– Счастливого дня, – сиплю пересохшим горлом. – И тебе, – так же хрипло отвечает Степан. – Пока! – прощается и сбегает, плотно прикрыв за собою дверь. Гипнотизирую гладкое полотно, прислушиваясь к гулкому стуку своего сердца. Тишина и пустота накрывают меня непроницаемым куполом, сквозь который не способны пробиться никакие доводы разума. Мне просто вдруг становится одиноко и холодно, словно меня в одном купальники сбросили без парашюта в сугроб за полярным кругом. Будто я вмиг осталась единственным жителем на этой планете. Обхватываю себя за плечи, пытаясь унять это пугающее чувство, и вздрагиваю, завороженно наблюдая, как дверь открывается. – Ты мне данные не дала, – заходя в прихожую, объясняет Степан свое возвращение. Пузырь вокруг меня звонко лопается, а я растерянно смотрю на Степана. Запутавшись в собственных мыслях, медленно соображаю, чего он от меня хочет. – Ой! – Я шлепаю себя ладошкой по лбу и, спохватившись, с максимальной поспешностью, на которую только способна в своем положении, семеню на кухню. – Сейчас! – кричу я, хватая со стола аппарат. Разворачиваюсь и врезаюсь в груду прокачанных мышц. Отшатываюсь, отступая и вскидывая голову, и крепкие руки успевают поймать меня. Подхватив под мышками, Степан с легкостью приподнимает меня над полом и усаживает на обеденный стол. Опирается ладонями на столешницу по обе стороны от моих бедер. Смотрит на меня проникновенно, до мурашек по позвоночнику. – Аккуратней, Кроха, – выдыхает он, касаясь теплым дыханием моих губ. – Хо-ро-шо, – не своим голосом шепчу я, жадно ловя воздух. Мы целую вечность тонем в глазах друг друга, замирая и не дыша. Я не хочу выныривать из пучины, что так сладко меня утягивает на дно. Тянусь к нему, и… Телефонный звонок кувалдой проходится по хрустальному замку, смачно и безжалостно руша его и возвращая меня на пустынную, продуваемую всеми ветрами землю. – Да! – резко бросает Степан абоненту. – Ждите. Скоро буду! – отключает аппарат и возвращает свое внимание мне. – Данные, – официально-сухо, как с подчиненной, говорит он, и взгляд его подернут инеем. – Да, – порывисто киваю, спешно активизируя свой телефон. – Сейчас. Захожу в социальные сети, чтобы скинуть ссылку на профиль Стаса, и обомлеваю: его нет! Нервно, дрожащими пальцами вбиваю в поисковик, но результат тот же. Нет ни страницы, на которую я была подписана, нет даже в принципе такого человека. На меня словно ушат ледяных помоев опрокинули, и в панике меня колотит, похлеще бездомного щенка под забором в лютый февральский мороз. К голове приливает кровь, так сильно пульсируя в висках, что уши закладывает. Лезу в инстаграм, и там такая же картина, но добивает меня не это. Врезает под дых и заставляет сложиться пополам, захлебываясь застрявшим в горле жутким испугом, совсем другое: отсутствие во всех приложениях и облачном хранилище хотя бы намека на то, что был в моей жизни такой человек. – Что? – Горячие ладони ложатся на мои щеки. – Что случилось? – взволнованно интересуется Степан, приподнимая мое лицо. Мне стыдно и страшно смотреть в его глаза, и я крепко-крепко жмурюсь. Сбивчиво объясняю ему все и уже мысленно ищу на планете Земля то место, в которое мне стоит прятаться. – Но я не врала, – всхлипываю я и рискую открыть глаза. – Верю. – Всего одно слово, но сказано так, что у меня не вызывает сомнения, что именно так, а не иначе. Шершавые пальцы проходятся по моей коже, стирая слезинки. Настойчивые ладони зарываются в волосы на затылке, а теплые губы касаются моего лба. – Верю, Кроха, – негромко повторяет он. – Давай свой телефон, мои парни разберутся. Без лишних вопросов отдаю ему девайс и молча провожаю его удаляющуюся фигуру, так и сидя на столе. Резкий щелчок с грохотом закрывшейся входной двери действует на меня, как догоревший запал на тротиловой шашке. Я взрываюсь громким рыданием, соскользнув со стола и усевшись прямо на полу. Слезы очищающим потоком катятся по щекам, и я не в силах их остановить. Я просто сдаюсь на милость эмоционального опустошения, реву белугой от ощущения, что мною попользовались и выкинули за борт. Сколько бы я так просидела, сколько бы еще пролила слез, не знаю. Настойчивое мяуканье и тыкающийся в мой бок нахальный нос Кошика, словно крепкие канаты, вытягивают меня из пучины истерики. Встаю, утираю полотенцем лицо, предварительно бросив в него пригоршню холодной воды, наклонившись над раковиной. Старательно запираю на большой амбарный