– Неужели? Посмотрим, что вы запоете в кабинете следователя, – проговорил Гуров. – А будет следователь? – Непременно. За все в этой жизни приходится платить. Не хотите облегчить душу и начать наше знакомство с чистосердечного признания? Пока ждем патрульную машину. – Я понятия не имею, какого признания вы ждете, но в любом случае говорить буду только тогда, когда меня доставят в полицейский участок, или как там он у вас называется, – неожиданно заявил Емельянов. – Хочу быть на сто процентов уверен, что имею дело с настоящей полицией. Он нахмурился и снова опустил голову. Сколько ни пытался Гуров разговорить его, больше Емельянов на контакт не шел. Сам вопросов не задавал и на вопросы полковника отвечал глухим молчанием. В итоге Гуров сдался, отложив допрос до приезда в Управление. Когда прибыла патрульная машина, он предоставил патрульным разбираться с задержанным, а сам вернулся к своей машине и отправился в Главк. Там его уже ждал Крячко. – И что все это значит? – упрекнул он Гурова. – Как, скажи, ты оказался в глухом районе? И кто такой этот подозреваемый, которого ты вздумал задерживать в одиночку? – Проверял списки тех, кто был уволен с завода, – ответил Лев, опускаясь в кресло. – Это я уже понял, – кивнул Крячко. – А вот причина такого необдуманного поступка мне до сих пор не ясна. – Решил не ждать, пока в бухгалтерии завода приготовят соответствующие документы, – объяснил Гуров. – Время работает не на нас. Грабитель может в любой момент совершить очередное преступление. И на этот раз снова могут быть жертвы. Он стал менее осторожным, как показал последний эпизод. Будь у сторожа здоровье чуть слабее, он мог бы и не проснуться, не говоря уже о бухгалтере. – Именно поэтому ты должен был сто раз подумать, прежде чем предпринимать какие-то шаги. Зачем ты отправился один к подозреваемому? – высказал недовольство Крячко. – Мне казалось, по этому делу мы работаем вместе. – Что сделано, то сделано, – махнул рукой Лев. – Ладно, оставим это, – пошел на попятный Крячко. – Что хоть за субчика ты задержал? Думаешь, это наш грабитель? – Уже не уверен. Вернее, у меня не было времени обдумать это. И Гуров рассказал, при каких обстоятельствах пришлось задержать подозреваемого. – Значит, в бега собрался, – выслушав рассказ, задумчиво произнес Станислав. – И ты решил, что это явный признак его виновности. – Тогда это казалось логичным. Ведь по какой-то причине он от меня убегал? И с третьего этажа по балконам спускаться не побоялся. Что еще могло заставить его так поступить? – Сейчас узнаем, – сказал Крячко и вызвал дежурного. Отдав приказ доставить задержанного в кабинет, он спросил: – Кто будет вести допрос, ты или я? – Начни ты, – попросил Гуров. – Хочу понаблюдать за этим субчиком со стороны. Доставили Емельянова. Вид у него был уже не такой радостный, как в машине. Видимо, до него дошло, что задержание – это не поход в театр, и неизвестно, чем ему эта история грозит. Не успел он сесть на свободный стул, как тут же заявил: – Учтите, разговаривать с вами я буду только в присутствии адвоката. Я свои права знаю. – Это упрощает дело, – невозмутимо заметил Стас. – Раз уж все собравшиеся здесь так хорошо осведомлены о своих правах, перейдем сразу к делу. Обязан предупредить, что в этот кабинет вас доставили для беседы, но раз вы так настаиваете на адвокате, я вынужден подчиниться. Мне остается только сообщить вам причину задержания, и можете возвращаться в камеру. – Вы не имеете права меня там держать, – тут же ощетинился Емельянов. – Я туда не вернусь. – Придется, – с притворным сочувствием произнес Крячко. – Адвоката вам назначат лишь тогда, когда будет предъявлено обвинение. В данный момент я этого сделать не готов. Зато задержать на трое суток не только имею право, но и обязан. Прошу запомнить: вы доставлены в отдел как подозреваемый в серии преступлений. Я полагал, что вы захотите сотрудничать со следствием, и, исходя из этого, попросил доставить вас сюда. Вижу, вы к общению не готовы. Что ж, это ваш выбор и ваше право. – Погодите, погодите, о какой серии преступлений вы тут говорите? Да я в жизни ни одного преступления не совершил. Это какая-то ошибка! – возвысил голос Емельянов. – Понимаю ваше негодование, – мягко проговорил Крячко. – Думаю, вы полагали, что суммы настолько незначительные, что никто из ваших жертв не станет обращаться в полицию. Или же вы рассчитывали на то, что ваши проделки не потянут больше чем на условный срок или даже ограничатся административным взысканием. Но на это вы могли рассчитывать только до поры до времени. В последнем же эпизоде вы совершили роковую ошибку. Теперь ваши деяния подпадают под более серьезную статью. Тут пахнет не только покушением на жизнь и здоровье