— Майя Асманова вам кем приходится? — спросил доктор. — Мать, — вскакивая на ноги, ответил Марат. Он повел плечом, разминаясь. Неужели так и сидел, пока я дремала? — Операция прошла успешно. Зашили, жить будет. — К ней можно? — Завтра. Вот список всего необходимого, с часу до трех время приема. Доктор протянул Марату обычный тетрадный лист в клеточку, развернулся и снова исчез за дверями. Марат спрятал его в карман и обернулся ко мне. Подошел ближе и сел на корточки напротив, пока я потирала сонные и, уверена, красные глаза: — Прости, — вдруг попросил он, — ты не должна быть здесь. — Ты не должен быть один, — возразила я. Марат странно на меня посмотрел, протянул руку и помог мне встать на ноги: — Поехали, отвезу домой. Ты должна отдыхать. — А ты? Отдохнешь? Ты тоже должен. — Обязательно, — подмигнул он. Наклонился, взял свою куртку с пола, отряхнул и жестом позвал меня к выходу. Я шла, нещадно зевая. Надела свою куртку и потопала за ним на улицу. Погода не радовала. Легкий снегопад за ночь превратился в метель. Пришлось надевать капюшон и бегом бежать к машине. Марат включил печку и с тоской посмотрел на пачку сигарет. — Кури, — разрешила я, — ты же из-за меня держался весь вечер. Марат ничего не ответил. Ожидая, когда прогреется машина, потянулся к пачке сигарет, прикурил и со смаком затянулся. Приоткрыл окно и выпустил дым в форточку: — Рассвет, — иронично хмыкнул он. — Красиво, — согласилась я и невесело ухмыльнулась. — Да уж, — кивнул Асманов. — Обещай сегодня отдохнуть. Работу завтра будешь искать. — Обещаю, — подтвердила я. — Марат, позвони мне днем, пожалуйста. Расскажи, как дела у твоей мамы, и твои тоже. — Хорошо, — согласился он. Докурил сигарету, выбросил в окно, и машина сорвалась с места. Он ехал медленно из-за плохой видимости, внимательно следя за дорогой. Доехал до моего дома, остановился у подъезда и развернулся корпусом ко мне. Протянул руку и легко погладил щеку: — Спасибо! — И тебе, за то, что выслушал, — опуская глаза, пробормотала я. Неловко откинула его руку и, прячась от ветра, побежала к подъезду. Остановилась, глядя вслед его машине, выдохнула и пошла домой. Открыла дверь своим ключом, чтобы не будить домашних, и постаралась раздеваться очень тихо. — Где ты была? — рявкнул Вадим так, что я подпрыгнула и схватилась рукой за сердце. — Почему ты не спишь? — прошептала я. — Агата? — Агата спит. А где ты шляешься по ночам? — Я была… У Киры, — соврала я, не желая объясняться. — А позвонить не могла? Телефон зачем отключила? Я волновался. Я сжала зубы и достала в ноль разряженный телефон. Показала Вадиму, что телефон сел, и виновато опустила голову. — Прости, что заставила нервничать, — тихо попросила я, — я думала, что ты спишь. Мила дома? — Спит, — вдохнул Вадим, — я не знал, что и думать! — Я виновата, знаю, просто… — выдохнула и решилась, — нам нужно поговорить. — Давай кофе выпьем, на кухне и поговорим, — предложил Вадим и ушел. Я разделась и ушла в ванную. Умылась, собираясь с духом, и пошла к Вадиму. Тот уже сидел за столом, на котором стояли две кружки с растворимым кофе. — Спасибо. Я села напротив, обхватила кружку ладонями и опустила голову: — Меня уволили, — призналась я. — За что? — Я случайно поранила клиентку. Не сильно, царапина, но она устроила скандал, и меня попросили больше не выходить, — на одном дыхании выпалила я. — Опять головные боли? — напрягся Вадим. — У тебя был приступ? — Нет. Наверное, я просто устала и перенервничала, — заюлила я. Рассказывать Вадиму, что приступ случился прямо на улице в компании Тимура, было чревато. Да и волновать его я не хотела. — Я завтра же начну искать новую работу, посплю только пару часов. — А Агату куда? Ты брала вечерние смены, чтобы сидеть с ней, когда я на работе. — Я постараюсь найти работу с тем же графиком. Вадим опустил голову. Его ладони сжались в кулаки, и я понимала его чувства. Теперь он единственный добытчик. А значит, нам снова придется урезать бюджет. — Иди спать, — жестко решил Вадим, — отдохни пока, завтра побудь с Агатой, я что-нибудь придумаю. Может, возьму подработку на вечер. — Ты не должен… — Да, — Вадим отвел взгляд, — не должен. Он поднялся, я тоже, чувствуя себя виноватой за то, что расстроила зятя. Кофе так и остался нетронутым. Мы с Вадимом столкнулись в проходе. Я выключила свет, обернулась и ударилась о его грудь. Испуганно охнула, подняла голову и испуганно сглотнула, встречаясь взглядом с Вадимом. Он осторожно обнял меня за плечи и смотрел в глаза не как мой зять, а как мужчина. Он стал медленно наклоняться, ни на секунду не разрывая зрительного контакта. Сглотнул, быстро облизнул губы кончиком языка и выдохнул. — Нет! — я уперлась ладонями в его грудь. — Нет, не надо. Пожалуйста! Он не сказал ни слова. Отпустил и ушел в свою комнату не оборачиваясь, оставляя меня трястись на пороге, обнимая себя руками. На негнущихся ногах я прошла к дивану и прямо в одежде легла. Подтянула одеяло к груди и мысленно застонала. Я никогда не воспринимала Вадима как мужчину. Зять, брат, друг — да. Хотя для многих мы казались идеальной супружеской парой. Я так и не смогла уснуть. Ворочалась с боку на бок, перебирая свои мысли. Моя семья проснулась, я забрала Агату у молчащего Вадима, который не смотрел на меня и за все утро не проронил ни слова. Проводила Милану в университет и, зевая, кормила Агату, когда на электронную почту пришло сообщение из клиники. Мне сообщили, что анализы готовы, а доктор ждет меня к одиннадцати. — Поедешь со мной, — решила я, с умилением глядя на племянницу.