её, девчонки. Дискотека в самом разгаре, а здесь – ловить больше нечего. Перед тем как уйти, она опустилась на корточки и прошептала мне на ухо: – Это тебе за сумочку, стерва. Оставшись одной и содрогаясь от холода, я на мгновение решила, что заслужила наказание. Но лишь на мгновение. Пропустив через пальцы прядку волос, которая отливала изумрудным цветом, я взрастила в себе большую ярость. Отнюдь не невинную. Всё, о чём я теперь могла думать, пытаясь хоть как-то спасти своё платье, так это о плане мести. На сей раз крайне жестоком. Если она решила, что я сдамся, то крупно ошиблась. И в тоже время глаза намокли, в горле застыл огромный ком обиды. С меня всегда сдували пылинки, а сейчас жизнь словно зеркалит мои собственные поступки, тянет якорем в бездну. И я не намерена с этим мириться. – Тебя и на минуту нельзя оставить одной, – голос Долмацкого заставил меня обернуться. Приблизившись, он остановился, внимательно оглядев меня с головы до ног. – Ты обязательно угодишь в неприятность. Он не выглядел удивлённым, скорее малость обеспокоенным. – Ты всё видел, – догадалась я. – Наблюдал, но ничего не сделал. Янис выгнул бровь. – Я ведь тебе не нянька, забыла? Липкое разочарование расползлось по венам. – И как я только запамятовала?! И вообще, зачем ты здесь? Исчезни! Пропади с глаз! У тебя это отлично получается! Мне захотелось уйти, но парень схватил меня за руку и вернул к себе. – Влезь я сейчас, это бы ничего не изменило. Пойми, Ромашка, стало бы только хуже. Они будут доставать тебя, пока ты не научишься давать отпор. Грудь пробило болезненным смешком. – Серьёзно? Значит, мне стоит поблагодарить тебя за бездействие? Спасибо за совет! – оттолкнула я его. – Включу его в список самых бесполезных! – Как знаешь. Ты ведь из тех, кто всегда поступает по-своему, верно? Теперь злился он, а мне захотелось на секунду стать слабой. – Ты уже ставил на место Семёнова, – мой голос осип. – Чего тебе стоит снова им пригрозить? – А разве это помогло? – парировал он. – Опасаясь, они не будут действовать открыто, но ни за что тебя не оставят. Так будет всегда, пока ты не поймёшь, что мы из другого теста. Неважно кто и как бьёт, важно – чей удар последний. Запомни это. – Звучит как глупое оправдание. Отвернувшись, я обняла себя за плечи. Хотелось укрыться от холода и от взгляда Яниса, который застал меня в неприглядном виде. – Даже если бы я захочу, то не смогу быть всегда рядом, – без каких-либо эмоций промолвил он, а после протянул мне свою куртку. Я отмахнулась, но Долмацкий, не спрашивая, накинул её мне на плечи. – Мне ничего не стоит помочь тебе, только если ты сама этого захочешь. Если пожелаешь измениться. Я резко обернулась, приготовившись к дерзкому ответу, но осеклась. Он смотрел на меня так по-доброму. На этот раз он видел меня. Всю. Когда для меня он становился всё большей загадкой. – Пойдём, провожу тебя домой, – с толикой усталости сказал он.