человека, но и непредумышленным убийством, а за это в нашем государстве предусмотрено наказание посущественнее административного взыскания. – Да о чем вы говорите? Какое убийство? Откуда взялось покушение на жизнь? На кого я покушался и кого убивал?! – Емельянов уже почти кричал. – Боюсь, подробности обвинения мы сможем обсудить еще не скоро. Ведь это вы настаиваете на допросе в присутствии адвоката, – сухо заметил Крячко. – В чем вы меня обвиняете? Я ничего плохого не делал! Кто-то может мне объяснить, что тут происходит? – Помнится, в недалеком прошлом вы были рады тому, что вас задержала полиция. С тех пор что-то изменилось? – тихо произнес Лев, пожимая плечами. – Естественно! – взвыл Емельянов. – Вы ворвались в мой дом, заставили карабкаться вниз по чужим балконам, гоняли меня как зайца по крышам, а теперь делаете вид, что ничего противозаконного не произошло? – А зачем вы убегали? Я всего лишь хотел с вами побеседовать, – ответил Гуров. – Могли просто ответить на мои вопросы, а не прыгать по крышам, как сайгак. Чем вы можете оправдать столь странное поведение? – Ваш визит ввел меня в заблуждение, – успокаиваясь, ответил Емельянов. – Я принял вас не за того человека, вот и все. – И за кого же вы меня приняли? – За «подставную утку». Я думал, вы из коллекторского агентства. – Откуда? – переспросил Гуров, начиная догадываться, по какой причине Емельянов бросился в бега. – Из коллекторского агентства. Из банка, в котором я взял кредит. Они уже раз присылали девицу, которая выдавала себя за продавца эксклюзивных товаров. На самом деле у нее была одна цель – выманить меня из дома, – пояснил Емельянов. – Вы должны банку деньги? – спросил Крячко. – И большая сумма? – Больше, чем я могу себе позволить с тех пор, как меня уволили с последнего места работы. – С завода металлоконструкций? – уточнил Стас. – Откуда вы об этом знаете? – удивился Емельянов. – Вы сотрудничаете с коллекторами? – Нет. Мы занимаемся другими делами. Но о причине увольнения послушаем с удовольствием. За что вас уволили с завода? – На самом деле я сам оттуда ушел, – начал рассказывать Емельянов, забыв о намерении не произносить ни слова без адвоката. – Они зарплату зажимают. Когда я туда устраивался, они обещали мне стабильный заработок. Довольно высокий. Я взял под него кредит, а на деле получал в два раза меньше обещанного. Я сначала терпел, думал, образуется. Потом не выдержал, пошел к начальнику, начал требовать, чтобы платили нормально. А он в позу встал: не хочешь работать – увольняйся. Я вспылил и написал заявление. Думал, они не станут работниками разбрасываться. Только напрасно я так думал. Меня уволили, заставив отработать положенные две недели. А заплатили за них еще меньше. – Почему же вы не обратились в профсоюз? – Какой в этом прок? На бумаге у них все честно. Я в бухгалтерию ходил, требовал от них объяснений. Так они мне по полочкам все разложили, и как-то у них так выходит, что я действительно получил то, что заработал. Пока новую работу искал, проценты по кредиту такие набежали, что выплатить их я уже не мог. Вот и бегаю теперь. – В каком банке оформлен кредит? – спросил Гуров. Емельянов назвал банк. Оказалось, это вовсе и не банк, а нечто вроде шарашек «Быстро деньги», где кредит выдается без обеспечения, по предъявлении паспорта. И проценты там такие бешеные, что ни один здравомыслящий человек под ними не подпишется. Однако вот он, сидит в центре кабинета на Петровке, вздыхает. Гуров уже понял, что Емельянов на роль «вора Володи» не кандидат – он просто очередная жертва финансового произвола. Оставалось проверить наличие у Емельянова алиби на время ограблений, чем Крячко и занялся, потребовав подробного отчета по всем четырем случаям. Как водится, имена свидетелей того, что Емельянов не мог находиться на месте преступления в означенный час, он вспомнил не сразу, и всего лишь по двум последним эпизодам. Чем занимался Емельянов два месяца назад, он вспомнить так и не смог, но это было уже не столь важно. Когда грабили офис Куклина, Емельянов находился в кадровом агентстве, где проводил большую часть своего времени с тех пор, как остался без работы. В агентстве он просидел с восьми утра до половины второго дня. И фамилию сотрудницы, занимающейся его трудоустройством, и номер кабинета он назвал без запинки. Гурову, как и Крячко, было ясно без проверки, что слова Емельянова та подтвердит. Несмотря на это, Станислав все же отправил в агентство одного из оперативников, снабдив его снимком Емельянова, сделанным тут же в кабинете. Ночь, когда грабитель устроил театральное представление возле магазина Сунгурова, Емельянов провел у приятеля в больнице. Его приятель перенес операцию по удалению желчного пузыря, и за ним