— Ты говоришь, Вероника, люди совершают добрые поступки во имя тебя, — брат мрачно смотрел мне в глаза, скрестив руки на груди. Нет, все-таки что-то не так. Но что? — Конечно, — я ощущала желание оправдаться, — но я знала, что ты расстроишься, если я буду давать дар всем подряд, поэтому даю лишь самым ярким, самым громким голосам. Тем, кто совершил что-то крупное, или множество мелких поступков, которые принесли радость многим людям. — Я расскажу тебе короткую историю. Один человек во имя тебя убил государя. Его смерти многие порадовались, но не потому, что он был плохой правитель, а потому что у него было много врагов. И ты дала убийце дар. С ним он пришел в тюрьму, убил множество охранников и освободил заключенных. Они были очень рады, и его дар усилился. Мы ловили его несколько месяцев и потеряли больше десятка людей, прежде чем смогли хотя бы прикончить, потому что поймать живым его было попросту невозможно. Я стояла в шоке, не зная, что сказать. Да и что тут скажешь? В голову совершенно не приходила мысль о таком повороте дел. Влад грубо схватил меня за платье и приблизился к лицу. — Они убивают во имя тебя, Вероника. Они пытают во имя тебя. Ты предала все, во что я верил. Ты сама стала богом, переметнулась на сторону врага и создаешь себе последователей! Я смотрела в его глаза. Ожидала там злость, а нашла боль. Это я ее причинила, и я вдруг поняла, как же мне самой от этого больно. — Я не хотела… — вот и все, что я смогла выдавить из себя. И я не просто смотрела в его глаза. Кажется, что заглядывая в них, я видела его душу. Внезапно Влад дернул меня на себя и впился в губы. Жадно и целеустремленно, как всегда. По комнате прогулялся ветер. Интересно, откуда? Я бы не обратила внимание, но он был сильным. Я с трудом вырвалась из пальцев брата и обернулась. Михаил стоял, раскинув руки, полупрозрачным силуэтом, словно он был в призрачной форме, ненастоящий, бестелесный. Разозлился на поцелуй Влада? Заревновал? — Не злись, — попросила я, он любит меня, он поймет. — Не злюсь, — ответил он с улыбкой. И с голосом было все не так. Он прошелестел сухим ветром, несущим осенние листья. Михаил исказился, словно был лишь изображением, картинкой. — Что ты делаешь? — я испугалась. Брат обнял меня сзади поверх рук, прижимая к себе: — Не бойся Вероника, так надо. Мы договорились. Дай ему пару минут. — Вы в самом деле договорились? Ради меня? — я улыбнулась. В его руках было хорошо. Я не понимала, что делает Михаил, но раз договорились, значит все в порядке. Поэтому я просто смотрела, стоя в объятиях такого близкого и родного человека. Он защитит меня, что бы ни случилось. Он любит меня, хоть и по-своему. Он никогда меня не бросит. Я наконец вспомнила все, что было между нами. Много хорошего. Все мы делали ошибки, делали друг другу больно, но нам было хорошо вместе. Каждый любит по-своему. И у меня всегда был Михаил, который всегда рядом, всегда поможет, если я захочу. Словно безмолвный вечный защитник. Но что он делает сейчас? Его тело исказилось окончательно, потеряло очертания формы человека и все это стало похоже на круглое плоское зеркало. Он был источником сильного ветра. Занавески колыхались, как сумасшедшие. Даже мое платье стремилось сорваться и улететь. — Что происходит? — мне пришлось кричать, чтобы за шумом ветра брат услышал. — Я покажу. Идем. Влад ответил так же громко, перехватил меня за запястье и потащил к Михаилу. Или, точнее, к тому месту где тот только что был. Я пошла, но в душе шевелилось странное ощущение. Михаил далеко. Не умер, но далеко. Словно здесь и не здесь одновременно. И стремительно отдаляется. — Куда Михаил ушел? — я остановилась около самого круга и повернулась на брата. Он сам повернулся ко мне и снова обнял поверх рук, крепко прижал, словно я собиралась вырываться: — Ты не останешься одна. С этими словами он оттолкнулся от пола, и мы вместе упали в это зеркало. Меня обнимают. Меня любят. Засыпать вот так очень приятно. На секунду показалось, что сквозь сон я услышала голос своего бога: — Я понял, чего ты хочешь, и скрылся, как когда-то скрылся от Гхаттота. Спи. Я присмотрю за этим миром. Не трону людей, эхо не будет. Богов не будет. А если придет новый, разбужу. И я наконец подобрал правильное слово. Понял, кто ты мне. Спи, мама. И я уснула с улыбкой.