– Эй, «шалава»! – крикнул он перепуганной и вместе с тем пышущей гневом Азмире, – Поди скорее сюда! Тут, кажется, «предок» твой помирает. Предаваться своим негативно-настроенным чувствам после такого известия ей не позволила дочерняя привязанность к последнему оставшемуся в живых близкому человеку и, утирая с глаз слезы, прекрасная девушка устремилась в коридор их коммунальной квартиры, где в конвульсиях бился ее, вконец, пристрастившийся к алкоголю родитель. Выбежав в коридор, она увидела, как на глазах меняется выражение и цвет лица ее бати. Оно становилось – то пунцовым, то белым, то каким-то сразу коричневым, а то попросту черным – выказывая при этом – то безудержный гнев, то всеобъемлющий страх, то горестную печаль, то сплошную обиду. Девушка сразу же все поняла. По ее дальнейшему изречению и уверенным движениям стало вполне очевидно, что такое состояние склонного к алкоголю родителя для нее, отнюдь, не в диковинку. – Это водочная эпилепсия, – сказала она, проходя мимо охваченного судорожным припадком папаши, – нужно разжать ему челюсти. Сказав эти слова, девушка тут же перевернула бьющегося в конвульсиях пострадавшего на бок, ловко скинула со своей ноги обувь и тут же сняла разноцветный носок (у мужчины их, конечно же, не было). Выбрав момент, когда отец очередной пробежавшей по его лицу «играющей» судорогой невольно разжал свои челюсти, энергично загнала в ротовую полость эту часть своего туалета. – Чтобы язык не смог прикусить, – объяснила она это странное свое поведение. Бабка-соседка к этому времени зашла в свою комнату, а два недавно таких активных «молодчика» стояли, не двигаясь с места, и с отвращеньем поглядывали на разыгравшийся перед ними приступ страдающего алкогольной зависимостью «опустившегося» на самое социальное «дно» человека. В общей сложности припадок длился чуть больше минуты, но этого времени оказалось достаточно, чтобы всем присутствующим и неопытным, в таких делах, людям успеть «наполниться» ужасающе-страшными чувствами. – Ну, вы тут даете, – вымолвил «Костя-киллер», лишь только немного стал приходить в себя после всего здесь увиденного. – И часто у вас происходит такое? – Нет, – уверенно заявила прекрасная девушка, наблюдая, как белки глаз на лице ее бати опускаются медленно вниз, возвращая на место зрачки, – но бывает. В основном, когда он подвержен внезапным волнениям, что и спровоцировал ваш нежданный приход. А еще я не успела дать ему опохмелку: если бы он ее выпил, то такого бы не случилось. – То есть, – невольно «оборвал» говорившую Костя, после непривычного для него происшествия окончательно восстановив свое душевное равновесие, – нам нужно было дождаться, когда твой «папик-алкаш» «примет на грудь» свою ежедневную дозу и только после этого удостоиться чести быть вами принятым – это ты хочешь сказать? А может, вообще, надо было записаться к вам на прием? Ерунду не «гони». – Нет, – опять повторилась Азмира, слегка стушевавшись от грозного вида, какой мог напустить на себя Константин, – я совсем не это имела в виду. Просто видя ваш испуганный вид… – Да, ты что, белены что ли объелась? – воскликнул презрительно Беркутов, – Что, такое, ты говоришь? Испуганный вид… Да, ты хоть понимаешь с кем сейчас разговариваешь? Я людей убил больше, чем ты лет прожила, а ты: «испуганный вид»… Разозлить меня хочешь? – Ни в коем случае, – замотала красавица головой и замахала руками, изображая жест крайнего отрицания, – просто я хочу наконец-то узнать: что явилось причиной вашего столь нежданного посещения? Отец к тому времени, когда задавался этот вопрос уже окончательно пришел в себя и силился вспомнить, что же с ним приключилось. Он сидел на полу и в недоумении качал своей «бестолковкой» с полностью «высушенными» алкоголем мозгами и никак не мог найти ответ на волновавшие его голову мысли: «Откуда взялись эти люди? Почему он сидит на полу? И, как в его ротовой полости оказался женский носок?» Видя его полное недоумение происходящим в квартире событиям, Азмира невольно крикнула: – Чего сидите, грязный пропойца!? Идите в комнату: там в моей сумочке находится выпивка! Можете