Похоже, я угодила в «День сурка» — это была моя первая мысль после того, как тупая боль в районе переносицы разбудила меня. Глаза не открывала: в памяти были ещё свежи ощущения от вчерашнего утра, когда меня мучили последствия наших с Арой посиделок под бутылочку сладенькой настойки. Нащупала руками одеяло и натянула его на голову, обреченно при этом простонав. ― Проснулась, ну наконец–то! ― бодрый голосок подруги совсем не обрадовал. Сильнее завернулась в одеяло, прячась от раздражающих звуков. Места для манёвра оказалось, на удивление, много. Похоже, я лежу не на своём диване, а на кровати. ― Ара, милая, а у тебя не осталось того зелья, что ты давала мне вчера утром? ― терпеть эту головную боль совсем не хотелось, да и силёнок бы мне сейчас побольше! А то такое ощущение, что меня выжали как половую тряпку и бросили в угол, поэтому готова была проглотить любую гадость, лишь бы избавиться от неприятных ощущений. ― Прости, но сейчас оно тебе не поможет, ― расстроила своим ответам ведьма. ― Пойду, принесу завтрак, ― уже мужским басам заговорила подруга. «Что за… метаморфозы?» ― удивилась услышанному. ― Ара? ― Да, ― фух… показалось, я снова слышу звонкий, девичий голосок. Скорее всего, говорил Рон, хотя его я бы узнала сразу. Значит, один из мирэ. Ледяной тембр Орма я ни с кем не перепутаю, остаётся Крон. ― Какого пепла в твоей комнате делает Крон? ― разлепила глаза и начала привыкать к, пока чуть пробивающемуся и не такому раздражающему свету под одеялом. ― Ну, вообще-то, это не моя комната, ― ошарашила ответом ведьмочка. ― Только не говори мне, что я лежу на монстродроме. ― Нет. ― Тогда где я? ― В комнате Светлейшего, ― улыбась, сообщила новость проклятийница. ― Что–о? ― позабыв о боли, сбросила с головы одеяла и вскочила, принимая сидячее положение. К сожалению, это я позабыла о боли ― боль про меня не забыла и тут же о себе напомнила, да с такой силой, что я сдавила виски, пытаясь хоть немного приглушить её. ― Какого пепла я здесь делаю? ― прошипела, стараясь не двигаться. ― Мирэ тебя сам принёс сюда после того, как оторвал от девчонки. ― Девчонки? Точно. Сурия, служанка, что напала на Рона. Она умирала, я пыталась ей помочь. Но почему оторвал? Я сама отлетела от того яркого выброса света. ― Ара, я, кажется, вчера немного перегнула палку: обозвала Орма бесчувственной птицей, ― спрятав лицо в ладони, обречённо простонала, вспомнив последние мгновения перед отключкой― Мне хана, как той девушке. ― Ну, девчонка жива и здорова благодаря тебе, да и ты вроде пока дышишь: мирэ вон даже в свою комнату притащил, да в кровать свою уложил, ― ирония в голосе ведьмы не удивила, а вот что Сурия жива ― очень даже. ― Он всё–таки снял печать, а я на него наорала, ― теперь мне стало ещё и стыдно, я перешла на оскорбления, хотя должна была просто привести правильные доводы. Но это сейчас я думаю, тогда было не до этого: на моих глазах умирал человек, а я была бессильна и действовала на эмоциях. ― Ну, зато это подействовало: признаться, в этот момент даже мне захотелось снять ту печать с девчонки. ― Не поняла: ты что, была там? ― удивлённо глянула на подругу, выбравшись из собственного укрытия. Ара сидела рядышком с кроватью, в небольшом кресле, переодетая в свой вчерашний наряд и, подперев подбородок рукой, наблюдала за мной. ― Конечно, ты же не думала, что я всерьёз послушаюсь феникса, ― Ара улыбалась, явно довольная собой. ― Вышла из комнаты, как только Крон вас позвал. Честно говоря, не совсем была сначала с тобой согласна, когда ты решила спасти девчонку, но когда ты с ней заговорила, поняла, что душа у неё чистая: другую бы ты не услышала. ― Но я прежде не видела ничего подобного, когда исцеляла, и, тем более, не слышала. ― Так ты раньше и не была настолько близко к своему фениксу. Первый огонь не просто так зовётся первым: в нём — вся сила их рода. Огонёк чувствует силу рода, вот и становится сильнее. Представь, что будет, когда вы по–настоящему соединитесь, ― хитрый прищур зелёных глаз, намекал