– Кто ты и что сделала с Лиззи Уоллис? – уставился на нее Керн. – Когда это тебя останавливали препятствия на пути? Ты суешь нос в наши расследования лет с пятнадцати, когда еще ни сном ни духом не ведала о газете! Хочешь сказать, что бросишь свое любимое занятие, потому что кто-то тебя заставил? – Не в этом дело. Я… – Лиззи вдруг оборвала себя, не став оправдываться. И правда, что-то она раскисла. Ну не работает она в газете, и что с того? Она вполне может быть вольным журналистом. То же интервью с мистером Поулом – разве Макенна его не выкупит? Еще и локти кусать будет, осознав, какого замечательного работника потеряла! – Вижу, настроение стало лучше, – одобрительно кивнул маг. – Я бы пригласил тебя к себе, но, боюсь, Габриэль мне за это голову открутит. Так что езжай домой. Небольшой скандал с миссис Уоллис переживешь, не съест же она тебя! Вы с Остином не первая пара, которая расходится. К тому же, говоря откровенно, мало кто верил, что у вас сложится. – Потому что у меня буйный характер? – Потому что Остин слишком скучный, – сместил акценты маг. Лиззи улыбнулась сквозь слезы. – Керн, напомни, почему ты не стал за мной ухаживать? – Ты очень милая девушка, но у тебя есть существенный недостаток, и это – мой начальник, – шутливо сказал Керн, но глаза оставались серьезными. Он действительно старался помочь по мере возможности: – Вызвать тебе кэб? Или проводить? – Сама доберусь, спасибо, – отказалась Лиззи, застегнула плащ и выскочила под дождь. Оглянулась. В кабинете брата горел свет, у окна маячила темная мощная фигура. Все-таки хорошо, что не встретила Габриэля. Он обязательно убедился бы, что сестра поехала домой. А она туда не собиралась! – Куда едем, госпожа? – В западный район, на улицу Сухопутной Мили. Гилберт рассказывал, что по приезде в Хостфорд первое время останавливался в неплохом доходном доме. Цены гуманные, комнаты – чистые, да и кормили неплохо. Лиззи планировала поселиться там на несколько дней. На первое время денег хватало, а дальше… Что делать дальше, она пока не придумала. За прошедшую неделю Тайлер стал своим в клинике. Приходил как на работу, в четыре часа после полудня, и просиживал рядом с Роуз до вечера, пока не выгоняли. Держал ее за руку, рассказывал, как прошел день. Его даже уборщицы узнавали и здоровались! Порой его просили погадать. Сначала целительницы, пытаясь обратить на себя внимание печального рамола. Затем пациенты. Кто-то от скуки, кто-то всерьез надеялся узнать, получится ли выздороветь. Вот и сегодня Тайлер принес колоду и раскинул ее на низеньком столике у кровати больной девушки. – Мистер Марино, вы правда считаете, что меня ждет долгая и счастливая жизнь? – Тонкие пальцы поймали его за рукав. Мисс Верди истощила болезнь. Некогда золотые волосы выцвели и теперь напоминали солому, а синие глаза на осунувшемся лице казались особенно большими и выразительными. Голос звучал так тихо, что Тайлеру пришлось наклониться к пациентке. – Так сказали карты. Отдыхайте, зайду к вам завтра. Девушка слабо улыбнулась и откинулась на подушки, смежив веки. Короткий разговор ее утомил. Поправив одеяло, чтобы она не замерзла, Тайлер вышел и прикрыл дверь. – Плохой из тебя гадалец, – окликнул его офицер Уоллис. Поначалу Тайлеру было не по себе встречаться с ним в стенах больницы, но за последнее время привык. – День добрый, капитан. – Зачем ты ей солгал? – Уоллис отлип от стены, догнал Тайлера и подстроился под его шаг. Палаты мисс Верди и Роуз находились в разных концах коридора. – На ней необратимое проклятие, сжигающее изнутри. Она не проживет и двух недель. – Я знаю о ее диагнозе. И мисс Верди о нем знает. Но ей нужна не правда, а надежда. – Ты всем говоришь то, что они хотят услышать? – Тебе – нет. Временный пропуск – мелкий магический камушек, прикладываемый к дверям, сработал как часы, и дверь открылась. Защиту палаты Роуз не спешили снимать и ежедневно подновляли. Особенно после вышедшей статьи Аркано о возможном убийце. Журналисты пытались пробиться