взять. После этих слов Тагиеву больше ничего уже не было интересно. Не обращая внимания на столпившихся рядом незнакомых людей, он, перебирая по стене своими руками, энергично поднялся и, выставив перед собой эти конечности и растопырив их в стороны, пошатываясь, направился по указанному ему направлению. Оставшись втроем, Беркутов, наконец-то, счел для себя возможным поставить девушку в курс своего посещения: – Значит так, милая «шлюха», мы прибыли к тебе с одной благотворительной миссией. Тебя, наверное, заинтересует, что она из себя представляет? – Буду очень признательна, если вы меня просветите, – поддакнула красивая девушка. – Мы знаем, что ты занимаешься проституцией, – продолжал, между тем, неожиданный посетитель, придавая себе наставительный вид, – эта «профессия» очень опасна и сопряжена с постоянным риском и возможным обманом… Азмира начала понимать, чем вызвано к ней такое внимание, невольно усмехнувшись, она продолжала слушать, что будет говорить дальше ее собеседник. Он же, не обратив никакого внимания на ее презрительную ухмылку, заложив руки за спину и выпятив вперед нижнюю челюсть, упиваясь своим голосом, продолжал: – Поэтому, ты нуждаешься в постоянной поддержке и сильной защите, – заметив на лице у той, которую «разводил», огромное недоверие, поспешил его тут же рассеять, – не сомневайся, нуждаешься. Именно потому, чтобы избавить себя от таких неприятных тебе посещений, ты просто обязана обеспечить себе охрану такими людьми, какими являемся мы. Заметь, что у нас это абсолютно не дорого. – А, если я наберусь наглости и отвечу отказом? – не смола молодая путана оставить этот вопрос без внимания. – Как я уже сказал несколько ранее, – скривил злобой лицо невольный «докладчик», – мало того, что мы можем тебя попросту изнасиловать, мы еще организуем тебе страшнейшие пытки, – и, кивнув в сторону большого верзилы, промолвил, – вон «Слон» очень любит мучить молоденьких девушек. Ты же ведь любишь? А, «Слон»? – Даже не сомневайся, – подтвердил не больно умный детина слова своего «боевого» товарища, – больше всего на свете. Угроза была довольно реальной, поэтому Азмира невольно задумалась о последствиях. Делиться своей выручкой ей ни с кем, конечно же, не хотелось, но и подвергаться мучительным пыткам, также желания не было. Однако, сдаваться так просто и отдавать часть заработанных ею денег, не известно кому, было попросту глупо, поэтому она решила еще раз проверить серьезность представляемой ими опасности. – А, если я обращусь в нашу милицию? – сузив прекрасные глазки и сведя к переносице брови, придавая себе большей уверенности, спросила Тагиева, – Ведь там, думаю, с такими, как вы, смогут справиться совершенно свободно. В этом случае, как вы поступите? – Мы тебя просто убьем, – без обиняков отвечал «Костя-киллер», – нравится тебе подобная перспектива, тогда, пожалуйста, обращайся. Доказать все равно ничего ты не сможешь, а ходить ночью одной тебе все же придется, глядишь, еще встретимся на узкой дорожке, и вот тогда… В этот момент к дому подкатил милицейский «уазик» из которого выбежали вооруженные автоматами и одетые в бронежилеты сотрудники и, прямиком, бросились к их квартире. Дежурный, принявший вызов престарелой старушки, оказался опытным в своем деле сотрудником и, поняв по взволнованной речи звонившей, что дело совершенно нешуточно, отнесся к нему абсолютно серьезно, но не успев выведать адрес, по упомянутым выше причинам, смог все же установить его по фамилии бабушки. Он тут же набрал по телефону миграционную службу, где ему выдали трех человек с похожими данными. Безошибочно, по интонации голоса, определив, что говорил со старенькой бабушкой, офицер, находящийся в чине майора, «отбросил» в сторону двоих молодых и направил группу захвата на интересующий адрес. Без церемоний ворвавшись в квартиру, полицейские сразу определили, кто здесь являлся чужим, взяли их на прицел своих автоматов и очень невежливо попросили их упасть в положение – лежа. В этот момент из комнаты выходил поправивший здоровье хозяин квартиры, внешний вид которого внес смятение в мысли сотрудников