– Кто забрал тебя из школы? – спросил он Грейс. Билли сидел на диване, а Грейс бродила по квартире. Снова останавливалась перед фотографиями, которые рассматривала вчера. Сосредоточиться после бессонной ночи было трудно. Нервы звенели так, словно кто-то прошелся по ним напильником. – Фелипе, – ответила она. – Чтобы Иоланде не пришлось отпрашиваться с работы. Ее, конечно, отпустят, но и заплатят куда меньше. – А Иоланда это?.. – Спонсор моей мамы. – Спонсор? В каком смысле? Что она спонсирует? – Спонсор из программы. Ну, как у анонимных алкоголиков. Только Иоланда спонсор из программы для анонимных наркоманов. – Да это же все объясняет! – сказал Билли. И тут же пожалел о том, что не успел вовремя прикусить язык. – Что объясняет? – Не обращай внимания. На этой фотографии я играю в пьесе «Продавец льда грядет». – Вот пока ты об этом не сказал, мне все было понятно. – Как Джейк Лафферти узнал, что я буду за тобой присматривать? – Рейлин пришлось с ним поговорить. Фелипе не хотел забирать меня из школы – боялся, что мистер Лафферти потом его со свету сживет. Поэтому Рейлин пошла к мистеру Лафферти. И я тоже, потому что иначе мне бы пришлось сидеть с мамой – а мама спит, и мне нельзя оставаться одной, вдруг соцработники придут с проверкой? Так что я пошла вместе с Рейлин. Ох, как же он разозлился! Но Рейлин держалась так, будто ей вообще ни капельки не страшно. Просто сказала, что Фелипе будет забирать меня из школы, и мистеру Лафферти лучше не вмешиваться. Ему это, конечно, не понравилось. И он, такой, заявляет: «А какая мне разница? Делайте, что хотите». А потом принялся выяснять, с кем я останусь после того, когда Фелипе уйдет на работу. Странный какой-то, сам же сказал, что ему все равно. Вот тогда-то я и рассказала про тебя. – Ага. Это многое объясняет. – Опять ты за свое. Что объясняет-то? – Объясняет, почему он пришел ко мне и стал задавать личные вопросы. – Какие вопросы? – Как я могу тебе про них рассказать, если они личные? – Ой, точно. Извини. – Так что ты ему сказала? – Что ты был танцором, актером, певцом… «И это тоже многое объясняет», – подумал Билли. Но на этот раз промолчал. – …и что хотя тебя зовут Билли Блеск, твое настоящее имя то ли Родни, то ли Дэнни… – Дональд. – Ой, да. Дональд. Извини. И что твоя фамилия Флейнстин, но ты изменил ее на «Блеск», потому что фамилия Флейнстин не подходит для танцора. – Фельдман, – поправил Билли, внезапно чувствуя себя совсем разбитым. – Ой. Фельдман. И откуда я только взяла Флейнстина? – Даже не рискну предположить. – Опять ты выражаешься странно. В общем, неправильно я ему сказала. А что это за снимок? Это ты танцуешь? Она взяла в руки фотографию, стоявшую на столике у дивана. На ней действительно был запечатлен танцующий Билли. – Да. На Бродвее. – А что такое Бродвей? – Улица. В Нью-Йорке. – Не похоже на улицу. Ты же танцуешь на сцене. – Верно. В театре. А театр на Бродвее. – Вот оно что… А театр на Бродвее – это хороший театр? – Лучше быть не может. – Жалко, что ты бросил танцы. Тебе ведь нравилось. – Если бы я не бросил танцы, я бы и сейчас выступал на Бродвее. И кто бы тогда за тобой присматривал? – И правда. Знаешь, я тут подумала: вот если бы ты по-прежнему занимался танцами… – Может, сыграем в молчанку? – прервал ее Билли. – А что такое молчанка? – Игра такая. Кто дольше промолчит, тот и выиграл. – П-ф-ф, – вздохнула Грейс и поставила бродвейское фото на стол. На то же место, но под другим углом. – Как-то скучно. – Я очень устал, – сказал Билли, поправляя фотографию. – Почти не спал сегодня. У меня нет сил на разговоры. Грейс неожиданно возникла прямо у него под носом, слегка подпрыгивая от нетерпения. – А ты научишь меня танцевать? – На это тоже нужны силы. – Билли, ну пожа-а-алуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-алуйста! Ну что тебе стоит?! Билли глубоко вздохнул. – Ладно. Научу. Потому что слушать тебя я тоже не в состоянии. Глава 6. Грейс На следующий день Фелипе забрал Грейс из школы, однако вместо того, чтобы пойти домой, они отправились в салон красоты Рейлин. Разумеется, у салона было свое название и владелец, а Рейлин там просто работала. – А зачем нам туда? – спросила Грейс, пока они шагали по тротуару. – Не знаю, – ответил Фелипе. – Рейлин попросила тебя привести. Сказала, что ты в курсе. – Ясно. Наверное, она говорила, но у меня из головы выскочило. – Не хочешь идти? – Да не то чтобы не хочу. Просто, понимаешь, мне не терпится пойти к Билли. Представляешь, он учит меня танцевать! Мы разбираем тайм-степ. Билли говорит, что этот шаг – основа основ, без него никуда. Только непонятно, почему он называется шагом. Самый настоящий танец. Целая куча шагов, я в них постоянно путаюсь. А пока что у нас был один урок чечетки. Знаешь, что такое чечетка? – Конечно. Видел, как ее танцуют. – А еще мне нужны специальные туфли с набойками. Только дома у нас таких нет, да и откуда им взяться? Билли одолжил мне свои. Самые-самые первые – он их очень любит и бережет. Билли носил их, когда был таким же, как я. Но они мне все равно велики! У него в детстве были очень большие ноги – наверно, потому что он мальчик. В общем, приходится надевать три пары носков. Билли не разрешил брать туфли домой, слишком уж они ему дороги. Зато мне можно носить их у него в квартире. Танцевать приходится на кухне, потому что в гостиной ковер – там чечетку не отобьешь… В общем, я очень хочу на второй урок. Фелипе, ты что, совсем меня не слушаешь? – Извини, – ответил Фелипе. – Слушаю. Задумался просто. – Ты опять расстроился? – спросила Грейс. Фелипе выглядел очень грустным. – Немножко. – А ты расскажи. Может, полегчает. – Не сегодня. Когда-нибудь, наверное, расскажу. Тебе трудно будет разобраться. У взрослых свои проблемы. Между мужчинами и женщинами все бывает очень сложно.