на определённую близость: похоже, ведьма всерьёз решила заняться моей личной жизнью. Одного не пойму: почему Орм? Знает же моё отношение к нашему с ним браку. Да и сама всегда помогала быть от него на безопасном расстоянии. Я тяжело вздохнула и со стоном упала на подушку, давая понять подруге, что её фантазия слишком сильно разыгралась. Головная боль потихоньку начала отступать: теперь я даже могла сосредоточить взгляд на интерьере комнаты, который, на удивление, был довольно аскетичным. Двуспальная кровать, на которой я лежала, не имела ничего общего с тем монстродромом. Она была совершенно обыкновенна, даже без балдахина. Письменный стол у окна, заваленный бумагами, пара стульев, кресло, в котором сидела Ара, и огромный шкаф с книгами. Единственное, что выдавало эту комнату, что она принадлежит не абы кому, а принцу Фьёры ― синие шёлковые обои с золотым узором в виде вензелей, изображавших огненную птицу. Сложный рисунок из витиеватых линий гармонично смотрелся в простом интерьере. Почему–то я очень хорошо представляла Орма в этой комнате: такой же суровый, но не лишённый лоска вояка. Надеюсь, он ничего не сделал с Сурией, и она сможет оправдать себя, а заодно пролить свет на то, кому потребовалось убивать Кэролайн. По коже тут же табуном пробежались мурашки, от осознания, что как же далека я была раньше от смерти, но вчера она была совсем рядом. Надо поскорее узнать у девушки, кто её заставил это сделать. ― Где сейчас Сурия? ― начала вставать с кровати, готовая задавать вопросы онедоброжелателе невесты Орма. ― Понятия не имею! После того, как мирэ тебя унёс, Крон уложил её на кровать. Девчонка была без сознания, но точно живая. Спустя некоторое время светлейший вернулся, полностью одетым и приказал фениксу отвести меня к тебе, а после охранять нас. Что было дальше я знать не знаю: мы до твоего пробуждения сидели рядом с тобой в этой комнате. Никто не заходил сюда всё это время, ― притормозила мой порыв ведьмочка. ― Только бы он оставил её в живых, ― произнесла на одном выдохе, помня, как спокойно он говорил вчера о том, что она знала, на что шла. Как так вообще можно? Обрекать человека на смерть, не разобравшись, виновен ли он. Нет, Сурия, конечно, виновна, но по принуждению, да и сколько она там пробыла, зависшая над Роном! Наставник сказал, что она надвигалась, когда он проснулся. Возможно, она боролась в этот момент с ментальными приказами. Хотя о чём я? Этот пернатый с лёгкостью выдернул меня из моего мира и бросил умирать на холодных камнях. Что ему станется после того, как Сурия придёт в себя? Казнить ее, возможно, даже публично, чтобы другим неповадно было! ― Хорошего же Вы обо мне мнения, ― мужской голос с ледяными нотками, так неожиданно прозвучавший за моей спиной, вновь заставил подпрыгнуть на месте. ― Госпожа Ара, Вы не могли бы принести одежду вашей сестре, ― уже чуть мягче обратился он к ведьмочке, явно выпроваживая её, а заодно и напоминая мне, что я — в одной ночной рубашке. Опомнившись, подхватила одеяло с кровати и завернулась в него. В памяти ещё была свежа неприемлемая реакция мужа на нашу ночную «близость». Да и сейчас он смотрел уж слишком пристально, хотя сквозь плотную ткань навряд ли мог, что–нибудь разглядеть. ― Да, да, сейчас принесу, ― слишком быстро согласилась ведьма и тут же исчезла из комнаты, не забыв подмигнуть мне напоследок. Нет, вы посмотрите на неё! Эта проклятийница, похоже, не собирается сдаваться. Она вообще слушает меня или делает вид? ― Мы снова на «Вы»? ― постаралась разрядить обстановку, обратив внимание на его обращение ко мне, а ведь до этого так упорно акцентировал на этом своё внимание, когда я так делала. ― Режет слух, правда? ― небрежно приподняв уголок рта, феникс прошёлся по комнате и остановился у письменного стола, сокращая между нами расстояние. ― Конечно, на «ты»: мы ведь стали настолько близки, что ты можешь позволить себе повысить на меня голос, ― странно, но на укор это не было похоже, скорее меня пытались поддеть. ― И