правоохранительных органов, и они, не желая слушать его разъяснения, также посчитали возможным уложить его рядом с остальными преступниками. Тот, за последнее время, переживший нападение неизвестных, страшный припадок и появление людей в форме с автоматическим оружием наперевес, безропотно согласился. «Виновница» этого внезапного появления вооруженных людей, состоящих на службе закона, сидела спокойно в своей самой маленькой комнате, делая вид, что она не имеет к происходящему никакого своего отношения. Когда к ней в комнатушку ворвался один их группы захвата, она, искренне испугавшись такого нежданного появления, осеняя себя крестным знаменьем, невольно запричитала: – Свят-свят. Что же, Господи, такое творится? Совсем никакого не стало житья. – Не беспокойтесь, – ответил вошедший, – мы из полиции. Что у вас происходит? Далее, выслушав жалобы старенькой женщины (Азмира умышлено обвинение выдвигать отказалась) было принято решение забрать нежданных гостей в полицейский участок. Когда «Костя-киллер» поднялся, то удерживаемый за руки одним из сотрудников, он умудрился приблизить лицо к стоявшей рядом «шалаве» и, придавая голосу злобных оттенков, полушепотом произнес: – Мы еще не закончили, мерзкая «шлюха»! Глава III. Костя-киллер выходит на дело Прошло два дня со времени того странного происшествия. Тагиева, не переставая переживать о последствиях и отчетливо помня последние слова Константина, думала, как же поставить в курс своих «коллег» по опасному бизнесу так, чтобы вызвать их понимание и сочувствие, а главное, адекватное, в таких случаях, восприятие. Наконец, она все же не выдержала и, «отработав» положенные ей шесть часов в длящихся сутках, решила посоветоваться со своей чередующей «сменщицей». Гордеева Анжелика Сергеевна была самой старшей среди всей четверки, квартировавшей «апартаменты». Ее возраст перевалил за двадцать пять лет, и она даже пользовалась некоторым уважением среди остальных более молодых проституток. Для представительниц слабого пола она была довольно высокого роста, доходившего до ста семидесяти пяти сантиметров, поэтому, редкий случай, когда бы она отважилась надеть туфли на каблуках, предпочитая носить остроносые балетки-лодочки. Ее фигура была сложена несколько хуже, чем у уже известной нам героини, не имела таких четко-очерченных форм и была, как это принято говорить: «более плоской». Ее грудь едва ли доходила до второго размера, а талия, хоть и была, но она практически не выделялась. Единственное, что действительно отличалось у нее сексуальностью, так это длинные прямые и очень красивые ноги. Они росли словно бы из ушей, останавливая на себе взгляд любого мужчины, умеющего ценить все прекрасное. Но не это одно являлось ее внешним достоинством. Невероятно восхитительное лицо затмевало своей миловидностью даже прекраснейшие очертания у Тагиевой. Великолепно сложенная идеальная без каких-либо изъянов чуть продолговатая форма украшалась большими голубыми глазами, увенчанными длинными накладными ресницами с нанесенной на них черной тушью, выходящей загнутой линией далеко за разрезы; веки имели макияж, сравнимый разве-что с бабочкой, столько на нем было разных оттенков; белая кожа являлась настолько гладкой, что возникали сомнения: есть ли на ней вообще какие-то поры; носик небольшой, с чуть заметной горбинкой, придавал лицу еще большую миловидность; припухлые губки обильно напомажены в коричневый цвет и очерчены яркой обводкой; подбородок слегка выпирает, но это ничуть не портит общего впечатления; ослепительные длинные волосы жгучей блондинки распущены пышной прической и опускаются вниз за плечи. Одежда ее, в этот раз, состояла из разноцветной футболки, кожаной очень короткой юбки и сетчатых с рисунком колготок. Вот в таком виде она предстала перед Азмирой, приведя с собой очередного клиента. Пока девушка, закончив «смену» снимала с себя эротическое белье, загружая его сразу стираться и переодеваясь, тут же, в обыкновенные «шмотки», та располагалась в их единственной комнате, ублажая приведенного с собою мужчину. Приняв на кухне квартиры обычный обывательский