— Иногда тебе лучше оказаться без того, что ты считаешь необходимым. Она остановилась и уставилась на него. Их рабочие отношения наладились быстрее, чем она ожидала, но личная информация — все же другая история. Особенно когда дело касается ее дочери или неудавшегося брака. — Не притворяйся, будто знаешь, что мне необходимо. Он покачал головой. — Я говорю не о тебе, а о себе. Не в силах побороть любопытство, она сдалась и стала слушать. — Я думал, мне нужны жена и дети, — продолжал он. — Этого хочет большинство, так? — Он снова пожал плечами. — Но некоторым людям не следует заводить семью. Некоторым лучше одним. У них нет качеств, способных сделать других счастливыми. А если ты не в состоянии сделать других счастливыми, не привязывай их к себе. Может быть, твой муж правильно сделал, что ушел. Может быть, он сделал тебе одолжение. Он не мог тебя осчастливить, так что он оборвал все и сбежал. Разумеется, она слишком устала, чтобы рассуждать разумно, иначе она никогда бы не смогла обнаружить хоть каплю логики в его словах. — Я не уверена, что мое счастье когда-либо значилось у него в приоритетах. В любом случае завтра утром, как только закончится пресс-конференция, поедем разговаривать с мисс Коварт и миссис Дженкинс. Попробуем что-нибудь узнать про эту развалюху, и что еще там домработница хочет нам рассказать. Он бросил пустую бутылку в мусор. — Я заеду за тобой завтра ровно в семь тридцать. Она начала было спорить, но передумала. Пока что ей не приходилось жаловаться на его умение водить машину. Если он будет продолжать в том же духе, она вполне сможет с этим жить. На самом деле в результате у Керри появилось лишнее время, чтобы поразмышлять о деле или поискать нужную информацию. Она проводила его до дверей. — Спокойной ночи, Фалько. На крыльце он повернулся к ней. — Спокойной ночи, Девлин. — Фалько спустился на две ступеньки и снова остановился. — Для протокола: твой бывший — идиот. Керри рассмеялась. — Так и есть. Она посмотрела, как он уезжает, потом закрыла дверь. Выключив везде свет, Керри взяла свой телефон и пошла к лестнице. У нее было четыре пропущенных вызова от ее бывшего. Ничего, подождет до утра. 18 Я не боюсь. Я себе постоянно это твержу. Но это не совсем правда. Я думала, будет легко. Но меня обуревают эмоции, а я не могу позволить себе чувствовать. Я не могу скорбеть. Скорбят, что-то потеряв. Нельзя скорбеть по тому, что никогда тебе не принадлежало. Нельзя скорбеть, когда большинство событий, которые произошли, необходимы для того, что будет дальше. Но необходимо было не все. Меня охватывает ярость, пересиливая неожиданное горе. Даже хуже. Я выяснила, что совершила еще одну ошибку. Я оставила кое-что важное. Если это найдут… нет, не могу даже думать об этом. Пока еще нет. Я придумаю, как все исправить. Все остальное почти готово. Одну за другой я перетираю веревки. Вперед-назад. Вперед-назад. Развязка близка. Я готова это сделать. Это темное место, и здесь ужасно воняет, но сюда никто не додумается заглянуть. Я привезла все необходимое очень рано тем утром. Быстро съездила сюда, потом обратно домой. Если бы он проснулся, он бы решил, что я выходила на обычную пробежку. В такой ранний час дороги почти пусты. Ничто не должно было помешать моему тщательно продуманному плану. Но я не ожидала, что враг нанесет превентивный удар. Мне пришлось отклониться от плана до того, как это место было полностью готово, прежде чем я могла убедиться, что ничего не забыла. И все же я справлюсь. Понимаете, единственный человек, который бы осознал значение этого места, давно мертв. Меня охватывает странное чувство, когда я думаю о ней. Я нахожусь здесь, как и она когда-то, мысли об этом не дают мне покоя — тому есть масса причин. Но я ни о чем не жалею. Она любила меня. В этом я не сомневаюсь. И ту, что пришла до меня, она тоже любила. Но со мной она была осторожнее. Мне пришлось вытягивать из нее информацию. Она так много держала в себе до самого горького конца. Она — причина, по которой я не могу проиграть. Я должна все закончить. Для нее. Для них обеих. Я так давно ждала и готовилась к этому моменту. Иногда, когда я оглядываюсь назад, меня переполняют эмоции. И поэтому я редко оглядываюсь назад. Несмотря на неожиданные повороты, я не проиграю. Теперь уже для меня нет возврата. 