Пойду исправлять недочет. Бодро поднимаюсь с постели. Быстро принимаю душ, натягиваю домашние брюки и сбегаю по лестнице на первый этаж. В кухне никого, только запах свежесваренного кофе и томящегося на плите в большой сковороде омлета с овощами. Рот наполняется слюной, и желудок предательски урчит, как трактор. Но голодный обморок мне не грозит, так что продолжаем розыскные действия. Гостиная также пуста, лишь настежь распахнутые стеклянные двери, ведущие на террасу и задний двор, впускают в дом звуки наступающего дня. Легкий ветер треплет занавески, скрывая от меня еле проглядывающий силуэт Агнии. Спешу преодолеть разделяющее нас расстояние и застываю на пороге, ошарашенный увиденным. – И когда успели? – сиплю пересохшим горлом, окидывая удивленным взглядом все метаморфозы, произошедшие на территории за время моего отсутствия. – Ой! – восклицает Агния, сидящая в шезлонге на террасе. Кот, нагло развалившийся на ее ногах, поднимает морду и злобно фыркает на меня. Игнорирую его выпады, делаю шаг, так и не сводя взгляда со двора, и равняюсь с этой парочкой. – Тебе не нравится? – Её голос звучит тихо-тихо, с легким заиканием и волнением. Прислушиваюсь к эмоциям, гуляющим во мне, и пытаюсь дать им чёткое описание. С одной стороны, я чертовски не люблю посягательства на свое личное пространство, с другой – все, что я сейчас вижу перед собой, настолько гармонично и созвучно с тем, чего бы мне хотелось, что и добавить нечего. – Прости, – так и не дождавшись моего ответа, шепчет Кроха поникшим голосом, – я… – Эй, ты чего? – Я наконец-то отрываюсь от созерцания окружающей красоты и присаживаюсь перед ней на корточки. – Очень понравилось, – провожу пальцем по нежной щечке, стирая грустную слезинку, – я просто онемел от увиденного. – Тебе нравится? – недоверчиво переспрашивает она. Киваю, заглядывая в омуты зеленых глаз. – Пойдем завтракать, и ты мне все про это расскажешь, – машу головой в сторону раскинувшейся клумбы, появившейся беседки и прочих изменений. Прижимая к груди Кощея, Кроха делает попытку подняться, барахтаясь, словно упавший на спину жук-скарабей. Забавная! Протягиваю руку и, поддерживая за округлившуюся талию, помогаю ей встать. – Кот у нас, смотрю, совсем обленился, – смеюсь, наблюдая за тем, с какой довольной мордой эта зверюга восседает на руках Крохи. Малышка смущается и все же спускает кота на пол. А затем с воодушевлением начинает рассказ о преобразившемся заднем дворике. Оказывается, это еще не все. По ее задумке, не хватает пары каких-то заморских кустов, и текстиля в беседке, и кованых светильников в одном стиле с мангалом. – По договору, когда должны доделать? – внемлю ее монологу, кивая в знак понимания. – По какому договору? – удивляется она, подходя к плите с тарелкой. – Ты у частника заказ делала, что ли? – уточняю, доставая из холодильника сырную нарезку и хлеб. – Я сама… – В её голосе вновь слышится смущение, и она прячет взгляд, ковыряясь в сковороде с омлетом. – А поподробнее? – Ни хрена не понимаю, присаживаюсь за стол и внимательно слежу за Крохиными манипуляциями с нашим завтраком. – Я сама все распланировала, сделала эскизы, составила чек-лист. – Кроха словно отчитывается передо мной, как перед недоверчивым заказчиком. – Потом мы с Кириллом съездили в большой строительный магазин, закупились строго по списку. А уже здесь всем занимался Кирилл с парнями и Карина. – Она подводит итог, ставя на стол две тарелки с ароматно пахнущим воздушным омлетом. – Ну, еще Васятка старательно помогал. – Счет предоставь… – Зачем? – Агния