вид, облачившись в уже знакомые джинсы и клетчатую рубашку, Тагиева, не переставая терзаться в страшных сомнениях, не удержалась и вежливо постучала в комнату, где «развлекалась» подруга: – Анжелика, можно тебя на минутку. Есть дело очень серьезное, не терпящее никаких отлагательств. Изнутри, где до этого слышался непринужденный наполненный веселостью смех, послышалось с недовольным оттенком ворчание. – Ну, что еще? – спросила Гордеева, выходя в прихожую, разделявшую кухню и комнату, и накидывая на себя атласный халат, перетягивая его, в то же самое время, тоненьким пояском, – Что могло случиться такого, что ты отрываешь меня от клиента? – Понимаешь, какое дело, – не уверенно начала Азмира, увлекая за собой подругу на кухню, – позавчера у меня были два отвратительных типа, которые имеют прямое намеренье взять под контроль наш, итак, не отличающийся большими доходами бизнес и требуют делиться деньгами. Более старшая девушка, в принципе, отличавшаяся несколько большим умом и, наверное, какой-то даже сообразительностью, на этот раз, совершенно не думая, резко «бросила»: – Пошли они на «хер». Если это все, что тебя беспокоит, тогда я пошла дальше «работать», а то, извини, просто-так никто не заплатит, надо денежки отработать. Сама, небось, на «херню-то» не отвлекалась: «трудилась» полную смену. Так чем я от тебя отличаюсь? Она повернулась, чтобы отправиться с кухни, но вдруг остановилась и, вернувшись назад, положила Азмире на плечо свою руку и уже более мягко добавила: – Не переживай, подруга, прорвемся. Если «наедут», тогда будем думать, а пока не бери себе в голову. Тагиева хотела возразить и сказать, что на них уже определенно «наехали», но сделать этого не успела, так как Гордеева дольше не задержалась, а, быстро повернувшись, побежала обратно в комнату, откуда сразу же послышалось ее веселое «щебетание». Нисколько не успокоенная девушка все же решила больше не отрывать ее от «работы» и с тяжелым вздохом отправилась вон из квартиры. Если остановиться на том, как было устроено чередование «сменщиц», то следует обратить внимание, что, как ни крути, но приходящиеся на различное время суток часы отличаются по своей определенной нагрузке. К примеру, поздним вечером наплыв клиентов гораздо больше, чем, скажем в ранее утро. Поэтому, чтобы избежать дискриминации и присущего ей неравноправия, было решено чередоваться, установив каждую смену сроком на одну неделю. Получалось, что каждый использует «апартаменты», как по самой большей загруженности, так и по меньшей, предоставляя возможность каждой «девочке», как отдохнуть, так, в точности, и заработать. В ту неделю, когда происходит описание этих событий, Анжелика «работала» в самую что ни наесть «горячую» пору. После того, как Азмира ушла, у нее начал клиент сменяться клиентом, заполнив все причитающиеся ей шесть часов «рабочего» вечера. Закончив «смену» в двенадцать часов вступившей в свои права полноценной ночи, она была «выжата» словно лимон. Уставшая, она оставила квартиру третьей путане, сама же, получив приличные деньги, не спешной походкой вышла на улицу. Так сложилась практика, что ко времени каждой их «пересменки», чтобы не рисковать и не ходить до дома пешком, возле этого дома, как по заказу, находилась машина такси, ожидавшая непременно выхода той, которая уже «отстрелялась». Таксисты, в основном, были одни и те же и менялись только согласно установленного у них сменного графика. Так же было в тот день, без каких-либо существенных изменений, единственное, за рулем сидел не знакомый ей человек. – А, где сейчас Саша? – невольно зевая, поинтересовалась «отработавшая» свой день проститутка, несколько удивившись этой неожиданной «рокировке», – Сегодня, вроде бы, его смена? – Он заболел очень тяжелой болезнью и не смог прийти на работу, – однозначно заметил новый водитель, – но Вы не переживайте: он посвятил меня во все небольшие нюансы, я даже знаю, куда Вас нужно вести. – Да? – машинально удивилась Гордеева, поразившись взаимовыручке существующей у шоферов, – Вот молодец, – и тут же поняла, что должна обязательно посочувствовать, – а чем он