— Да пройди ты уже! — внутрь следом за ним ввалился мой старый знакомый Никита. На нем красовался длинный коричневый плащ поверх небрежно наброшенной рубашки, а на ногах — коричневые штаны и невысокие сапоги. Анна не отреагировала на нарушение этикета и ответила незнакомому парню: — Мне очень приятно, что вы оценили его по достоинству. Проходите, располагайтесь и чувствуйте себя, как дома, — произнесла она дежурную вежливую фразу и указала в мою сторону рукой. — Позвольте представить вам госпожу Веронику Князеву, вашего будущего наставника. — Прошу прощения за поведение моего нерадивого друга, — вежливо извинился передо мной черноволосый, поправляя цилиндр. — Позвольте представиться… Но договорить ему Никита снова не дал. Раскинув руки в стороны, он буквально отпихнул своего друга и направился в мою сторону, широко улыбаясь. — Вероника! А в клубе говорили, ты погибла. Сгорела, — он сгреб меня в охапку, затем отпустил, отстранился, продолжая держать за плечи, и недоуменно добавил. — И почему ты вдруг Князева? Знакомая, кстати, фамилия, где-то я ее слышал. Я заметила, как его друг закатил глаза, и была с ним согласна, не сложить два и два в такой ситуации — это надо было еще постараться. — Это Сцилла, Никита, так что прояви побольше уважения, — ответил он тому, а затем перевел взгляд на меня. — Еще раз приношу свои извинения. Он не слишком догадлив. — Прошу прощения, вынуждена вас покинуть, — сообщила Анна, но внимание обратил на нее лишь черноволосый и молча учтиво кивнул. — Ты Сцилла? Никита ошарашенно отпустил мои плечи и присвистнул, отступая и до неприличия внимательно меня разглядывая. Похоже, мои худшие опасения подтвердились, узнав о том, кто я, он изменил свое отношение ко мне. Я сникла, придавленная этой мыслью, и возникшей тишиной воспользовался черноволосый: — Я очень рад, что ты, Никита, наконец-то позволишь мне поступить, как и подобает по всем правилам этикета, а именно, окончить наше знакомство. Госпожа Князева, премного рад встрече. Наслышан о вас исключительно в лучшем свете. Моя имя Виктор Купцов. Избавившись от перчатки, он вежливым жестом предложил мне ладонь, и я машинально опустила на нее пальцы в приветственном жесте. Его манеры и следование правилам приличия, которые Влад так не любил соблюдать, для меня были сродни глотку свежего воздуха, словно наконец я смогла говорить с кем-то на одном языке, на котором больше не общается никто. Прикосновения его губ к кончикам пальцев я почти не ощутила, как и должно было быть, но стоило мне попытаться забрать руку, как его пальцы слегка сжались, не позволяя этого сделать и привлекая к себе мое внимание: — Я очень рад обучаться у такого человека, как вы, Вероника, — его большой палец скользнул по моим, огладив, и только после этого он освободил мою руку. Весь жест, включая обращение по имени, недвусмысленно показывал его интерес ко мне. Я улыбнулась в ответ на этот флирт, и от внимания Никиты это не укрылось: — Как всегда в своем репертуаре… Не обращай внимания на его вычурность, Вероника, на самом деле он неплохой парень. — Обращайся к госпоже Князевой на вы и по фамилии, — оборвал его Виктор. — Нечего фамильярничать, это некультурно. А где, кстати, ваш брат, господин Князев? — Он ждет, пока я вас встречу и провожу к нему. Михаил по-прежнему стоял около пианино, когда мы вошли, а брат сложил газету и стоя дождался, пока я всех представлю друг другу по всем правилам, и только после этого взял слово: — Вы оба теперь часть моей команды. Обучать вас будет моя сестра, и ее следует слушаться во всем. Что говорит она, то говорю я, а мои приказы следует исполнять в точности. Любое неповиновение может быть смертельным во время задания, поэтому вам придется научиться доверять мне и ей так же, как доверяете самим себе. — А это кто? — Никита все это время косился на Михаила, который за время их присутствия в комнате ни разу не пошевелился, продолжая истуканом смотреть на них. — Это зомби, Никита, — Виктор снова закатил глаза. — Нежить, понимаешь? Извините его, господин Князев. Уверяю вас, несмотря на все это, у него есть навыки агента и свои преимущества. — Вы здесь, чтобы учиться, а наша задача вас научить, так что даже если навыков нет, а