Семь лет назад Где я? Что происходит? Всё болит... И тут я вспоминаю. О, нет! Я заставляю себя открыть глаза. Ничего не вижу. Кругом темнота. Всё размыто. Кровь. Я чувствую, как вниз по лбу течёт кровь. Я не вижу вообще ничего. Я не вижу её. Задерживая дыхание, я прислушиваюсь и ожидаю звук, который бы дал мне понять, где она. Но ничего. Я пытаюсь произнести её имя, но боль мешает мне. Мне так больно. Мои лёгкие словно в огне... В животе нестерпимая боль... У меня идёт кровь... Мне нужно двигаться. Позвать на помощь. Я протягиваю руку, но всё, что я чувствую — это лишь сырая земля, на которой я лежу. Я шарю по земле пальцами, пытаясь схватиться за что-нибудь, чтобы подняться, но вокруг нет ничего. С трудом я открываю глаза и начинаю быстро моргать, надеясь, что моё зрение прояснится, но это не помогает. Тыльной стороной ладони я оттираю глаза от крови и слёз, и, наконец, могу видеть. Я поворачиваю голову на бок. Она там. И она не двигается. Её когда-то красивое розовое платье теперь было покрыто кровью и грязью, задрано вверх и выставляло напоказ её прелести. Нет. Я стиснул зубы от гнева, который переполнял меня. Я медленно тащусь к ней. Каждая клеточка моего тела кричит от боли. Я прижимаю свою слабую руку к животу. Рука скользит по рубашке. Влажная. Очень влажная. И холодная. У меня сильное кровотечение, но это неважно. Мне только нужно добраться до неё. Мне нужно знать, что она в порядке. Она должна быть в порядке. Я иду, детка. Потерпи. Я дохожу до неё. Её глаза открыты. И пусты. — Нет... детка... нет. Во мне бушует неистовая злость, и я издаю первобытный вой. Я падаю на колени рядом с ней. — Мне... ж-жаль. Я опускаю её платье, прикрывая её. Моё зрение вновь становится размытым. Сердце начинает биться медленнее. Мне больно дышать. Ощущение, будто лёгкие наполняются водой, когда я вдыхаю. Я умираю. Закрываю глаза и беру её руку, крепко сжимаю, переплетаю свои пальцы с её. Шаги. Тяжёлые шаги идущего через подлесок. Затем я слышу чьё-то сопение. Животное. Может, собака? — На помощь... — я откашливаюсь, стараясь кричать как можно громче, но даже мне ясно, что мой голос звучит недостаточно громко. Ответа нет. Приложив все оставшиеся силы, я крикнул, что есть мочи: "На помощь!". Шаги замерли. — Здесь кто-то есть? — отозвался мужской голос. Да. — На помощь... Пожалуйста... Вновь послышались шаги, быстрее и ближе. Кто-то с шумом раздвигает ветки кустов, окружающих нас, и шепчет: "Иисус Христос!". Слава Богу. Мужчина опускается на колени рядом со мной. Моё лицо лижет собака. — Хэнк, фу, нельзя. Мне надо привязать собаку. Я сейчас же вернусь. — Нет! Не... уходите. Помогите... ей... пожалуйста, — пытаюсь прохрипеть я, но моё горло заполняется кровью, как только я начинаю паниковать. Он уходит, но затем возвращается, буквально через секунду. — Я здесь. Постарайся не разговаривать. Игнорируя его совет, я шепчу: — Помогите... ей. Может, она ещё жива. Он может попытаться привести её в сознание... сделать искусственное дыхание... Я чувствую, как он отходит от меня и идёт к ней. — Солнышко... ты меня слышишь? Я заставляю себя открыть глаза и поворачиваю голову в их сторону. Он проверяет её пульс на шее. Почему я этого не сделал? Эти секунды, что я смотрел на него и ждал, показались мне целой вечностью. Он изменился в лице, закрыл глаза и тяжело вздохнул.