замок в самом дальнем закоулке своей памяти все мысли и воспоминания о Стасе и сложившейся ситуации. Часа два вожусь на кухне, занимаясь приготовлением обеда и маринуя мясо для ужина. Затем переодеваюсь в просторное длинное платье из мягкого трикотажа насыщенного синего цвета, сую ноги в удобные сланцы и, прихватив полотняную сумку с художественными принадлежностями, спешу на выход. – Кошик, – окликаю животинку, рысью метнувшуюся к двери, – ты дома остаешься. – Не настаиваю, но я не во дворе решаю погулять, а сходить на берег. – Мяв! – Кот настойчиво царапает косяк, оставляя некрасивые борозды. – Ну, хозяин тебя за это не похвалит, – беззлобно журю кота, аккуратно отодвигая от двери, чтобы открыть ту. – Мяв! – летит в ответ, и меховая торпеда вылетает на крыльцо, стоит мне лишь немного приоткрыть тяжелую дверь. – Ну, пошли! – смеюсь я, спускаясь по ступеням. – Мой защитник! Путь до пляжа оказывается недолгим, а сам пляж – идеально обустроенным для отдыха, но безлюдным в этот дообеденный час. Занимаю один из шезлонгов, вытягивая ноги, и приподнимаю подол, позволяя лучам ласкового солнышка ласкать бледную кожу щиколоток. Успокаивающий шум неспешно набегающих на песчаный берег волн, Крики голодных чаек, шелест морского бриза – все это действует успокаивающим бальзамом на мою смятенную душу. Мне не хочется шевелиться. Я даже не достаю альбом для рисования, чтобы запечатлеть эту красоту. Я просто жадно напитываюсь ею зрительно и духовно. Кошик по-царски располагается на соседнем лежаке, вытянув лапы и мурлыча вполне в духе довольного жизнью беззаботного существа. Домой мы возвращаемся, когда я начинаю чувствовать легкий голод. Во дворе стоит автомобиль Степана, и приятное чувство охватывает меня. Но стоит мне перешагнуть порог, как взгляд натыкается на пару женских сандалий и маленьких детских кроссовок. ГЛАВА 25 *Степан* Сжимая вилку в кулаке до побелевших костяшек, не чувствуя вкуса еды, я с горем пополам доедаю завтрак и сбегаю из собственного дома, напуганный тем шквалом сбивающих с ног эмоций, что вызывает во мне Кроха. К взбудораженному состоянию из-за бессонной ночи, проведенной в бредовых миражах с участием мирно спящей за стеной малышки, добавляются еще и утренние фантазии о совместных завтраках, обедах, ужинах… Дискомфорт в паху все еще дает о себе знать, оттопыривая ширинку. А в памяти, будто на повторе, транслируются картинки вчерашней ночи. Зачем, спрашивается, меня перед сном потянуло заглянуть к ней в комнату? Выгнать кота из спальни, чтобы не мешал Крохе спать! Ну да, ну да! Только ради этой благородной миссии я и зависаю около ее кровати, вглядываясь в тонкие черты умиротворенного лица. Лунные блики, скользя по чистой коже, придают девичьему облику невинности. Агния, словно изящная фарфоровая статуэтка – хрупкая, нежная и бесценная. Затаив дыхание, медленно провожу подушечками пальцев по бархатной коже ее скулы и дурею от того, как бессознательно она откликается и тянется за лаской, словно кошка, соскучившаяся по хозяину и давно не получавшая привычных проявлений чувств от того, кого безгранично любит. В груди собирается жаркий ком желания придушить придурка, который приручил и бросил этого беззащитного котенка. Агния беспокойно вздыхает, переворачиваясь на спину, и недовольно морщит нос. Сквозь сон что-то бормочет и, скинув одеяло, потирает свой округлившийся животик. Вот тут в мою голову приходит очередная гениальная идея! Малышке неудобно спать в этом комбинезоне. Его необходимо снять! Шарить в чужом чемодане не считаю правильным, даже в поисках пижамы. Иду в свою спальню, находящуюся по соседству, достаю из комода самую удобную футболку и, вернувшись в комнату к своей Спящей красавице, самонадеянно приступаю к переодеванию. Собрав в кулак все силы, крепко стиснув зубы, аккуратно расстегиваю мелкие пуговки на одежде. Почти не дышу, действуя, как сапер на неизведанном минном поле. И сам пугаюсь от громкости собственного выдоха, когда под комбинезоном обнаруживаю простейшее, плотное хлопчатобумажное нижнее белье. Вот только этот вид меня цепляет сильнее, чем самое роскошное кружевное и порочное неглиже на отвязной милашке из эскорта. Никогда в жизни я так не материл самого себя, как сейчас, когда дрожащими, как у подростка, листающего запретный мужской журнал, пальцами бережно спускаю с плеч Агнии лямки. Боясь разбудить, приподнимаю ее и почти молниеносно натягиваю на оголившееся