к Роуз по несколько раз на дню, но посещения были запрещены, по крайней мере пока девушка не очнется. Здесь мало что изменилось за последнюю неделю. Разве что цветы в вазе, сегодня на столике стояли свежие гиацинты. Роуз спала. Ухаживающая за ней сиделка хорошо выполняла свою работу, и Марино в который раз показалось, что кузина просто задремала на часок и вот-вот очнется. Уоллис зашел следом, и Тайлер покосился на него с недовольством. Офицер взял дурную привычку навещать Роуз, приносил ей цветы, и сегодняшний букет наверняка был от него. Гадалец испытывал самую настоящую братскую ревность. Убедить себя, что капитан просто ждет, когда Роуз очнется, как утверждал сам Уоллис, не удавалось – в конечном счете, мог попросить персонал уведомить об этом! Необязательно приходить лично. Вдобавок делиться новостями о расследовании капитан не спешил. Ответ на прямой вопрос всегда звучал одинаково: тайна следствия. Тайлер и не надеялся услышать что-либо еще, хотя сам рассказал все, что узнал от Берри. Но сегодня, похоже, был особенный день – Уоллис снизошел до другого ответа. – Так как ты опекун, я обязан сообщить. Наши маги закончили диагностику. На Роуз было наложено заклятие, легкий приворот, – нехотя поделился капитан. – Насколько легкий? – напрягся Марино. Кузина и без того легко влюблялась. Правда, обычно несерьезно. – В постель прыгнуть не заставит, а вот заинтересованность в человеке вызовет. Если бы не твои слова о магическом воздействии, мы бы не заметили. В принципе, поймай мы умельца за руку, он даже тюремный срок не получил бы. Отделался бы штрафом, – добавил Уоллис после непродолжительной паузы. – Но ввиду произошедших событий… – Считаешь, это был преступник? – Я бы проверил. Срок приворота – от силы пара недель. Есть идеи, кто это мог быть? Тайлер прикусил костяшку пальца. Как раз то время, когда Роуз стала вести себя, как влюбленная кокетка. Он уже пытался найти возлюбленного кузины, но та тщательно оберегала тайну их отношений и не появлялась с ним на публике. Сюрприз хотела сделать, дурочка! – Ясно, предположений нет, – правильно истолковал его задумчивое молчание Уоллис. – Если что вспомнишь, знаешь, где меня искать. – Он развернулся к дверям, чтобы оставить гадальца наедине с родственницей, но остановился. – Еще один момент. Насчет моей сестры. Я видел доклад о случившемся у баронессы Хамель. За спасение Лиззи спасибо, но лучше держись от нее подальше. Она импульсивна и может перепутать благодарность и влюбленность. Тайлер глубоко в этом сомневался. Поначалу девушка и ему казалась избалованной особой, вместо кукол играющей в журналистику. Но он ошибся. У нее был сильный характер, она не вела себя как глупая барышня. Даже поступая безрассудно, Лиззи ставила перед собой какую-то цель. Разве она влюбится импульсивно? Скорее он потеряет голову! Сегодня, когда он закрыл ее собой, многое осознал: например, что хочет защищать Лиззи от опасностей. А в неприятности она влипала с завидным постоянством. – Не боишься, что откажусь? – внимательно наблюдая за реакцией офицера, спросил гадалец. – Я не позволю играть со своей сестрой, – помрачнел Уоллис. – А если я не играю? – уже серьезнее сказал Тайлер. Уоллис прищурился. Гадалец ненавидел, когда кто-то смотрел на него таким понимающим взглядом! – Ты мне нравишься, Марино, – неожиданно признался капитан. – Ты предан семье, хорошо ведешь дела. И твоя шпионская сеть весьма неплоха. – Тайлер подавился колким ответом. Не ожидал, что полиция копнет под него так глубоко! – Серьезно, если бы я выбирал между тобой и Сандерсом, выбрал бы тебя. Лиззи было бы легче с тобой. Вы похожи. Не сидите на месте, любите во все совать свой нос. Но давай смотреть на вещи реально – вы из разных миров. Сейчас ты заинтересовал ее как диковинка. А через год или два она возненавидит тебя за то, что ты сломал ее спокойную жизнь. – Спокойную жизнь? – хмыкнул Тайлер, хотя гораздо сильнее хотелось врезать по самодовольной физиономии собеседника. – Мне кажется, ты