– Жизня моя пропала, – громко и глухо сказала баба, вдруг подняв голову. – Я удавлюсь. Право слово, удавлюсь. – Эраст Петрович Фандорин, – представился ей господин. – Прошу прощения, что сижу. Почему-то не могу подняться. И вижу вас неотчетливо… Что с вами случилось, сударыня? – «Сударыня», – хмыкнул наверху матрос. – Сударыни с сударями нынче все удрапали. Кто поспел… Маса молча показал кулак, и невежа заткнулся. Слава богу, господин, кажется, не расслышал этих слов, иначе у него возникли бы вопросы, отвечать на которые было пока рано. – Обокрали меня, – пожаловалась тетка новому человеку. – Кто-то из этих вот иуд. – Показала рукой вокруг. В ночи что-то запыхтело, вагон качнулся, поехал. – Мы в поезде. В купе, – сказал господин и опять встряхнулся. – Но в купе не бывает столько людей. Он стал считать, разговаривая сам с собой: – Мы двое. Дама, которую обокрали. Смуглая барышня. Двое мужчин почему-то на багажных полках. Священник. И… – Вгляделся в противоположный угол, где филателист надевал вновь перевернутую шинель. – …И исключенный гимназист. – Откуда вы взяли, что исключенный? – удивился тот. – У вас петлицы без пуговиц и фуражка без герба. – Мозгами поехал. Кто сейчас с орлами ходит? – прошептал подросток. Маса и ему показал кулак. – Господин, вы перестали заикаться, – сказал он, покашливая. От волнения сжималось горло и ныло сердце. – Это потому что я сплю. Во сне я никогда не заикаюсь, – объяснил Фандорин. – Впрочем, неважно. Дамам надо помогать и во сне. Что у вас похищено, сударыня? – Иголки! Почти целый фунт! В мешочке! Ууу! С полки свесился матрос: – Нечего было зявиться. Реви теперь. – Иголки. Вместо багажа матрос, – без удивления произнес Эраст Петрович. – Какая чушь. – И терпеливо обратился к тетке, должно быть, считая и ее сонным видением. – Мне часто ночью снятся какие-то нелепые преступления, которые я непременно должен раскрыть. И я их всегда раскрываю. Вы ведь перестанете так громко плакать, если иголки найдутся? Они какие, железные? – А какие еще, – прогнусавила баба, всхлипывая. – Золотые, что ли? – Не знаю. Во сне всё бывает. Кто-нибудь из купе выходил? – Неа… – Спекулянтка встрепенулась. – Ваша правда, товарищ! Их всех обыскать надо! Пускай ваш азият всех общупает! – Товарищ? – Господин посмотрел на Масу, будто ожидая и от него какой-нибудь фантазийной выходки. Маса тоже глядел на господина во все глаза. И вдруг с силой ущипнул себя за толстую щеку: испугался, что, может, это он уснул и пробуждение Фандорина ему примерещилось? Эраст Петрович сам себе кивнул, словно соглашаясь подчиняться правилам причудливого сновидения. – Обыскивать мы никого не будем. У нас нет на это полномочий от судебной инстанции. К тому же среди присутствующих барышня. Но против дистанционного досмотра никто, надеюсь, возражать не будет? – Против чего? – подозрительно спросил матрос. Яша сказал: – Шмонать себя не дам ни по-какому. Без мандата – хрен. Маса встал, внимательно посмотрел на того и на другого. Возражений больше не было. – Все согласны, господин. – Прекрасно. Надеюсь, мой ферроаттрактор при тебе? – Конечно. Он всегда со мной, – ответил Маса без колебаний, но сильно забеспокоился. Он понятия не имел, что такое ферро…трактор, но подрывать надежду умственно зыбкого человека было никак нельзя. – Что это – ферроаттрактор? – спросил гимназист. – Очень сильный магнит. Он бывает нужен в расследованиях, когда на месте преступления требуется найти какие-то