болен? Это опасно? – Нет, – усмехнулся таксист, включив передачу и трогаясь с места, – но какое-то время его не будет: он сломал ногу и, наверное, руку, другие подробности мне пока не известны. Мужчина не врал. Как нетрудно догадаться, это был «Костя-киллер». С водителем он поменялся с полной его неохотой, доходчиво, при том, объяснив, что мера эта является вынужденной и ему самому страсть, как не хочется, так поступать. Но делать нечего, ведь от этого напрямую зависит здоровье, а может и сама жизнь несговорчивого, вначале, владельца машины. Именно сейчас его небезызвестный «коллега», носящий псевдоним «Слон», проводил с ним беседу о том, что тот поступил, как нельзя более верно, что ограничился только переломом ноги, большой гематомой под левым глазом, да еще несколькими синяками и ссадинами по всему телу с возможным «травмированием» правой руки. – Не повезло, – с грустью промолвила Анжелика, искренне переживая за давно знакомого ей человека. – А, как это случилось? – Чисто, случайно, – пустился Беркутов в рассуждения, продолжая мастерски управляться с машиной, разгоняя ее до порядочной скорости, – выбрал не ту работу и связался с плохой компанией – вот здоровьем и поплатился. – Даже так? – невольно занервничала Гордеева, заерзав на своем месте и вспоминая недавней разговор со своей прежней «сменщицей», тем более, обратив внимание, что автомобиль свернул не в ту сторону. – Там перекрыто движение, – небрежно бросил шофер, словно прочитав мысли своей пассажирки, – необходимо ехать в объезд. – Остановите, я выйду, – вдруг почувствовав исходившую от мужчины опасность, дрожащим голосом проговорила молодая путана, – я передумала ехать домой: мне нужно зайти еще в одно место, которое располагается в этом квартале. – Из этой машины можно выйти только, когда я этого захочу, – резко «отрезал» водитель, осознав, что его раскусили, хотя он сильно и не старался скрывать свою личность, – меня зовут «Костя-киллер», надеюсь, понимаешь, что это значит. От охватившего изнутри жгучего «холода» у девушки сжалось в комок ее сердце и ей даже показалось, что на какое-то мгновение этот орган остановился. Душа «ушла» в пятки, и она сидела, будучи ни жива не мертва. Теперь она очень сильно переживала, что не прислушалась к страхам Азмиры, когда та пыталась ей рассказать про что-то такое. Теперь изменить что-либо было нельзя: оставалось только «плыть» по течению, доверившись злодейке-судьбе. Ни одна из будораживших ее воспаленный ум мыслей: выпрыгнуть на ходу; огреть водителя дамской сумочкой; вцепиться ему ногтями в глаза; укусить его за руку, не находили своего понимания и осознания из-за их полной абсурдности. Беркутов гнал, превышая все допустимые скорости, чтобы таким образом не дать возможность своей спутнице осуществить ненужную глупость. Расчет его оказался верным и девушке на таком быстром ходу не пришла даже мысль выкинуть что-то такое, что шло бы вразрез с его первоначальными планами. Так, в общем, принужденной к спокойствию обстановке, с учетом внутренних переживаний и сильнейших эмоций, душивших Гордееву изнутри, они смогли покинуть пределы города и, направляясь в сторону Ярославля, достигли деревни Буньково, где располагался питомник декоративных растений. Недалеко от него находилось небольшое строение, больше похожее на сарай. Оно отстояло чуть в стороне, и к нему вела проселочная дорога. Поблизости не было никакого жилья. Если здесь закричать, то вряд ли бы тебя кто-то услышал, единственное, можно было рассчитывать на охранника, дежурившего в месте разведения саженцев. Словно прочитав мысли сидящей с ним в авто проститутки, Беркутов резко повернул к ней свою голову (она сидела, как везде принято, на заднем сидении) и, напитав глаза безграничным гневом и «наполнив» их кровью, полу-шипящим голосом произнес: – Даже не думай. Это будет последний вскрик в твоей жизни. Поверь, мне бы очень этого не хотелось. Поэтому сиди тихо, не подводи ни себя ни того мужика, что сидит на охране. Остановив машину возле небольшой деревянной постройки, Константин грозно рыкнул, одарив девушку взглядом, внушающим ужас: