– Угу. Но можно их обойти. – Что слышно в полиции? – Что вы были любовником миссис Бастер и могли ее убить. – Козел отпущения, значит, – пробормотал Тайлер, вспомнив пророческие слова Роуз. – Вам надо уходить. Можем обеспечить кэбом за город, – предложил мальчишка, пиная лежащие под ногами камушки. – Том, я ее не убивал. – Я знаю, – информатор посмотрел на гадальца. – Но ведь это никого не волнует. Том был осиротевшим сыном каменщика. Отца отправили на каторгу за воровство – мрамор на сторону продавал начальник их бригады, но, будучи пойманным, сумел переложить вину на обычных работяг. Дело вышло громким, «виновных» сослали на север, а там большинство и загнулись в первую же зиму. Мать от переживаний слегла и ушла следом за отцом. Том с младшей сестренкой попали в приют, и им не забывали напоминать о низком «воровском» происхождении. О том, что за черствый кусок хлеба они должны быть благодарны по гроб жизни и работать, не разгибая спин. А если дали по шее – просто так, чтобы сорвать злость, – молчи и терпи. Том терпел, пока сестренку не отдали на воспитание в другую семью, а после сбежал из приюта. Гадальцу он не доверял так же, как и всем остальным. Но Тайлер стабильно платил за информацию, и этого было достаточно. – Так что, поедете? – Поеду. Но не за город. Давай-ка к Фишеру, а дальше посмотрим. Том пробурчал что-то про любовь, делающую людей дураками, и окольными путями повел его за собой. Лиззи в доходном доме не оказалось, и куда она ушла, хозяин не знал. Зато поделился ключами: как и большинство жильцов, он считал, что у них бурный роман. «Все-таки небезопасное это дело, жить одной», – решил Тайлер. Открыв дверь, ощутил странное смятение. Забавно, столько раз бывал в женских будуарах и ни капли не волновался, а от вида обычной комнаты сердце застучало быстрее! Лиззи не прожила здесь и двух недель, но раскиданные мелочи говорили о ее присутствии. Многочисленные черновики на столе, где она писала наброски статей – или просто писала, с улыбкой подсмотрел Тайлер очерк о психологическом портрете убийцы. Бутыль с вишневой настойкой – без капли алкоголя, а жаль! – понюхав, он поставил напиток обратно. Подушка, хранившая ее запах. «Да ты поплыл, парень!» – хмыкнул Тайлер, понимая, что не просто влюбился – втюрился по уши. Только вот нужен ли ей беглый преступник? Лиззи начнет добиваться правды – и сама пострадает. Но исчезнуть из ее жизни, не попрощавшись, он тоже не мог. Ему надо было увидеть Лиззи хотя бы раз. Сказать о своих чувствах, чтобы потом не жалеть. Он никому не говорил, что любит, – пора исправиться! Ждать пришлось долго. Тайлер успел прикорнуть на кресле и задремать, когда услышал голоса в коридоре. Лиззи спорила с Габриэлем, отчаянно доказывая свою правоту. Голоса то понижались до шепота, и он не мог расслышать ни слова, то снова звучали громко. О! А вот и о нем речь зашла. «Ну, спасибо, офицер Уоллис, что обещал обо мне позаботиться», – иронично изогнул губы, прислушиваясь. А Лиззи упряма! И чертова дверь заела как нельзя кстати… Выражение лица девушки, увидевшей у себя в комнате гостя, было незабываемо! Он не смог удержаться и не поддразнить ее. – Соучастница? – возмутилась Лиззи. – Я тебя не приглашала. – Выгонишь? Или позовешь брата? – Марино приподнял брови и тут же понял, что зря упомянул офицера, – улыбка в ее глазах потухла. – Ты понимаешь, насколько это серьезно? Габриэль тебя ищет. Да что брат – тебя скоро вся полиция Хостфорда искать станет! – Я слышал. Не волнуйся. Гадалец шагнул к ней, и Лиззи отвела взгляд. – Как я могу не волноваться? Тебя несправедливо обвиняют, могут посадить в тюрьму или даже… – Все будет хорошо. Он обнял ее, крепко-крепко, как давно хотел, и Лиззи замолчала, вцепившись пальцами в его рубашку. – Ты должен бежать, – выдавила она. – Спрячься на время, а я найду улики, которые докажут, что убийца – мэр, и он все подстроил. – И не подумаю. Я не воровал, не убивал. Не был любовником миссис Бастер. Так зачем бежать? Чтобы точно превратиться в беглого преступника? – Чтобы остаться в живых! – горячо воскликнула Лиззи, хлопнув его ладонью по забинтованной груди. Хорошо, что рана почти зажила. – Лучше быть беглым преступником, чем умереть!.. – Значит, на этом наши дорожки разойдутся? – Он слегка склонил голову, глядя сверху вниз. Девушка под его руками вздрогнула. – Почему? – Лиззи, Лиззи. Благовоспитанные леди не встречаются с преступниками. – Он провел рукой по ее щеке и наклонился еще ниже. Голубые глаза смотрели на него, не мигая, будто гипнотизируя. – Не защищают их в суде… – И не целуются с ними? – спросила она дрогнувшим голосом. – И не целуются с ними. Его рука легла Лиззи на затылок. Их горячее дыхание смешалось, поцелуй начался нежно и тягуче, словно оба ожидали, что он вот-вот прервется. А затем их накрыло. Это было похоже на сумасшествие. Тайлер больше не держал Лиззи, она сама тянулась к нему, обнимая за плечи, ее губы отвечали отнюдь не робким прикосновением. Пальцы дернули ленту на хвосте, в нем же и запутались. Хорошо, не додумалась дернуть за серьгу. Воздуха стало не хватать – не столько от головокружительного поцелуя, сколько от охвативших его чувств, тех самых, треклятых, с отчаянно колотящимся сердцем и пустотой в голове. Он ведь целовался раньше! И с молоденькими барышнями, робкими и застенчивыми, и с опытными жрицами любви. Прикосновение губ, не более. А сейчас сходил с ума – и не хотел останавливаться. Идиот! Только напугает ее своим напором. Тайлер отстранился, Лиззи потянулась за ним, открыла глаза и судорожно вздохнула. У обоих горели губы, дыхание сбилось. И когда она успела расстегнуть верхние пуговицы на его рубашке?.. – Ты понимаешь, что творишь? – Он провел пальцем по ее припухшим губам. В комнате стало слишком жарко. – Совершенную глупость. – Лиззи качнулась вперед, ловя губами его нижнюю губу. Напуганной она не выглядела, скорее любопытной от неожиданно приятного опыта. – Рад, что мы оба это понимаем, – пробормотал Тайлер, снова целуя податливые губы. Совершать глупости иногда до безумия приятно! Глава 11 Лиззи считала, что в поцелуях нет ничего особенного. Нет, поначалу еще ждала – бабочек в животе, сладкого томления, от которого подгибаются колени, – всего, что описывалось в женских бульварных романах. Но ни тот аспирант из института, ни Остин вызвать их не смогли. Может, проблема в практике? Женщин у гадальца было много, соответственно, и опыта. Наверняка, попроси она Керна себя поцеловать, вышло бы не хуже! Однако эксперимент ставить не хотелось ни с Керном, ни с кем-то другим. Да и думать тоже. Мысли плавились от жара поцелуев, от сильных рук, способных одновременно касаться как перышко и удерживать ее на весу, от сводящего с ума шепота. Искреннее восхищение из уст любимого человека – совсем не то же самое, что дежурные комплименты на балу. «У Тайлера Марино отвратительный вкус», – уверилась Лиззи, краем глаза увидев их отражение в зеркале. Потому что целовать с таким пылом бледное всклокоченное чудовище с лихорадочным румянцем на щеках, да еще и называть это чудовище красивым мог разве что слепой. А затем стало не до раздумий и стеснения. Все-таки любовные романы врали – это оказалось в тысячу раз лучше, чем описанное на страницах! Испуг, смешанный с ожиданием, когда Тайлер расстегнул пуговки на ее вороте и прикусил губами кожу на шее. Поддразнивающий шепот, пока он с неспешной лаской разбирал шпильки в пучке. Стеснение в груди, когда она прижималась к нему, целуя сама и прося о большем. Жадно, горячо, близко… Все закончилось неожиданно. Гадалец отстранил ее, тяжело дыша. Поначалу Лиззи просто любовалась им, сидящим на кровати, растрепанным, в расстегнутой рубашке, таким соблазнительным, что сердце забывало, как стучать! Но время шло, сладкий туман в голове рассеивался, и девушка посмотрела на замершего рамола с недоумением. – Тсс, милая, хватит. Ты будешь жалеть, – низким волнующим голосом произнес мужчина, прикоснувшись к ее губам пальцем, руки едва заметно дрожали. – Жалеть? – не веря, произнесла Лиззи. После сумасшедших поцелуев она жалела только об одном: что Тайлер остановился! – Ты знаешь, я не лучшая партия. – Он аккуратно отвел растрепавшиеся волосы от ее лица, погладил скулу так нежно, что девушка его почти не слушала. Не хотела слушать! – Ты выйдешь замуж за достойного человека, проживешь с ним долгую жизнь. Неужели хочешь, чтобы твоим первым мужчиной стал какой-то преступник? Мне будет икаться от твоих проклятий! И он еще шутил! Лиззи не верила своим ушам. Сначала соблазнил, свел с ума, а как дошло до дела, так на попятную? Захлестнула обида, и она резко отстранилась. Встала, прижимая платье, едва державшееся на плечах, Тайлер и со шнуровкой успел справиться. – Говоришь, буду жалеть об этом, если однажды выйду замуж по расчету за какого-нибудь Остина? Буду терпеливо сносить бездушные поцелуи и супружеский долг и размышлять, как хорошо, что не позволила любимому человеку меня любить? Так? Плохо скрывая раздражение, Лиззи передернула плечами. Эффектно вышло, хоть и не так, как она рассчитывала. Платье соскользнуло на пол, оставив ее в тонкой сорочке, почти ничего не скрывающей. У Тайлера дернулся кадык. От его взгляда запоздало вспыхнули щеки, захотелось скрестить руки на груди, прикрыться, но Лиззи заставила себя стоять ровно. Не хочет – пусть видит, что упустил! – В таком свете я об этом не думал, – хрипло произнес гадалец, а она уже перешагнула брошенную на пол одежду. – Ты вообще начал думать не вовремя. – Из груди вырвался горький смешок. Было невыносимо стыдно. Вела себя как какая-то распутная девица! Вешалась ему на шею. Можно подумать, она первая женщина, решившая добиться его благосклонности! – Хорошо. Давай сделаем вид, что ничего не было, – произнесла холодно. Наклонилась за платьем и охнула, когда Тайлер схватил ее за руку. Сама не поняла, как снова попала в его объятия и оказалась у него на коленях. Зеленые глаза смотрели пытливо, руки лежали не там, где позволено. Вернее, он же сам сказал… Лиззи не знала, почему с такой поспешностью ответила на торопливые жаркие поцелуи. Сорочка была лишней, его рубашка тоже. Бинты… Благоразумие вернулось на пару мгновений, но Тайлер с легкостью опрокинул девушку на спину и навис сверху, доказывая, что переживать не о чем. – Я не хочу забывать, – прошептал, когда обоим перестало хватать воздуха. – Ни сегодня. Ни завтра. Никогда, – слова перемежались с поцелуями, и Лиззи окончательно потерялась во взбунтовавшихся чувствах. – Я люблю тебя. – Что? – Признание настолько ошеломило, что она замерла.