Взгляд убивал меня на месте. Только сейчас понимая, что произошло на самом деле, почувствовала как всё вокруг перестало иметь значение. Назад дороги нет. Господи, нет... Нельзя так. Зачем? Пересохшими губами я сумела произнести только одно: — Что ты натворил... Глава 46. Личная катастрофа На ватных ногах я покидала катер. Один из парней шествовал впереди, указывая дорогу. А тот, голос которого запросто выбивал из лёгких весь воздух, следовал позади, не произнося больше ни слова. Деревянный помост скрипел под тяжестью наших шагов, где-то внизу плескалась тёмная вода, в спину словно подталкивал разбушевавшийся ветер. А у меня в голове пульсировала тревожная мысль — Крут это так просто не оставит. Тем более сейчас. Очевидно же, что его развели. Мы спустились на берег и через некоторое время вышли к джипу. — Спасибо, Юр, — подал руку мой сопровождающий, когда верный охранник, проверив машину, сообщил, что всё чисто. — Обращайся, — ухмыльнулся в ответ мужчина. Отсалютировав мне рукой, Юрий удалился. И вот теперь я резко обернулась на того, кто остался. Молчание, глаза в глаза и громкий стук в груди. Ну же, добивай меня, Ларионов. Медленно мой спутник стянул маску: на небе ярко светила луна, и я хорошо видела бесстыжие голубые глаза. Как взгляд упал на мои приоткрытые губы, я тоже отметила. И интуитивно выставила руку в бесполезной попытке предотвратить сближение. Я идиотка. Потому что хотелось лишь одного — чтобы Ларионов наплевал на моё сопротивление. Тело мелко потряхивало. Во мне боролись желание послать всё к чёрту и разум, который не позволял поддаться чувствам и потерять голову окончательно. Он ведь даже не представляет, что наделал. Не понимает. Действует на инстинктах. Он играет со мной, с чувствами. Всегда играл. Что Тёму больше претит: мысль, что я осталась с Крутом, или что тот Ларионова целенаправленно дразнил? Кому конкретно ему нужно доказать своё превосходство? Да, мне хотелось верить, что между нами что-то есть. Но роль той, кто временно заткнет брешь в сердце, выглядит так себе. Впрочем, мы в любом случае обречены на провал. В нынешних условиях. Чтобы всё исправить, я могла бы снова сбежать. Шанс небольшой, но есть. Круту как-нибудь объяснила бы, в конце концов, я действительно не причастна к своему похищению. Но словно опережая мои мысли, Ларионов приблизился, и я тут же почувствовала на плечах прикосновение тёплых рук. Тём немного сжал пальцы. Трепетно, осторожно. Словно прикасался к запретному. — Лер... — Убери руки, Ларионов. — Ты как будто не рада меня видеть, — усмехнулся он. — Я не рада. И всё уже объяснила накануне. — Ты сказала убраться, вот мы и поступим, как ты и советовала. По великой дружбе. — Одному. Убраться без меня, Тём, — проигнорировала я его акцент на слове «дружба». — Брось, крошка. Реально хочешь остаться? Неужели на Крута запала? — А если так? Взгляд я выдержала, а губы сомкнула. Но Тём наклонился к ним слишком близко, катастрофически просто. Дерзко, неприемлемо. — Не так, — мрачно проговорил Ларионов, понизив тон. Я попыталась оттолкнуть, но Тём лишь сильнее прижал меня и ещё наклонился. — Мы оба знаем, что это не так, Лерка. Иначе ты бы не ответила на поцелуй. — На какой ещё... Договорить Ларионов мне не дал — он так внезапно прижался к моим губам, что перехватило дыхание. Запульсировало по всему телу острое желание — оно, словно цунами, разрушая выстроенные барьеры, сметало на пути преграды под названием "нельзя". Мне до боли, до одурения захотелось прижаться в ответ. Потерять голову и вновь сойти с ума в объятиях Тема. Туманила голову необходимость почувствовать его полностью, снова. Вдыхать и выдыхать сиюминутное помешательство. И к чёрту, к чёрту всё остальное. Я соскучилась. Так сильно, что внутри от безысходности скручиваются держащие оборону струны показного безразличия. А потом рвутся. С диким звоном. Быстро, внезапно. Одна за другой... Хочу прижаться. Хочу, наплевав на "опасно". И я ответила. Тем осторожные касания губ сменил на жадные, порывистые: — Крышу от тебя сносит, — донёсся шёпот Тёма. — Нахрен просто. Не знаю, сколько времени прошло, пока Ларионов сводил меня с ума и рвано выдыхал неприличные слова. Они в точности описывали, что сейчас происходило. И снаружи, и внутри. — Я ненавижу тебя, Ларионов, — смогла произнести между короткими прерываниями поцелуев и ударила Тема по груди двумя ладонями, подавляя всхлип. Нет, реветь это не про меня. Я не буду. Не у него на глазах точно. — Ненавижу тебя, понимаешь? Понимаешь? — Понимаю, Лерка, — прошептал в ответ он. И продолжил целовать. И если бы я могла, я бы сопротивлялась. И я могла. И делала это. Я отталкивала Тема, била по груди и кричала, что ненавижу, а он обнимал меня и не отпускал. Снова прижимался к губам, а я снова отвечала. Кусала его губы в ответ и цеплялась за сильные плечи. До боли, до глубоких отметин. Я вопреки законам задыхалась от наконец полученного кислорода, продолжая шептать, что очень ненавижу. Просто потому, что о настоящих чувствах сказать не могла. В какой момент Тем открыл дверь джипа, я не поняла, лишь почувствовала, как он втолкнул меня в машину на заднее сидение. И спустя мгновение я снова оказалась в крепких объятиях. Уверенных, жадных. Мы мчались на полной скорости в тупик. Что будет со мной? С ним... С нами. Что теперь будет?.. Всё это перестаëт иметь значение. Потому что сейчас я захлебываюсь от распирающих изнутри желаний. Надвигается что-то дикое, необузданное. Требовательное. Меня захлестывает, накрывает с головой, и выныривать из этой сумасшедшей бездны я не собираюсь. Не сейчас. Не в этот раз. — Никогда, слышишь? Больше не отпущу тебя никогда, — в порыве обещает Тем. А моё сердце рвётся на части — я ведь понимаю, что отпустит. Знаю это. Вдруг осознаю, что на этот раз бежать не буду. Тём все сделает сам. Но я посылаю пронизанные отчаянием мысли туда же, где сейчас находится весь прочий мир. Тём здесь, так близко, что всё вокруг расплывается. Он дышит так часто, что между нами полыхает пожар. Так цепляюсь за его плечи, что немеют кончики пальцев. Я и подумать не могла, что когда-то вновь его обниму. И теперь использую каждую секунду подаренного безумия. Сейчас я верю каждому слову.