их у вас пока нет, вы их приобретете. В глазах Виктора читалась крайняя степень несогласия с заявлением про отсутствие навыков, но он смолчал. — А теперь, сестра, они твои, — закончил Влад и сел обратно в кресло, беря в руки газету. — Это не совсем зомби, но о нем я расскажу вам позже, — ответила я им обоим, ощутив необходимость оправдать Михаила. — А теперь следуйте за мной, я покажу вам ваши комнаты и все объясню. — О, одну минутку. У меня важное заявление, — Никита с озорством в глазах обвел всех вокруг взглядом. Он опустился на одно колено и достал что-то из кармана. — Я всегда знал, что мы еще встретимся, и потому всегда носил это с собой, — сказал он, широко улыбаясь и протягивая мне раскрытую ладонь, на которой лежало кольцо. — Выходи за меня! В комнате повисла мертвая тишина и даже Влад с удивлением отвлекся от газеты, глядя на него. Я осталась стоять в ступоре, не понимая, серьезно он или нет. Чтобы это выяснить, я потянулась к его ладони с кольцом, чтобы коснуться и пошариться в его голове, однако Виктор первый вышел из оцепенения: — Ты совсем идиот?! — он схватил кольцо с его ладони и протянул мне. — Это госпожа Златова просила передать вам, госпожа Князева. — Эй, не порть такой момент! И я не тебе замуж предлагаю, а Веронике! — полушутливо возмутился Никита и поднялся с колена. — Кольцо? Мне понадобилась секунда, чтобы сообразить, а потом я с почти детским восторгом выхватила ювелирное изделие из обтянутых белыми перчатками пальцев. На фоне этой чудесной новости даже ругаться на Никиту не захотелось, ведь я держала в руках тот самый предмет, к которому привязали моего призрака: — О, Михаил, смотри, что нам передали! Влад, ты должен сделать это немедленно! — Успокойся, Вероника, — Влад тоже догадался — Это не делается быстро, ты же знаешь. И мне понадобится твоя помощь. Я знала, о какой помощи он говорит. Ему нужны чужие боль и страх, чтобы расширять свои возможности. Страха во время ритуалов от меня он получить не мог, но боль — да. — Конечно, как скажешь, — выбора все равно не было, хотя вне всяких сомнений процедура приятной не будет, но что не сделаешь ради любимого. — Отлично. И у меня к тебе еще одна просьба. Будь так любезна, позволь уважаемым господам взять тебя за руки. Они оба мягко говоря удивились необычности просьбы, а я встала около них и протянула ладони. Сейчас Влад станет задавать им правильные вопросы, а я буду искать правдивые ответы в их головах, и если кто-то из них нам враг, я его сразу парализую. — А зачем, господин Князев? — уточнил Никита, но ладонь мне протянул. — Мне тоже любопытно было бы узнать ответ, если возможно, — произнес Виктор, из вежливости стащив с себя перчатку, и аккуратно взял мою руку в ладонь. — Вы шпионы врагов Отдела? — спросил спокойно Влад, не поднимаясь с кресла. — Конечно нет, что за чушь? — возмутился Никита. — Нет, — Виктор тоже не соврал. — Они чисты, — ответила я и повернулась к Владу, отпустив ребят. — Хорошо. Теперь проводи их до комнат и до вечера объясни им все, начни с ними заниматься. Пока теория. Узнай об их способностях и расскажи о наших. Я пока подготовлю все для Михаила. Приготовлений много, так что твоя помощь понадобится не раньше завтрашнего дня. И, Вероника, не забудь рассказать им о безумии. — Ты уверен? — необычность его просьбы поражала. Лично я считала, что сообщать им информацию, которую мы так долго скрывали от Отдела, не самое разумное решение, но вот Влад, похоже, был иного мнения. — Абсолютно. Им с нами еще работать вместе, поэтому они должны знать, с чем могут столкнуться и кого звать на помощь. Считай это инструктажем по технике безопасности. — Ясно… Идите за мной, — я направилась прочь из комнаты на верхний этаж, и они направились следом. — Что это было? — не понял Никита. — Нас проверяли, — отозвался сообразивший Виктор. — Госпожа Князева умеет управлять разумом и обладает прочими умениями, с этим связанными, в том числе, как понимаю, чтение мыслей. Тебе стоило бы уделять больше внимания историческим личностям и фактам, с ними связанными. Одна из теорий философии гласит, что все в мире движется по кругу и повторяется, лишь немного видоизменяясь, а значит в прошлом легко можно найти ответы на