Припарковался, не доезжая до моста, и выругался. Достал телефон, нахмурился и ответил на вызов. — Да. Я. Что? Где? — он побледнел и сжал челюсти, а в глубине его зрачков я успела заметить страх. Не говоря ни слова, Марат снова завел мотор, резко развернулся и на огромной скорости полетел куда-то. — Что случилось? — испуганно спросила я, вжимаясь в сидение. Почувствовала, что головная боль приближается, достала из сумочки свои таблетки и выпила сразу три, уже предчувствуя беду. Асманов молчал, но его трясло, а я не решалась лезть в душу. Он гнал на скорости только в ему одному известном направлении, а я… Странно, но я не боялась. Волновалась за него, видела, как у Марата дрожат руки, и не решалась отвлекать от дороги. Мы выехали на окраину города, он сбросил скорость, объезжая кочки, а остановился у старого дома с поваленным забором, у которого стояла машина скорой помощи и несколько полицейских уазиков. — Жди здесь, — приказал он мне и вылетел. Ждать я не могла. Опасливо оглядываясь, вышла и двинулась за ним. Полиция остановила Марата и потребовала документы. Он вытащил из кармана паспорт, протянул служителям правопорядка и отрывисто поинтересовался срывающимся голосом: — Она жива? — Да. Я подошла к нему и взяла его за руку, неистово желая поддержать. Марат обернулся, недовольно свел брови, когда заметил, что я его не послушала, и сильнее сжал мою ладонь в своей. А потом окаменел. Из дома на носилках выносили женщину, всю в крови. Она держалась рукой за живот и тихо стонала. — Мама! — прошептал Марат, срываясь с места. Мою руку он так и не отпустил, пришлось неловко бежать за ним. — Как она? Куда вы ее везете? — нервно поинтересовался он у медиков. — В первую областную. Нужна операция. Вы ей кто? — Сын. Мужчины унесли носилки, а к нам подошел обеспокоенный доктор: — У нее побои, ножевое в живот, но ваша мама — везунчик, прошло по касательной. Прооперируем, выживет. Марат кивнул, а потом натурально зарычал, когда из дома в наручниках вывели мужчину. Тот явно был нетрезв и шел пошатываясь. — Сука! — выдохнул Асманов. Отпустил мою ладонь и с невероятной решимостью пошел вперед. — Убью падлу! — процедил он сквозь сжатые зубы. Я слишком хорошо помнила сцену в баре и понимала, что сейчас он наломает дров. Я действовала на инстинктах. Поймала Марата за руку и, не обращая внимания на сопротивление, обняла его за талию. Асманов пытался отцепить меня от себя, дышал тяжело и со свистом, сжимая кулаки. — Марат! Марат, посмотри на меня. Посмотри! — потребовала я. Он опустил голову, совершенно безумным взглядом глядя мне в глаза. — Марат, не надо! Он и так сядет! Здесь полно милиции, не надо, остановись! Слышишь? Я обняла его лицо ладонями и старалась говорить спокойно. — Марат. Поехали лучше в больницу, ты нужен своей маме. Убьешь его — тебя посадят, кто станет за ней ухаживать? Слышишь? Поехали! Марат, пожалуйста! С каждым моим словом он все сильнее расслаблялся. И смотрел на меня не моргая. — Поехали, слышишь? — Послушай свою девчонку, пацан! Едь к матери. Посадим, я тебе обещаю. Завтра забеги в отделение, дай показания. И вы, барышня, тоже. На плечо Марата опустилась тяжелая ладонь мужчины в штатском. Я с благодарностью покосилась на мужчину, снова схватила Марата за руку и повела к его машине. Он не сопротивлялся, лишь смотрел вслед удаляющейся машине скорой помощи, в которой увозили его маму. Мы остановились у салона. Марат положил ладонь на крышу, опустил голову и выругался. Мне очень захотелось его поддержать. Я прекрасно понимала его чувства, чувствовала его боль как свою. Робко подошла ближе, ожидая, что сейчас он сорвется на мне, и была к этому готова. Но Асманов взял меня за шею, рывком притянул к себе и крепко обнял, зарываясь носом в волосы. Несколько мгновений я медлила, а потом подняла руки, обхватила его талию и прижалась еще теснее, пытаясь передать чуточку уверенности. Во мне самой ее почти не было, но в тот момент ему было гораздо хуже. Марата трясло, меня тоже. На головы падали снежинки, а мы продолжали стоять. Полицейские вошли в положение и не стали нас беспокоить. Кто-то проходил мимо, переговариваясь. Мы же никого не интересовали. Стояли, будто невидимым куполом отделенные от всего мира. — Поехали в больницу, выясним, что нужно купить твоей маме, — отмерла я. — Уверена, ей будет нужна одежда, возможно, лекарства. — Ты со мной? — напряженно спросил Марат. — Конечно, я с тобой, — согласилась я. — Поехали. Глава 20 Глава 20 Маша Мы сидели в холле больницы, дальше нас не пустили. Медсестра в приемном покое сообщила, что маму Марата увезли на экстренную операцию, а все подробности нам сообщит ее лечащий врач, когда освободится. Единственное, что нам оставалось — это ждать. Марат раненым зверем бродил из угла в угол, а я робко сидела на стуле. Наконец он остановился, несколько раз ударил кулаком в стену и со свистом выдохнул через нос. Развернулся и сел прямо на пол, обхватив ладонями голову. Я поднялась и села рядом, всем сердцем желая его поддержать. Марат поднял голову, недовольно нахмурился, снял куртку и приказал: — Встань. Я подчинилась, а он бросил свою куртку прямо на пол и снова велел: — Теперь садись. — Замарается же, — растерялась я. — Давай! Я осторожно села и подвинулась к нему ближе. Было жарко; свою куртку я тоже сняла, оставив на стуле. — Этот мужчина, которого задержали, — твой отчим? — тихо спросила я. — Да. Недавно откинулся. И снова за старое. Уверен, он разозлился, что мать ему денег не дала. Сука… — Все будет хорошо, я в это верю, — постаралась я его ободрить. Нерешительно взяла его ладонь в свою и мягко сжала. — Забавная ты, Маша, — грустно усмехнулся он. — До сих пор веришь в хорошее? — А иначе совсем тоска. Только вера и спасает. Марат покачал головой, отнял у меня свою ладонь, поднял руку, обнимая меня за плечи, и притянул к себе. Я устроилась поудобнее, положила голову ему на плечо и постаралась успокоиться. Не знаю, сколько мы так сидели — час, может, больше. Кажется, я даже задремала. Организм выключился от пережитого стресса. А проснулась словно от толчка, сонно рассматривая мужчину в белом халате, стоящего напротив.