плохо знаешь свою сестру. Скорее она Сандерса возненавидит за пресловутое «спокойствие». Уоллис досадливо сжал зубы. – Ты меня услышал. – И, не вступая в полемику, вышел из палаты. Глава 8 Доходный дом Энтони Фишера – мощное здание в три этажа с узкими окнами, общей кухней и похожими как две капли воды комнатами – располагался в спальном районе Хостфорда. Цену владелец не ломил, но планку держал, и дом пользовался спросом. Лиззи едва хватило наличных на оплату недели проживания. – Жить будете на третьем этаже. Гостей приводить можно, но только днем и не больше двоих за раз, – поднимаясь по скрипучей лестнице, ворчливо напутствовала управляющая, низенькая женщина с каркающим голосом. – Не шуметь, мусор в коридоре не оставлять. – Старая керосиновая лампа поскрипывала в ее руках, черная вдовья юбка шуршала по ступеням, сметая пыль. Рядом с этой строгой дамой Лиззи тотчас вспомнился институт благородных девиц с почтенными воспитателями, и спина невольно выпрямилась, плечи расправились, походка обрела элегантность. – Ванных комнат две, женская – на первом этаже, мужская на втором. Перепутаете, потом не жалуйтесь. Если захотите пообедать, я могу приготовить, но сообщайте заранее. Ну и плата за обед отдельно. Готовят тут, конечно, не как вы, аристократы, привыкли, но голодной не останетесь. Ну вот, жить будете здесь. – Она довела Лиззи до комнаты, повозилась с замком – ключ провернулся не сразу – и толкнула дверь. За окном уже стемнело, и в сумраке сложно было что-то разглядеть. – А как зажечь свет? – пока управляющая не ушла, поинтересовалась Лиззи. Ее не прельщало исследовать комнату в полной темноте. – Свечи на столе. Моя комната последняя по коридору. Будет еще что-то нужно, обращайтесь. Женщина вручила новой постоялице ключ и спички и, держась за поясницу, ушла к себе. Соседей было не видно, а в холле Лиззи всего и успела, что заметить дремлющую в кресле-качалке старушку. Может, и к лучшему, что пока ни с кем не познакомилась. Доверия к местным постояльцам девушка не испытывала. По крайней мере, сейчас никто не знал, что она приехала, значит, и ломиться в комнату посреди ночи с желанием поговорить по душам не станут. Из темного коридора Лиззи поспешно шагнула в доставшуюся ей клетушку и осмотрелась. Раньше в гостиницах она всегда делила комнату с мамой, и ночевать одной казалось куда тревожнее. Проверила, что дверь запирается изнутри, оставила ключ в замке. Для надежности решила на ночь подтащить к двери стул – начнут ломиться, она хотя бы успеет позвать на помощь. Правда, придет ли кто? Жаль, револьвер остался дома, с ним точно чувствуешь себя спокойнее. Единственное окно распахнулось с трудом, и девушка тут же пожалела, что открыла его. Древесина рассохлась, плотно прикрыть створки уже не вышло, и теперь прохладный ветер с улицы дул в комнату, неся собой запах выгребных ям. Белье на постели выглядело свежим, но застиранным до дыр. Лиззи с опаской приподняла подушку, одеяло, провела ладонью по простыне… Чисто. Мелкой домашней живности не видно. Оставалось надеяться, что клопы и тараканы не атакуют ее ночью. Искать другую гостиницу в любом случае было поздно. – Лизетта Уоллис, хватит думать о плохом. Просто ложись спать, – пробормотала она себе под нос, раздеваясь и стараясь не прислушиваться к урчанию в животе. Повозилась, ворочаясь с боку на бок. Тонкая сорочка, в которой она легла, не могла заменить ночную рубашку, постель ощущалась жесткой, покрывало – колючим, а от подушки неприятно пахло щелочью. «Не усну», – решила Лиззи, тут же провалившись в глубокий сон. Насыщенный день настолько утомил, что она не проснулась, даже когда выпивший сосед громко затянул в своей комнате имперский гимн. Утро принесло сюрприз. Сюрприз, встрепанный и в мятой служебной форме, ждал ее в гостиной с чашкой крепкого кофе. Волосы у мага были влажными и слегка вились после улицы, а под плащом, оставленным на вешалке, натекла изрядная лужа. Дождь, накрапывающий с вечера, и не думал заканчиваться.