– Чтобы наши встречи пошли на пользу нам обоим, мне необходимо понимать ваше нынешнее умонастроение, душевное состояние. И поэтому я вынуждена задавать вам подчас щекотливые вопросы и анализировать ваши ответы. Это часть того самого метода спонтанных ассоциаций, о котором я упоминала вчера. Только в таком случае наши беседы о галлюцинациях будут более содержательными. Вас это устроит? Джар кивнул, на секунду отвернувшись, а затем снова устремил взгляд на Кирстен, все еще пристально смотрящую на него. – Почему «подозрительность»? – спросила она. Джар заметил, что вторая пуговка на ее блузке не застегнута. Возможно, она расстегнулась, когда Кирстен пересаживалась из-за стола на софу. Вряд ли она расстегнула ее намеренно – ее поведение сегодня безукоризненно профессионально, нейтрально, лишено всякой сексуальности. Но всполохи плоти отвлекли, и этого достаточно для него, чтобы отбросить свою осторожность, довериться ей больше, чем он намеревался. – Потому что я считаю, что ее самоубийство было инсценировано. – Инсценировано? Кем? – Если бы я это знал, я бы не сидел сейчас здесь. Джар посмотрел на часы, внезапно ощутив обиду и негодование и на эту встречу, и на Кирстен, и на Карла, так настойчиво уговаривавшего его прийти сюда, и на ту легкость, с которой он позволил сбить себя с толку. – Это не мой профиль, но мне кажется, что инсценировать смерть довольно сложно, разве не так? – упорствовала в своих расспросах Кирстен. – Не знаю, не пробовал, – бормотал в ответ Джар. Да, он не пробовал, но он изучал этот вопрос и гораздо глубже, чем она может предполагать, обдумывая любые варианты перемещений и методы практиков, от человека в Милане по имени Умберто Галлини, помогавшего человеку исчезнуть (за приличное вознаграждение) до случая Джона Дарвина, пропавшего во время прогулки на каноэ. Пропасть в море – такой же хороший способ «подделать смерть», как и любой другой. – Вы от природы подозрительный человек? – спросила Кирстен. – Никогда таким не был. – А что еще вас тревожит? «Инспектор дорожного движения на другой стороне улицы, наблюдавший, как он звонил в домофон на ее парадной двери сегодня… Уборщики, замешкавшиеся на ступеньках возле его квартиры сегодня утром», – думал Джар. А вслух произнес: – Меня тревожат все эти вопросы. Джар тяжело сглотнул. Он вспомнил! Первый отрывок из Розиного дневника, который прислал ему Антон, начинался со слов: «Не следует оставлять о себе никаких записей, никаких “инверсионных следов в небе Фенленда”». – Это не то, что вы ожидали? – спросила Кирстен, поднимаясь с софы и снова садясь за свой стол. Ее губы слегка подрагивают. – Я не знаю, чего я ожидал, – сказал Джар, пытаясь выдавить улыбку. Его мысли скачут и путаются. «Никаких инверсионных следов в небе Фенленда…» Слова даются Джару с трудом: – Извините. Я не хотел показаться неблагодарным. Это, безусловно, полезно – обсуждать, проговаривать все так, как сейчас. Я всегда находил такие беседы полезными. Джар лукавил, и Кирстен это понимала. – Вы говорите это искренне? – спросила она. – Я вижу, что это помогает, – солгал Джар. Ему следовало поскорей уйти от нее. – Вот и отлично. Я ценю вашу искренность. Можно я задам вам один последний вопрос: оставила ли вам Роза прощальное письмо, какое-то объяснение своего поступка? – Вы имеете в виду предсмертную записку? – Мне не хотелось употреблять это выражение. – Да, оставила. Куда она клонит? «Мне очень жаль, что пришлось оставить тебя, малыш, первая и последняя настоящая любовь всей моей жизни…» Джар поклялся никогда и ни с кем не делиться содержанием последнего послания Розы. – Записка была полезной? – Она была неясной. – А Роза любила писать? – Смотря, что вы под этим подразумеваете. Она всегда писала эссе. Джар совсем не ожидал следующего вопроса: – А ежедневник? Вела ли она когда-нибудь дневник? Слова Кирстен резонировали в ясном, неподвижном воздухе. Вела ли Роза когда-нибудь дневник? – Чтение дневника иногда помогает тем, кого покидают, – добавила Кирстен. Подняв глаза, Джар ответил ей тяжелым, пристальным взглядом. Как много известно этой женщине? Как много рассказал ей Карл? – Дневник? – переспросил он, думая о последних отрывках, которые он читал прошлой ночью о Фиби и бале в колледже, и надеясь, что в черновой папке его уже ждут новые фрагменты. – Нет, Роза никогда не вела дневника. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.