Я в самом деле говорила с ними, ласково шептала им это. Весь мир, все живое и неживое пропитано вариумом, и благодаря ему они слышат шепот на границе осознания, который пока не понимают, но уже знают имя своего бога. Они все — мои дети. — Вероника! — голос брата я услышала очень хорошо. — Вернись немедленно! — Ника! — голос Михаила звучал тише и как-то иначе, но все равно хорошо, словно на фоне общего шёпота только они говорили вслух, а Влад — еще и громко. Ну нет, здесь так интересно и приятно! Немного позже. Однако внимание на них я все же обратила. И удивилась. Они уже не были людьми, оба полубоги, им не хватало лишь осознания и эхо. И благодаря этому они могли преодолевать некоторые законы мира. Да они могли бы стать богами, как я. Ладно, скажу им об этом потом, хотя вряд ли захотят, в этом вопросе Михаил всегда был на стороне Влада. Я погладила каждого из них, влив еще немного вариума. Мои любимые… — Во имя тебя, Ника! Я помирился с отцом во имя тебя, — голос Виктора звучал четко, хотя и тихо. Так вот как я слышу своих последователей. И конечно первым услышавшим меня и пошедшим за мной был Виктор. Что ж, это хорошо, молодец, Виктор. Я коснулась его и погладила. Немного вариума, вот моя награда, делай с ним что хочешь, уж ты-то точно найдешь ему применение… Я — призрак — Я не в настроении. Если ты здесь не для того, чтобы предложить мне решение, а ты здесь не для этого, лучше уходи. Произнося это, Владислав не повернулся, продолжая стоять перед окном спиной ко мне, словно тем самым выражал пренебрежение. Я достаточно хорошо и давно знал его, чтобы понимать, что он всего лишь скрывает свою боль. Ту же, что разъедала и меня. Ника, мое любимое солнышко, не справилась. Проиграла, поддалась соблазну и теперь стала врагом, потому что стала настоящим богом. Вокруг стояла кромешная тьма, но мне она не мешала. Я не видел, но с некоторых пор ощущал все вокруг, так я умел, когда был призраком. В камине тлели угли — остатки былого огня. Я ощущал себя точно таким же: потухшим, воспоминанием. Этот огонь уже не раздуть, хотя Ника и старалась. Я и сам старался, хотя бы ради нее. Но так же, как и она, свою войну я проиграл. — Я здесь именно для этого. Чтобы предложить решение. Я прошел к одному из двух кресел перед камином и повернул его так, чтобы сидя в нем, смотреть на своего давнего врага. Владислав повернул голову в мою сторону. Его лица видно не было, но готов поспорить, что он заинтересовался. — Ты знаешь, я всегда поддерживал твою сторону в вопросах богов. Так же, как и ты, я служил Отделу во благо людей. — Знаю, — теперь он повернулся ко мне всем телом, хотя и остался стоять на месте. — Еще я знаю, что ты думаешь. Она предала тебя. Предала твои идеалы и все, во что ты верил. — Скажи мне что-то, о чем я не в курсе, — огрызнулся Владислав. — Мне так же, как и тебе, больно осознавать, какой путь выбрала Ника. — Неужели? Верный пес не разделяет мнение своей хозяйки? Я поражен, — сарказм в его словах — очередное прикрытие боли души. — Я знаю, как с ней справиться, не убивая, — я решил не тянуть и сразу выложить свой главный козырь. — Рассказывай, — немедленно потребовал Владислав. Ну конечно, над этим вопросом каждый из нас независимо друг от друга ломал голову все эти месяцы ее отсутствия. Я секунду помолчал, решая с чего начать, потому что объяснить нужно было много. — Я призрак, Владислав. Впрочем, это тебе и так известно. Но сейчас я говорю об этом в более широком смысле. Я мертв. И я все еще мертв. Это тело… — я развел руки в стороны. Его не существует. Понимаешь меня? — Я уже давно кроме тел вижу еще и души. Твоя душа за время пребывания в этом теле поглотила его, сделав таким же полуматериальным, как и она сама. Так что ничего нового ты не сообщил. Дальше, — потребовал продолжения он. — Отлично. Значит объяснить будет проще, чем я думал. Я могу сделать почти то же, что сделал с эхом Гхаттота. Меня не существует здесь, я сам по себе — словно некое дополнительное пространство, именно так я перемещаюсь. И я затащил эхо Гхаттота в себя, а потом потерял ключ от этой двери. Так он потерял связь со своим телом окончательно и умер. Вероника не умрет, я не убью ее. — Зато умрешь ты, — да уж, он всегда был догадлив. — Владислав, мне и так недолго осталось. Я не говорил Нике, но иногда я ощущаю, что не существую. Иногда теряюсь в пространстве, всего лишь моргнув, и оказываюсь в другой части города. Я… истончаюсь. Словно дым, который скоро развеется. Я люблю ее, люблю всей душой, которая у меня еще осталась. Но я также понимаю, что ее не должно быть здесь, среди людей, как и меня. Тем более, после моей смерти она наверняка натворит бед, и если в прошлый раз в безумии после моей смерти она убила десяток людей, на этот раз все будет намного хуже. Послушай меня, Владислав, я бы сделал все сам, но не могу. И потому мне приходится просить тебя о помощи. Ты разделяешь мои взгляды, так что поможешь, я уверен, — я встал с кресла. — От тебя