присаживается напротив меня и берет в руки вилку, та чуть подрагивает, да и глаза малышки наполнены непониманием и даже еле заметной обидой. – Я не дурак, с математикой дружу и примерно представляю, в какую копеечку тебе вылились эти ландшафтные преображения. – Только стройматериалы, – пожимает плечами Кроха. – Растительностью щедро поделилась мама Кирилла, а парни твои сами натаскали и камней, и грунта. Да и вообще они у тебя рукастые. Она говорит все с таким восхищением и искренней радостью, а у меня черная пелена перед глазами, и зубы сжимаются до скрежета эмали. Прибью всех вместе и каждого по отдельности! Маразм! Но ничего поделать не могу, кроет меня. Вдох-выдох… Мысленный счет до десяти и обратно… Все что угодно, лишь бы вернуть мозгам способность рационально мыслить и задушить в зачатке невесть с какой стати проснувшуюся ревность. Да и противный голос задетого мужского самолюбия тоже не мешало бы заткнуть. – Прости… – Ее тихое извинение кувалдой стыда шарахает под дых. Я с трудом проталкиваю воздушный омлет в глотку и запиваю его большим глотком ароматного кофе. – Надо было все согласовать с тобой, а я решила просто сделать сюрприз и таким вот образом поблагодарить тебя за все. Мне не сложно, правда, это же моя специализация, я скоро диплом получу. Если все сложится удачно, со временем хочу свою студию открыть. Я люблю этим заниматься. Я… – Она запинается, жадно глотает воздух и дышит часто-часто, а щеки румянятся, и в глазах плещется столько разноплановых эмоций, что, того и гляди, перельются через край, затапливая все кругом. Во избежание потопа откладываю вилку, встаю из-за стола и, обогнув его, подхожу к Крохе. Подаю ей ладонь, и, как только она поднимается, заключаю в объятия – прячу в кольце своих рук, прижимая голову к своей груди и тихо-тихо говорю: – Все именно так и будет! Спасибо тебе большое, Кроха. И это я тебе благодарен за то, что ты появилась на моем пороге. С финансами после разберемся. Еле уловимое «угу», и мир наполняется теплом и пониманием. Стоим так еще какое-то время, наслаждаясь тишиной и покоем. Даже Кощей не рискует встревать в наш дуэт. Но время неумолимо бежит вперед, и мне пора бы выдвигаться на работу. – Можно с тобой? – спрашивает Кроха, убирая посуду со стола и складывая ее в посудомоечную машину. – Мне в женскую консультацию надо, – смущенно отвечает она на мой немой вопрос. Соглашаюсь, сразу продумывая, кого из парней приставить к ней в качестве водилы-тельника. Через пятнадцать минут Агния уже стоит в прихожей, одетая в легкое трикотажное платье цвета спелой вишни. На ногах – удобные кеды, идеально белые, словно она и не ходит в них по земле. На плечо накинута лямка рюкзачка. До офиса добираемся быстро, и там я со «скрежетом» передаю ее в руки опытного спеца, тут же получающего от меня миллион дополнительных ЦУ, и, оставив легкий поцелуй на сладких губах Крохи, погружаюсь в рабочий процесс. Ближе к обеду, когда с основной массой запланированных дел покончено, созваниваюсь с малышкой. – Я уже выхожу из консультации, – отвечает она на мой вопрос, – но меня не приняли, там запись уже на месяц вперед забита. – Не волнуйся, разберемся. Я на обед вырвусь через полчаса, давай в кафе встретимся? – Давай, – соглашается Агния, – в том, которое около офиса, у них пирожные вкусные. – Договорились. Спустя оговоренное время откладываю все документы и спешу на встречу с Крохой. Подходя к кафе, сразу замечаю ее, сидящую за тем же столиком, и парня, спешно отходящего от ее столика, а затем и вовсе