вопросы будущего, знания — сила. — И это что было? — Никита покосился на Виктора с ухмылкой. — Если в тебе проснулся великий философ, лучше уложи его спать обратно. — Твои шутки не смешны. — Любишь философию? — я заинтересованно взглянула на него. Мне нравилось разговаривать о подобных вещах, однако подобных людей почти не находилось, и как женщина и жена я была лишена удовольствия посещать философские вечера в кругу мужчин. Я все больше проникалась симпатией к этому человеку, и даже готова была признать, что не только не против его общества, но и не против его учить. — Люблю логику и науку, — ответил Виктор. — Философия — тоже наука, просто особая. Даже в ней есть свои теоремы, требующие доказательств, вот только сделать это порой бывает сложно, а чаще и вовсе невозможно. — Любопытное у тебя мышление, — я улыбнулась ему и опустила взгляд, словно бы смутившись, хотя мы с ним оба знали, что это всего лишь флирт. — Пожалуй, я была бы не против провести в твоем обществе некоторое время за приятной беседой. — Благодарю, — он также сверкнул на меня улыбкой в ответ. — С удовольствием составлю вам компанию. — Так, мы что, пришли уже? — уточнил Никита, буквально влезая в наш разговор. От него повеяло ревностью, что заставило меня мысленно усмехнуться в предвкушении грядущих веселых дней в обществе мужчин, которые будут соперничать за руку дамы. А самое смешное в этой ситуации, что ни одному из них эта дама в итоге не достанется. — Да, мы пришли, — я кивнула и перевела свое внимание на него. — Вот твоя комната. Виктор, а вот эта рядом — твоя. — А твоя где? — спросил Никита. Его мысли о том, чтобы заскочить ко мне вечером с возможным продолжением были настолько явными, что кажется, даже Виктор мог бы их заметить. Я вдруг поймала себя на том, что даже за это малое время я начала привязываться к нему, может и глуповатому, но доброму. В свое время я обратила внимание на Михаила примерно так же: пусть он был тихим и немного забитым, но душа его сияла. Виктор же, словно в противоположность другу, скрытный и умный, похожий на маньяка, однако есть и в нем нечто сильное, что манит к себе. Приятное чувство, что рядом со мной те, о ком бы я хотела позаботиться, коснулось моей души… и напугало до чертиков. Я не хочу больше страдать из-за близких и не буду. Надо просто держать их подальше, пусть ненавидят меня, презирают, лишь бы не лезли дальше в душу. — Даже и не думай, — я скрестила руки на груди, уставившись на него, и улыбка моя сползла. — Идиот, — прокомментировал Виктор, посчитав, что меня возмутила излишняя настойчивость Никиты. — Ладно, мальчики, шутки в сторону, расставим все по местам. Никита, ты считаешь, что знаешь меня, считаешь равной себе, добренькой девочкой, с которой ты познакомился и которую можно поиметь в любой момент, но ты ошибаешься. Я — Сцилла, твой враг, и заруби себе это на носу. Мы не друзья с тобой, и я не такая, как те, с кем ты общаешься. Я совершенно спокойно могу заставить тебя самому вырвать себе глаза, если мне вдруг что-то не понравится, чтобы потом, когда черная кровь восстановит твое зрение, ты запомнил этот урок. Не заставляй меня прибегать к крайним методам донесения информации, — я повернулась на Виктора. — А ты, Виктор, не считай себя умнее меня. Я вижу тебя насквозь, и не только благодаря дару. Ты затеваешь долгую игру, но я всегда буду на несколько ходов впереди, и это не вызов тебе, а констатация факта, взывающая к твоему разуму. Если понадобится, я преподам урок и тебе, и это будет кое-что похуже обещанной твоему другу боли, это будет то, чего боишься именно ты, и пока я буду докапываться до твоих самых глубоких страхов, заставлю тебя испытывать стыд и моральное унижение, заставлю пасть в глазах окружающих и самого себя. Пока я говорила, Виктор старался сохранить маску вежливости и бесстрастности, но эмоции сообщили, что он понял меня и воспринял всерьез, и сразу за этим, испугавшись за своего недогадливого друга, он покосился на него. — Ха, а неплохо, — Никита приблизился ко мне и одну руку положил на талию, а второй коснулся моей щеки, его голос стал на тон ниже, соблазняющий. — Знаешь, такая стервозность возбуждает. Люблю боевых женщин, с ними не скучно в постели.