потребуется немного. Всего лишь подтолкнуть ее. — Хочешь отправить ее в тюрьму, где она проведет вечность в одиночестве, — он не спрашивал, понял и сам. — Я сам стану ее тюрьмой. Она не будет одна. — Это ты так думаешь. Тебя не станет, будет лишь тюрьма. — Решай. Он долго смотрел на меня, прежде чем кивнуть. Ты не останешься одна Голоса. Много голосов. Вы все знаете имя своего бога. Это чувство чудесно. Каждый их поступок во имя меня — будто маленький оргазм. Исступление удовольствия. Они говорят о том, что сделали кому-то хорошо во имя меня. Я отзываюсь и даю дар некоторым из них. Каждый такой раз — величайшее удовольствие. Да! Еще! Я хочу еще! Совершайте благие дела во имя меня. Именно этого я и хотела. И Влад хотел бы того же. И Михаил. Я другой бог, хороший. Я даю дар лишь тем, кто заслужил. Тем, кто совершил благое дело. Кто принес немного радости в этот мир. — Я накормил бездомного во имя тебя! — Я извинился перед обиженным во имя тебя! — Я вытащил друга из беды во имя тебя! Да! Да! Так много голосов… — Вероника! — голос брата был слышен четко. — Вернись к нам. Подожди, братик, подожди. Здесь еще столько голосов. И каждый поступок — удовольствие. Я ведь даю дар не всем, только тем, чьи голоса громче других. Они совершили много поступков, много людей порадовали. — Ника, солнце, отзовись, пожалуйста, — голос Михаила почти такой же громкий, как у брата. Конечно, любимый, я скоро. Еще парочку поступков. Еще пара голосов. Пара даров. Я слышу вас обоих. Слышу. Дайте мне еще пару минут. — Вероника! Голос брата не оставлял меня, жужжал над ухом, словно назойливая муха. Я отмахивалась, сколько могла, но в конце концов не выдержала. Он начал бесить. Неужели так сложно оставить меня в покое хотя бы на несколько минут! И я, разозлившись, все-таки ответила на его зов, полная решимости обругать его и вернуться сюда, в Пустоту, где мне так хорошо. Я ухватилась за его зов и эмоции. Мир начал обретать очертания. Я начала видеть, не только слышать и ощущать. Сначала очертания были нечеткими, искаженными, но довольно быстро пришли в норму. Я стояла в нашем доме в темноте его спальни. Опять следуя его голосу я пришла во тьму. — Вероника… В голосе брата послышалась непонятная мне смесь эмоций: удивление смешанное с облегчением. Он схватил меня и прижал к себе будто после долгой разлуки. Затем так же быстро отпустил, схватил за лицо и заставил смотреть себе в глаза: — Вероника, не смей больше так делать! Никогда больше не смей так делать! Иначе я не знаю, что с тобой за это сделаю, — в его голосе звучала угроза, но не настоящая, он просто беспокоился. — Как? — пыл ругаться у меня поутих, сменившись удивлением. — Что с тобой? О, кстати, ты не представляешь, что было! Я настоящий бог, Влад! У меня даже последователи есть! И они делают добрые дела во имя меня! Мы справились! Это именно то, чего мы хотели! На радостях я сама схватила его за лицо и чмокнула в нос, однако выражение на его лице оставалось таким же хмурым, и я, продолжая смотреть ему в глаза, медленно убрала улыбку и насупилась. — Ну хватит хмуриться уже! — ну вот, все настроение мне испортил. — Мы всё сделали, мы справились! Теперь все будет хорошо! Кстати, а где Михаил? Я попыталась оглядеться по сторонам, но брат не позволил. — Вероника, сколько, по-твоему, ты отсутствовала? — Ну… Несколько часов. Хотя нет, наверное пару дней, — я перебрала воспоминания поступков, которые совершали во имя меня люди, и наконец неуверенно посмотрела на брата, — Что, неделю? — Полгода, Вероника. Тебя не было полгода. — Сколько? — переспросила я, хотя и так прекрасно все расслышала. — Мне казалось, что я там была совсем недолго… А где Михаил? — Здесь, — отозвался его голос из-за спины, и вместе с этим с его легкой руки в комнате загорелся свет, он всегда приносил свет в мою жизнь. Я невольно сощурилась, пока глаза привыкали. Влад отпустил меня, а Михаил подошел и остановился рядом. — Я соскучился, Ника, — он повернул меня к себе и обнял. Я расплылась в улыбке. Я люблю каждого из них, и в их объятиях так хорошо, почти как поступки моих последователей во имя меня. Я обняла и его в ответ. Мы стояли так несколько секунд, пока в голове не появилось гадкое ощущение, что что-то не так. Мысли, — говорил мне Кайрадж, и как только я это вспомнила, сразу поняла, что именно не так. Михаил обнимал меня, крепко прижимая к себе, а Влад не возражал. Нет, серьезно, он стоял здесь и смотрел на все это молча. Это совсем не в его духе. Я ведь принадлежу ему, так почему он молчит? — Подожди, — я отстранила от себя Михаила за плечи и повернулась к брату, внимательно разглядывая его. — Что случилось? Тот вздохнул и кивнул стоящему позади меня Михаилу. Неужели они все-таки договорились насчет меня, пока я отсутствовала? Так ведь это же отличные новости! Если они перестанут рычать друг на друга, то я стану самым счастливым человеком в мире. — Рассказывайте, что вы задумали. Сюрприз, да? — я радостно расплылась в улыбке.