теряющегося в потоке уличных зевак. ГЛАВА 32 *Агния* Стас выныривает из ниоткуда, словно черт из табакерки. – Привет, – звучит так буднично, будто мы и не расставались с ним больше, чем на полчаса. Будто вот только утром проснулись в одной кровати, вместе позавтракали, вместе же поехали по делам и разошлись на краткий миг, чтобы потом вновь встретиться и вместе пообедать. Смотрю на него и удивляюсь сама себе и тем чувствам, что беззаботно гуляют в душе. Точнее, там только одно, но очень яркое: простое безликое удивление. Во мне нет сожаления о том, что этот человек когда-то был в моей жизни, но и вернуть его назад я не желаю. Да и общаться мне с ним уже не интересно. Даже знать не желаю, каким зигзагом судьбы наши пути вновь пересеклись. То, что было между нами, можно смело записывать в раздел судьбоносных ошибок, без которых невозможно познать настоящее счастье, научиться чему-то значимому и осознать всей ценности бытия. Так что я не злюсь и даже мысленно благодарю его, поэтому спокойно поднимаю на него взгляд и равнодушно отвечаю на его приветствие. – Привет, – безразлично пожимаю плечами, помешивая соломинкой тугую молочную пену в высоком стакане с коктейлем. – Как дела? – интересуется он, самоуверенно выдвигая стул и присаживаясь за мой столик, не соизволив даже поинтересоваться согласием. Удивленно вздергиваю бровь, чуть склоняю голову к плечу и поглядываю на него с немым укором. Полное игнорирование отчетливо читается в надменном выражении его лица. Стас откидывается на спинку стула и вытягивает вперед ноги, скрещивая их в щиколотках. Руки складывает на груди в замок и смотрит на меня… с каким-то превосходством, что ли? – Ну и чего ты добиваешься? – Прости? – От такой наглости я закашливаюсь, подавившись глотком клубничного напитка. Отставляю стакан чуть в сторону, чтобы не опрокинуть в эмоциональном порыве. Наклоняюсь вперед, опираясь локтями о столешницу, и вглядываюсь в знакомые до зубного скрежета черты лица. Пытаюсь понять: эта напускная наглость – недавнее его приобретение или давнее, но тщательно скрываемое? – Ну, ты же не просто так здесь! – произносит с такой уверенностью в своей правоте и в том, что меня он знает на «пять с плюсом», что я не могу сдержать снисходительную улыбку и лишь прикрываю ладонью рот, чтобы не засмеяться ему в лицо. – И какая, по-твоему, у меня причина здесь находиться? Стас сканирует меня холодным взглядом, придвинувшись вплотную к столу и отзеркалив мою позу. Теперь мы смотрим друг другу в глаза. Стас гневно дышит, покрываясь красными пятнами, а меня, отчего-то это веселит. Улыбаюсь. – Ты!.. – Он сдвигает брови к переносице. – Я! – киваю и продолжаю нашу игру в «гляделки». – Может, расскажешь мне, зачем стер информации на моем телефоне? – спокойно интересуюсь. – Хотя ты знаешь, мне это не интересно, как и не интересно вообще ничего, что с тобою связано. – Да ну?! –В голосе Стаса и в дернувшемся уголке его губ проскальзывает замешательство, он словно поверить не может в то, что перестал быть центром моей вселенной. – Ну да! – откидываюсь назад, глубоко вздыхаю и, задержав на мгновение воздух в легких, прислушиваюсь к своим ощущениям. Ничего! Вот вообще ничего нет! Ни обиды, ни злости, не сожаления – ничего. Словно рядом сидит абсолютно посторонний человек. Громко выдыхаю и впервые за всю свою недолгую жизнь употребляю такой витиеватый мат, от которого завянут уши даже у пропитых портовых грузчиков. Тщательно обрисовываю мужчине, сидящему напротив меня, куда ему идти, и сообщаю все, что я о нем думаю.