тело, футболку, словно это скафандр, способный придать ее телу непрезентабельный вид. Мечтай, придурок старый! В моей одежде она становится еще желаннее. Поспешно сбегаю, согнав на прощание кота с кровати и выдворив его за дверь. Тот, злобно фыркая, выказывает мне свое негативное отношение к данной депортации. Демонстративно сворачивается клубком около порога и, зыркнув на меня предупреждающим взглядом, явно мысленно собирает все кары небесные на мою несчастную голову. Кощей сторожевым псом остается у ее двери, а я спешу в свою спальню. Душ не спасает, и я заваливаюсь спать неудовлетворенный, злой и непрестанно корящий себя за аморальные чувства к малышке, выискивая кучу причин, почему не должен испытывать к ней что-то большее, кроме простого человеческого желания помочь в трудной ситуации. Утро не приносит облегчения, особенно, когда Агния появляется на пороге кухни, бодрая, скромно улыбающаяся и искренне благодарящая, а за завтраком аппетитно жмурится и облизывает розовым язычком пухлые губки. Что-то тихо вещает о съеме жилья, приводя веские причины. Тут же получает от меня категоричное «нет!» и своим ошарашенным взглядом вынуждает меня придумывать убедительные причины для данного заявления. Монотонно кивает в ответ, сглатывая положенный в рот кусочек бекона, и вновь кончиком языка слизывает крошку в уголке губ. И мне дико хочется зацеловать ее. Притянуть к себе, спрятать в своих объятиях и никуда не отпускать. Влив в себя обжигающий кофе за пару жадных глотков, ретируюсь из-за стола. Выдаю Крохе ключи, чеканю последние инструкции и отгораживаюсь массивной входной дверью. Сбегаю по ступенькам крыльца, размашистым шагом направляясь к урчащему работающим мотором автомобилю и еще пару минут сижу в нем, вцепившись в руль мертвой хваткой и приводя свое внутреннее состояние в привычный рабочий режим. Я не должен испытывать к ней ничего подобного! Да, черт возьми, я на это прав никаких не имею! Бред полный и помешательство на старости лет! А как еще это назвать, когда между нами разница почти в двадцать лет? И я не могу сбросить со счетов тот факт, что ее бывший козел может быть моим биологическим сыном. Молодость была буйной, и даже армия, а после неё и служба по контракту, не уменьшили число любовных похождений. Но все они всегда заканчивались обоюдным согласием и без претензий. И я не припоминаю, чтобы хотя бы одна из моих бывших, даже однодневных, предъявляла мне требование по признанию отцовства. А это, на минуточку, стопроцентная гарантия если не кольца на пальце, то полного финансового содержания мамы и ребенка. Но нет! Нет на моей памяти такого. Все еще не сдвинувшись с места, так и сижу в своем автомобиле, пялясь в лобовое стекло, за которым лучи игривого солнца пробегают искристыми бликами по росам на неухоженном газоне. Ветер, приносящий с побережья крики чаек и запах соли, путается в листве нестриженых кустарников. А бардак на заднем дворе красноречиво напоминает мне о том, что я давно хотел пригласить специалиста по всей этой ботанической чепухе. Вздыхаю, проводя раскрытой ладонью по лицу, будто это поможет стереть из памяти хотя бы мизерную часть хаотично всплывающих картинок с Крохой в главной роли. Трясу головой, пытаясь все же урезонить вихри путаных мыслей. Хватит витать за пределами реальности, надо срочно разгребать навалившиеся дела и кардинально решать вопрос с одним «загадочным» у… «умником»! Тянусь за телефоном, брошенным на переднюю панель. Открываю мессенджер, ожидая увидеть в нем сообщение от Агнии, чтобы тут же перенаправить все данные парням из отдела электронной безопасности. Но чат пуст. Не задумываясь, покидаю автомобиль и спустя два широких шага взлетаю по ступенькам, распахиваю входную дверь и с размаху окунаюсь в удивленно-взволнованный взгляд. Кощей опять недовольно фыркает, словно я своим вторжением нарушил его коварные планы на девушку. Агния растерянно смотрит на меня, пряча в уголках губ искрящуюся радостью улыбку. Запальчиво объясняю Крохе, на кой ляд я вернулся, напитываясь неописуемыми эмоциями, что взрываются во мне только тогда, когда она рядам. Я – будто устаревшая батарейка в доисторическом кнопочном телефоне, которая жить может лишь, будучи присоединенной проводом к источнику электропитания. Она для меня этот самый источник. Глупо? Но это так! Всего два дня смогли кардинально изменить мою жизнь. Меня изменить. Против ли я таких резких и, похоже, безвозвратных перемен?