19 Суббота, 9 июня 9:00 Бирмингем, мэрия Двадцатая стрит, Север Пресс-конференция проходила на улице перед зданием мэрии. Керри испытала потрясение, увидев Фалько в отутюженных брюках и накрахмаленной рубашке. И хотя он, без сомнения, выглядел как детектив — то есть без галстука, который носят большинство мужчин, — было видно, что ему некомфортно. Ей захотелось улыбнуться, но она сдержалась. Сейчас не время улыбаться на камеру. Повод был мрачный. Два человека были мертвы, а возможно, три — и нерожденный ребенок. И хотя шел уже четвертый день расследования, они пока что так и не приблизились к разгадке. И Села Эбботт до сих пор числилась пропавшей без вести. На эту пресс-конференцию пришли почти все детективы из Спецотдела. Керри посмотрела на Сайкса и Петерсона. Не задержись они в «Старбаксе», именно их дуэт был бы сейчас под прицелом. Повезло гадам. Может, у нее бы появилось время наладить отношения с дочерью, если бы не это дело. Керри заставила себя отвлечься от этих мыслей. По правде говоря, она была рада, что ей досталось дело Эбботта. Жертвы заслуживали лучших детективов, а по словам Фалько, она была лучшей. Хотя, конечно, именно оно может доказать, что ее напарник ошибался. Кроме того, если бы она не была здесь, она была бы дома, где ее дочь снова отказывалась бы с ней разговаривать, потому что утреннее общение с Ником по телефону получилось ужасным. Он достаточно долго был на ней женат, чтобы знать, что Керри не стоит звонить и скандалить до того, как она выпьет первую чашку кофе. И теперь это — она смотрела на толпу полицейских и репортеров — было началом ее рабочего дня. Порой Керри буквально разрывалась между работой и домом, не в силах сделать правильный выбор. Она еле удержалась от того, чтобы не покачать головой. Но две вещи она знала точно. Попади к ней это дело или нет, она все равно подолгу пропадала бы на работе. Всегда так было. Может, избрав подобный модус операнди в последние несколько месяцев, она таким образом пыталась избежать конфронтации с дочерью, а также осознания того, что ее муж ей изменил и ушел к другой. Вся ситуация была новой и для нее, и для Тори. Они обе словно шли по минному полю. Лейтенант и шеф полиции ответили на последний вопрос, и Керри приготовилась уходить. Она планировала сбежать оттуда как можно скорее. У них с Фалько двойное убийство на руках. Впрочем, в подобных случаях это обычная практика. Шеф был убежден, что присутствие на пресс-конференции детективов, непосредственно расследующих дело, успокоит общественность. Политики все одинаковы, а шеф полиции был, без сомнения, политиком. В тот момент, как шеф, а за ним и лейтенант спустились с импровизированной трибуны, Керри пихнула Фалько локтем, и они двинулись в противоположном направлении. Репортеры пойдут за шефом. Они с Фалько были уже на полпути к его «Чарджеру», когда у нее в кармане завибрировал телефон. Если это снова Ник… На экране появился номер, который она не узнала. Керри даже код города не смогла определить. — Девлин. Фалько открыл машину, и Керри села в нее, а мужской голос на другом конце провода, сержант Росси из Сан-Франциско, тем временем объяснял, что в отношении Селы Эбботт и ее матери, Жаклин Роллинс, не было зафиксировано никакой криминальной активности или случаев домашнего насилия. То же самое относилось и к Бену Эбботту. Керри поблагодарила его и положила телефон обратно в карман. — У Сан-Франциско нет ничего, — сказала она Фалько, пока он отъезжал. Его машину чудом не увезли на штрафстоянку, поскольку он припарковался в запрещенном месте. Он упомянул утром, когда парковался, что в прошлый раз, когда он так поступил, в служебный полицейский «Крузер», на котором он тогда ездил, врезалась мусорка. Что ж, по крайней мере, это объясняло одну из аварий в его послужном списке. — Я думаю, это значит, что нам нужно углубиться еще дальше в прошлое — в Сан-Диего, — предложил он.