А я остался с матерью наедине. — Это твоя девушка? — хрипло спросила она. — Знакомая, — отмахнулся я. — Его посадят, ясно? И ты не станешь идти на мировую и защищать его, поняла? Иначе я его убью. Я не шучу, мам. В этот раз не шучу. Либо он сядет, либо я, но он сдохнет. — Сын, — в глазах мамы плескался ужас. — Я все сказал. После больницы переедешь ко мне. По ее щеке скатилась слеза, а я резко поднялся: — Мне пора. Завтра зайду. Если что-то нужно — пиши. В пакете вещи, лекарства я отдам доктору. — Спасибо, сынок, — прошептала мама. Я не слушал. Резко развернулся, вышел из палаты и отправился на поиски доктора. Он заверил, что угрозы жизни нет, забрал пакет и пообещал звонить, если что-то случится. Я застегнул куртку плотнее и пошел на поиски Маши. Нашел рядом со своей машиной. Она улыбалась, что-то говорила девочке и не сразу заметила меня. А когда нашла взглядом, то улыбка мгновенно сошла с лица. — Злишься? — тихо спросила она, когда я подошел вплотную. — Злюсь. Но не за то, что ты пришла к маме, а за то, что снова себя не бережешь. Как твоя голова? Может, зайдем к врачу, пока мы здесь? — Все в порядке, — выдохнула она. — Я была на приеме утром, анализы в норме, доктор подтвердил, что это осложнения после сотрясения. — Точно? Сердце застучало в груди. — Да, со мной все в порядке. Мне выписали другие обезболивающие, более длительного действия. Головные боли еще будут беспокоить какое-то время, но все не критично. И я просто по-человечески хотела поддержать твою маму, вот и пришла. — Я понял. Садись в машину. По телу прошла волна облегчения. Я смотрел, как Маша садится на заднее сидение, удерживая ребенка на руках, и только в тот момент понял, насколько сильно ждал результатов анализов. — Какие планы на вечер? — спросил уже по дороге. — Я буду с Агатой сегодня допоздна, Вадим на работе, — нахмурилась она. — А Мила? Маша отвела взгляд, но ничего не ответила. До ее дома мы ехали молча, лишь иногда она сюсюкала с Агатой. А я наблюдал за ней, снова выбрав самую дальнюю дорогу. Но и она закончилась. Припарковался у ее подъезда и обернулся: — Я позвоню. — Я… — Маша запнулась, напряглась и снова отвела взгляд. — Марат, может, нам не стоит больше видеться? У меня слишком много проблем, нужно искать работу и… Я просто не могу сейчас, — понизила она голос до шепота. — Да? — жестко протянул я. — Ну, иди. Только предупреждаю сразу: мне твое самопожертвование нахер не нужно, поняла? И к матери моей больше не суйся, мать Тереза чертова! — Я… — Мне твоя жалость не нужна! И помощь тоже! Два раза я не повторяю, явишься в больницу — пожалеешь. А теперь вали! Я саданул рукой по рулю, не понимая вообще ничего. Сука, все ж нормально было, какого хрена, Маша⁈ Она вышла на улицу и почти бегом убежала в подъезд, а я вжал педаль газа в пол и рванул подальше. Сука, почему все так сложно? Почему она такая сложная? Ярость снова затопила с головой. Чтобы не сорваться, поехал на работу. Сжал зубы и приказал себе выбросить ее из головы навсегда. Такие, как она, не выбирают таких, как я. Они их, сука, жалеют! И Маша пожалела, вот и ответ. Нахрен, все. Забуду, заблокирую, удалю. Вытравлю на хрен. Хватит, достало! Я больше не пацан с карандашом, который стоял за углом, рассматривая старшеклассницу. Я взрослый, сильный, меня боятся, и я одиночка. Только, сука, почему так больно-то⁈ Глава 22 Глава 22 Маша Мне казалось, что из меня вытянули все силы. Опустошили до дна, оставив только ледяной холод внутри. Как сомнамбула, шла домой, удерживая на руках Агату, и даже плакать не получалось. В голове пустота и страх. На автопилоте я поднялась в квартиру, открыла дверь, сняла одежду, невидящим взглядом глядя по сторонам. Привычные, механические действия давались легко, а осознание пока не приходило. Я раздела Агату, которая сегодня, словно в поддержку мне, почти не капризничала. Покормила зевающую малышку, которая нагуляла сон и аппетит, взяла на руки, легла с ней на диван, и мы вместе уснули. Я просто отключилась от реальности, которую не получалось воспринимать адекватно. Казалось, я смотрела на себя со стороны. Видела испуганную, вечно занятую, суетливую девушку, которая пыталась угодить всем. Сон был без сновидений, словно я упала в черную пустоту, в небытие. Проснулась словно от толчка. Открыла глаза и вздрогнула. Агата спала. Я подложила подушку, чтобы племянница ненароком не упала, и отправилась в ванную. В отражении была не я. Кто-то другой, безумно уставший, с темными кругами под глазами и бледной кожей. «Все хорошо, все хорошо», — как мантру повторяла я, убеждая себя и не допуская больше ни одной мысли. Гнала все, особенно те, что касались Марата. Так будет лучше для нас обоих. Всем будет лучше, если мы прекратим любые контакты. Нельзя пускать его в свое сердце, нельзя быть рядом, нельзя. Зачем я пошла к его маме, я не знала. В тот день я себе не принадлежала. Поддалась порыву, очень хотела поддержать ее и его, а в итоге наделала глупостей. Я поймала себя на том, что умывалась так долго, что успела замерзнуть. Отключила воду, вытерла лицо и вышла, заметив на пороге ботинки Вадима. Вдохнула побольше воздуха в грудь и постаралась улыбнуться. Ругаться с зятем я не хотела. Вошла в кухню, по дороге проверив Агату, которая сладко посапывала во сне. Вадим сидел за столом и ел суп. Тот самый, который я приготовила днем. Для мамы Марата. — Привет, — робко улыбнулась я. — Как дела? Ты рано сегодня. — Освободился, — отрезал Вадим, не глядя на меня. — Нам нужно поговорить, — решилась я. — Маш, я устал, — он отвел взгляд. — Поем и пойду спать, Агата сегодня на тебе. Деньги на тумбочке. Я снова была виновата. В том, что потеряла работу, в том, что отказала в близости. В том, что теперь он единственный добытчик и имеет право диктовать нам условия. — Хорошо, — хмыкнула я, понимая, что чувство вины, которое мне пытались навязать, больше не приходит. Все та же пустота внутри. И холод. Громко хлопнула входная дверь, послышался топот, и взбешенная Милана появилась на пороге кухни. — Ненавижу тебя! — кричала она. — Агата спит, тише, — взмолилась я. — Плевать мне на Агату. Ты… ты… сука ты, Маша! — За языком следи! — жестко осадила я. — «Не водись с Маратом, я тебе запрещаю», — издевательски процитировала она меня. — Сама запала, да? Думала, я не узнаю? Думала, что сможешь спокойно спать с ним за моей спиной, сестренка? Да какая ты мне теперь сестра? Ты предательница!