поспешу развеять твои страхи: с Сурией всё хорошо, правда, она всё ещё без сознания. Мы с Роном увезли её в «Нору»: решили, что там будет безопаснее всего. ― Спрятали? ― Можно сказать и так. Кстати, меня впечатлили твои способности: целитель–медиум ― мощно. Что ещё ты умеешь? Я замялась. Говорить, что понятия не имею, так как такого рода способности не проявлялись до этого, точно не стоит. Орм, мужчина неглупый, быстро найдёт ниточки, ведущие к нему. Сказать, что только это и умею, тоже не могу: вдруг ещё что–нибудь проявится за то время, что он будет рядом. Кажется, меня загнали в тупик, и выход из него я вижу только один. ― Я бы хотела извиниться, что повысила голос на Ва… на тебя, просто в тот момент я была под сильными эмоциями, ― резко откатила разговор на пару фраз назад, чем вызвала уже неодобрительный прищур огненных глаз в свою сторону. ― Знаешь, не каждый день на моих руках умирает человек, а для целителя это хуже смерти. ― Не сказал бы… знаю почти всех целителей на Фьёре: никто пока не умер, теряя пациента, ― недружелюбно процедил мирэ, снимая с себя плащ и садясь на стул. ― На самом деле я хотел бы сам извиниться за неприятный инцидент, произошедший сегодня ночью. Я видел, в какой шок повергло тебя случившееся. Да неужели, наконец, совесть проснулась? А я уже думала, что он считает нормальным такую реакцию на малознакомую женщину в его руках, которой гипотетически грозила опасность. ― Да ладно, с кем не бывает, ― постаралась сгладить ситуацию: раз осознал, значит, впредь будет вести себя сдержаннее. ― Надеюсь, такого не повторится, ― и даже попыталась улыбнуться. ― Боюсь, что нет, ― ошарашил откровением муж и вздохнул как-то печально, что ли. «Совсем оборзел?» ― Что значит нет ― ты принц, а не простой мужик с дороги, ― возмутилась такой наглости. ― Я знаю, поэтому приложу все усилия, чтобы тебя это ни коснулось. «Ну, какие ты будешь усилия прилагать мне всё равно. Главное, чтобы это действительно меня больше не касалось», ― мысленно уже продолжила я, кажется, краснея. ― Оттого я решил, что на время поездки ты будешь максимально близко ко мне, ― феникс посмотрел на меня пристально, а я, как рыба, начала открывать и закрывать рот. ― Рон, правда, возмутился, когда я сообщил ему об этом, но потом согласился. Мои брови взлетели, показалось на середину лба, а глаза непроизвольно расширились, так, что их стало сушить. Мой мозг отказывался обрабатывать услышанное. Что несёт эта птица? ― А меня не хотел спросить: соглашусь ли я перед тем, как Рону говорить? ― спустя секунд пятнадцать наконец выдавила из себя хриплое возмущение. ― Почему–то был уверен, что твоя жизнь тебе дорога, ― сведя брови к переносице, мирэ встал со стула. — Это что, угроза? ― попятилась назад, путаясь в краях одеяла. Сердце забилось быстрее, а руки похолодели. ― Ты знала, на что шла, когда подписывала договор: я сразу заявлял, что будет нелегко, покушения будут — я в этом уверен. Мой просчёт был в том, что я расслабился, думая, что дома никто не посмеет мне навредить. Сегодняшняя ночь показала, насколько я был неправ ― этот урок я усвоил и больше не совершу подобной оплошности. Мои брови сменили дислокацию и почти сошлись у переносицы, а щёки снова вспыхнули. Даже завыть захотелось и хлопнуть себя по лбу. Похоже, это с моей головой, что–то не так раз она начала думать в неправильном направлении. Всё это время мирэ извинялся за покушение, а я… ууу. Нет, со мной однозначно твориться что–то неправильное. Когда я вдруг стала думать в «левом» направлении? ― Я считаю это лишним, ― переключившись наконец в нужное русло, начала уже спокойно. ― Во–первых, я могу за себя постоять, во–вторых, я полностью доверяю Рону и уверена, он сможет оградить меня от опасности в случае чего, в–третьих, подумай о Кэролайн: ей явно буде неприятно узнать, что её жених приблизил к себе другую женщину, в–четвёртых, отвлекаясь на меня, ты можешь упустить очень много важных деталей, которые приведут тебя к тем, кто это всё затеял. В-пятых…