требовался уход. Обычно ухаживала за ним жена, но она имела посменную работу в какой-то диспетчерской службе, поэтому в дни дежурств Емельянов подменял ее в больнице. Эта ночь как раз выпадала на дежурство жены. Присутствие Емельянова у постели больного могли подтвердить сотрудники больницы. Туда Крячко тоже отправил человека. Дожидаясь результатов проверки алиби, он задавал Емельянову разные вопросы, пытаясь подловить его на лжи. Этого не случилось. А потом поступили звонки от оперативников. Алиби подтвердилось, чему никто из присутствующих не удивился. – Думаю, мы можем вас отпустить, – проговорил наконец Стас. – Настоятельно рекомендую из города не уезжать. Возможно, вы нам еще понадобитесь. – Могу я узнать, в чем вы меня подозревали? – облегченно вздохнув, поинтересовался Емельянов. – В городе произошло несколько ограблений офисов. В каждом случае объектом ограбления фигурировал сейф, изготовленный на заводе, сотрудником которого вы ранее являлись, – сообщил Гуров, игнорируя недовольный взгляд Крячко. – Мы подумали, что это мог совершить кто-то, кто недоволен политикой администрации завода. – Вообще-то их давно нужно наказать. Жаль, что я до этого не додумался, – запальчиво проговорил Емельянов и тут же, испугавшись собственных слов, прикусил язык. – Значит, вы считаете, что кто-то все же мог решиться на подобный шаг? – спросил Гуров, сделав вид, что не заметил его замешательства. – Быть может, у вас на примете имеется кандидат? Быть может, кто-то при вас грозился поквитаться с жадными начальниками? – Какой еще кандидат? Я на заводе не так долго и проработал, – поспешил заверить Емельянов. – Конечно, многие были недовольны тем, что они зарплату зажимают, но чтобы серьезно угрожать, тем более совершить такое? Не было этого. – Вы уверены? Не торопитесь с ответом, подумайте хорошенько. Вы могли бы оказать нам неоценимую помощь. Емельянов задумался. Его никто не торопил. Увы, ничего конкретного он вспомнить не смог. Так, несколько эпизодов, как мужики в курилке изрыгали проклятья в адрес «жмотского директора», и только. Тогда Гуров дал Емельянову визитку и попросил позвонить в случае, если он что-то вспомнит. Крячко произнес шаблонную фразу о том, что приносит извинения за задержание, вызвал дежурного и велел проводить гражданина Емельянова на выход. Когда они остались в кабинете одни, Стас ободряюще улыбнулся и произнес: – Нет худа без добра. Все равно нам нечего было ему предъявить. Придется набраться терпения и дождаться-таки ответа из бухгалтерии. А хочешь, я их потороплю? – внезапно предложил он. – Если у них какая-то часть работы готова, отправлю туда оперов. Потом сядем и вместе их разберем. – Не стоит, пусть работают спокойно, – отказался Гуров. – Надеюсь, твое «не стоит» не означает, что ты задумал новую каверзу? – насторожился Крячко. – Учти, брат, удача – дама капризная. Сегодня тебе улыбается, а завтра – «идейному вору Володе». – Расслабься, Стас. Не собираюсь я лезть ни в какие неприятности, – заверил его Гуров. – Посижу, подумаю, вот и все мои каверзы. – Хорошо, если так. А то ведь я не смогу за тобой присмотреть. Дело у меня. Срочное. – Ну, так иди по своим срочным делам, – буркнул Лев, даже не поинтересовавшись, какие это у полковника дела в разгар рабочего дня. – Можешь хотя бы пообещать, что будешь осторожен? – не унимался Крячко. – Ты что, в няньки ко мне записался? – вскипел Гуров. – Дела у тебя? Так иди по своим делам и дай мне возможность разобраться со своими. – Нет, ты пообещай, что будешь беречь свою тупую башку, тогда уйду. Пообещай, иначе останусь! – Обещаю! Доволен? Крячко не ответил. Он немного постоял, вглядываясь в лицо товарища, потом развернулся и пошел к выходу. Гуров выждал некоторое время и отправился на завод, решив, что идея Стаса насчет того, чтобы поторопить бухгалтерию, не лишена смысла. Как оказалось, решение было верным. В бухгалтерии к просьбе генерала Орлова, даже подкрепленной приказом директора, отнеслись несерьезно. Когда Лев туда приехал, работа над составлением документа о выплатах заработной платы отдельным сотрудникам даже не начиналась. Пришлось устроить выволочку главному бухгалтеру, после чего работа закипела. Он оставался в бухгалтерии до тех пор, пока ему не предоставили требуемые документы. Только к шести часам он смог вернуться в отдел. Наскоро перекусив купленными по дороге пирожками, он принялся разбирать бумаги, привезенные с завода. Когда обработка была закончена, перед ним лежал лист бумаги всего с двумя фамилиями. Так уж вышло, что суммы, на которые разнились фактические выплаты с обещанными, совпали в двух случаях. Одним из сотрудников был служащий отдела ОТК Андрей Беркутов, вторым – декоратор из отдела дизайна Семен Говоров.