Керри перехватила его взгляд и задержала на секунду, прежде чем покинуть кабинет. Фалько нагнал ее, когда она уже вышла в переулок. Он заговорил, когда они подошли к машине: — Ты слишком легко его отпустила, Девлин. Но я поддерживаю твою стратегию. Что он скрывает, как ты думаешь? Керри глянула на него поверх машины. — Все, что знает. 16 20:30 Включился автоответчик. Нил Рамси скрипнул зубами и сунул телефон в карман. Где она, черт возьми? Почему не берет трубку? На всякий случай он отправил сообщение: Нил смотрел на дом. Он припарковал машину через полквартала и два часа наблюдал. Она не вернулась домой. Последний раз он видел ее рано утром. Он не сильно беспокоился, потому что говорил с ней накануне вечером. Но сегодня все изменилось. Она перестала отвечать. Завибрировал телефон. Он посмотрел на экран. Босс. Прекрасно. Он неохотно снял трубку. — Да… — Она связалась с тобой? — спросил Бельмонт. Нил предпочел бы не отвечать на вопрос, но сейчас у него не было выбора. — Нет. Молчание на том конце продолжалось слишком долго. Нил знал, что объяснять бесполезно. Когда все уже настолько запущено, лучший выход — слушать и выполнять приказы. — Есть хоть какие-то мысли, где она может быть? — Нет, — признался он. — Она оторвалась от меня сегодня утром. — Господи. — Бельмонт тяжело вздохнул. До недавнего времени Кит Бельмонт был единственным работодателем Нила — так продолжалось уже пять с лишним лет. Он работал на нескольких адвокатов в Бирмингеме, но Бельмонт был единственным, у кого он захотел остаться. Большинство других не устраивали его по тем или иным причинам. И все же, как бы ему ни нравился Бельмонт, иногда приходится делать то, что необходимо. И если его босс не узнает обо всем раньше времени, Нил сможет жить с тем, что случится потом. — Я ее отыщу, — заверил он адвоката. — Не о чем беспокоиться. — А что насчет…. — Я и ее тоже найду, даю слово. — Все покатилось к черту, Рамси, и я не думаю, что мы выберемся из этой заварухи. — Давай не будем пока так переживать, — предложил он. — Чего бы это ни стоило, мы вернем себе контроль над ситуацией. — Что, если мы опоздали? Абсолютный страх, звучавший в голосе адвоката, предупреждал, что он дошел до края. Это плохо. Даже для такой цельной натуры, как Бельмонт. — Мне нужно время, подожди, не делай пока ничего такого, чего нельзя будет исправить, — сказал Рамси. Он не хотел, чтобы Бельмонт пошел в полицию. Этот шаг все разрушит. — У тебя время до понедельника, — предупредил Бельмонт. И повесил трубку. Нил должен был его успокоить. Пока все не будет кончено, Бельмонт должен держать рот на замке. Его телефон снова завибрировал. На этот раз это было сообщение от его другого босса. Нового. Того, кто платил большие деньги. Не то чтобы он собирался кинуть Бельмонта. Нил был готов вернуться к их эксклюзивному сотрудничеству, когда все будет кончено. Но деньги за эту левую работу были слишком хороши, чтобы пройти мимо. А преданность, в свою очередь, — качество переоцененное и печально низкооплачиваемое. Рамси поехал прямиком на место встречи. Она уже там. Он припарковался в нескольких ярдах от нее. Улица была очень плохо освещена. Как и весь район. В этой части города не стоит ждать такой же легкой и беззаботной атмосферы, как в других, лучших его частях. Выйдя из машины, Рамси просканировал территорию. Других машин нет. Окна захудалых торговых точек темны. Он подошел к ее седану со стороны пассажирского сиденья. Дверь щелкнула в тот момент, как он дотронулся до ручки. Рамси заглянул внутрь и сел в машину. Его легкие немедленно наполнились ароматом ее духов. Его охватило совершенно другое напряжение. — У нас новые обстоятельства? — спросил он. Обычно она не назначала встреч, если не было чего-то срочного, что требовало бы его внимания. Сьюзан Томпсон повернула к нему свою светлую голову. — Тео нервничает. Он слишком бурно реагирует. Насколько мы близки к тому, чтобы ее найти? Тео Томпсон быстро стал занозой в заднице Нила, а он ведь даже не был с ним знаком, только читал про него в газетах и видел в теленовостях, особенно в последнее время, когда они с отцом оба вступили в ключевые политические гонки. Впрочем, это не совсем правда. Он знал несколько деталей от Бельмонта, но они были поверхностными и относились к покупке дома на Уиспер-Лейк Беном Эбботтом. В данном случае Нил имел дело исключительно с женой Томпсона — его новым временным работодателем. Откровенно говоря, Рамси не понимал, как мужик вообще выжил, будучи женат на такой жестокой суке. Он подумал, что она хорошо трахалась, когда этого хотела. Хотя он сомневался в том, что она станет зависеть от кого-нибудь, чтобы получить удовольствие. Скорее всего, она сама об этом заботилась. И тем не менее он бы не отказался, поступи такое предложение. — Я подбираюсь к ней. Слежу за ее контактом. Осталось недолго. — А что насчет ноутбука? Это ей тоже не понравится. — На нем оказалась программа самоликвидации. Все, что там было, уничтожено. Восстановлению не подлежит. Вы же знаете, чувак был лучшим в этом деле. — Неужели она правда думала, что компьютерный гений окажется таким дураком? — Я от него уже избавился. — Я плачу тебе огромные деньги, Рамси. И пока что я не вижу тех результатов, на которые рассчитывала. Старайся. Работай быстрее. Если бы ты закончил свое первое задание, мы бы не оказались в этой ситуации. Задание, ну да. Нил подождал, пока она посмотрит на него, прежде чем заговорить. Какой бы она ни была бессердечной и холодной, он не мог не заметить разочарования в ее взгляде. — Мы же не шопинг в Нью-Йорке или Париже планируем, — заявил он. — Есть переменные величины, и иногда они против тебя. Конечный результат не всегда достигается так, как ожидалось. Ее гладкие, прекрасно вылепленные скулы окаменели, а хирургически увеличенные губы сжались в твердую линию. — Я всегда получаю то, что хочу, и тогда, когда хочу, мистер Рамси. Если сейчас этого не произойдет, вы искренне пожалеете о том, что смели утверждать, будто можете справиться с этой работой. — Вы получите то, что хотите, миссис Томпсон. А пока — успокойте своего мужа. Нил вышел из машины и вернулся в свою. В этом и заключалась сложность работы с богатыми людьми. Они никогда не ценили то, что имели. Они всегда хотели большего.