мелкие металлические предметы – например, пистолетную гильзу. Сейчас мой ассистент проведет ферроаттрактором по одежде всех присутствующих, не касаясь тела. Если кто-то спрятал на себе 400 грамм железных иголок, они зазвенят. Маса, покажи, как это работает. Начни с меня, чтобы никому не было обидно. Взгляд господина, устремленный на японца, был несколько мутен, но тверд. Маса немного подумал и торжественно извлек из-за пазухи брусок размером с два спичечных коробка, бережно завернутый в тряпицу. Поднял, показал всем. Стал водить рукой вокруг Фандорина. Вдруг рука словно сама собой дернулась и прилипла к нагрудному карману куртки, видневшейся через раздвинутое покрывало. Японец вынул оттуда металлическую расческу, которой ежедневно восстанавливал фандоринский пробор. – Теперь ты. У Масы брусок сначала присосался к груди – японец вытащил и показал всем, но прежде всего священнику, нательный крестик, объяснив: – Я в крещении раб божий Масаил. Бритва М.Сибаты (на правах рекламы) Потом чуткий прибор потянулся вниз, к сапогу. Под голенищем оказалась бритва. Ею Маса по утрам брил господина, а один раз, недавно, на ночной улице, зарезал глупого налетчика. – Наука, – уважительно молвил батюшка. – Ну-ка, а меня испытайте. – Ой, что это? – внезапно воскликнул гимназист. – Вот, смотрите. Он присел на корточки, утонув в тени – свет лампы так далеко вниз не доставал. – Что это вы башмаком прикрываете? Отодвиньте ногу, – сказал гимназист девке и выпрямился. В руке у него был мешочек с иголками. – Мой! Мой! – завопила тетка, вскакивая. – Целы, целы родименькие! Уууу! Примечательно, что рыдать она не перестала, просто плач из горестного стал радостным. Сразу же, еще не отрадовавшись, она влепила соседке затрещину. – Паскуда! Воровка! Зенки бесстыжие! Рядом сидела, прикидывалась! – Я не брала! Ей же боженьки! Не брала я, тетечка! И тоже заплакала. – Стыдно, молодой человек, – морщась от шума, обратился Фандорин к гимназисту. – У вас повадки профессионального вора. Мало того, что украли, так еще сваливаете на невинную барышню. Если б это был не сон, я бы сдал вас на ближайшей остановке станционному городовому. – Го…городовому? – пролепетал юнец. – Станционному? Господи, ничего бы не пожалел, только бы вернулись городовые. Господи, учиться в гимназии, не трястись в этих жутких поездах, не лазить по карманам… И тоже заплакал. Как же я сам не сообразил, укорил себя Маса. Это профессиональный доробо, промышляет по поездам. Говорил, что едет первый раз, а сам знал, где и как на дороге грабят. Говорил, голодает, а у самого белый хлеб с котлетой. Но всё это было совершенно неважно. – Какое счастье! – всхлипнул Маса, утирая слезы и пряча шмат сала обратно в карман. – Господин, вы не идиот! Теперь рыдала половина купе – и счастливая тетка, и «невинная барышня», и вор, и Маса. Прочувствованно сопел и попик, порываясь что-то сказать, но на него никто не смотрел. – Благодарю за лестное мнение, – пробормотал Эраст Петрович. – Иголки нашлись, но тише не стало. Мне надоел этот сон. Пусть следующий будет лучше… И закрыл глаза, и обмяк, и сонно задышал – но не так, как прежде, еле слышно, а глубоко и размеренно. – Вот вы сомневались, – наконец пробился через шум батюшка, – а я вам говорил: во времена многих ужасов много и чудес. Только надо знать, кому и о чем молиться. Об облегчении душевноскорбных – только Заступнице. Будете еще маловерствовать, сын мой? Черная правда Ку арэба раку ари