— Ириш, я не думаю, что всё настолько фатально… — А на сколько? — Она язвительно фыркнула. — Много ты счастливчиков знаешь? Я вот только твоих родителей, храни их Господь. Ты с ними так и не общаешься? — Нет, — покачал головой Виктор, и Ира посмотрела на него с осуждением. — Позвони отцу. Да, я в курсе, что он когда-то тебе сказал, мне это тоже было озвучено. И он давно уже жалеет о собственной категоричности, поверь. Просто не может позвонить сам — ты ведь знаешь, какой он принципиальный. — Я много раз хотел, — грустно улыбнулся Горбовский. — Но потом представлял, как он пошлёт меня далеко и надолго ещё раз… И понимал, что второй отповеди просто не выдержу. Тем более что мама не делала никаких намёков… — Да делала она тебе намёки! — почти воскликнула Ира, внезапно разозлившись. И это было впервые, когда Виктор увидел на её лице по-настоящему сильную, живую эмоцию. — Просто ты же тупой, как пробка, в том, что касается намёков! Тебе надо прямо в лоб, а намёки ты не понимаешь, Витя! Ох, чёрт… Ира вдруг покраснела, а затем побледнела и, откинувшись на спинку дивана, прикрыла глаза, дыша глубоко и тяжело. Горбовский перепугался до полусмерти. Тут же вскочил с места, сел рядом с Ирой, нащупал её ладонь — холодная, влажная… Но пульс есть, хотя ему казалось, что он какой-то неровный, хаотичный. — Ириш, что с тобой? Скорую вызвать? Лекарства какие есть с собой? Ириш, не молчи, скажи что-нибудь! — Всё в порядке, — ответила бывшая жена, открывая глаза. Посмотрела на Виктора — и он вздрогнул, увидев в её взгляде боль и усталость. — Это из-за атмосферного давления. Я всегда была метеозависимой, ты же помнишь. — Ириш… — Горбовский хотел спросить, зачем она врёт, он ведь не дурак, всё прекрасно понимает. Но подумал, что Ире не стоит волноваться, и замолчал. — Хорошо, как скажешь. Мне отсесть? — Да, будь добр, — она кивнула и, пока Виктор пересаживался, всё-таки выпила какие-то таблетки, которые достала из сумки. В этот момент принесли их заказ, и Горбовский, посмотрев на самолично заказанный обед почти с отвращением, понял, что от страха сейчас в горло ничего не полезет. А вот Иру, казалось, ничего не смущало. Она выпила воды из бокала, взяла ложку и начала медленно есть свой суп. С такой невозмутимостью и таким спокойствием, что Виктор даже на пару мгновений успокоился и сам. Но нет, в любом случае он не оставит эту тему. Просто правду нужно узнавать не у Иры… 44 Виктор — Ты не ответила насчёт книг, — сказал Горбовский через несколько минут, когда Ира доела суп и приступила ко второму блюду — куриному шашлыку с овощами. — Точнее, ответила, но неполно. У тебя есть псевдоним или…? — Думаешь, я пишу под именем «Ира Васильева»? — Бывшая жена едва заметно усмехнулась. — Хотя могла бы, конечно… Но это как-то неинтересно. Нет, я — Риша Максимова. В честь близнецов, как ты понимаешь. — Кто? — От шока Виктор едва не задохнулся, подавившись воздухом. — Риша?.. — Ну да. А что тебя так удивляет? Нормальный псевдоним. — Да нет, просто… — Сразу пошёл на попятную Горбовский, заливаясь краской, словно студентка-первокурсница, которую преподаватель застал за рассматриванием порнографических картинок. Но не мог же он сознаться, что читал все Ирины романы под этим псевдонимом и ему ужасно нравилось! Она же будет смеяться, наверное! Или нет? — Как-то не ожидал… И как… — Горбовский кашлянул, — успехи?.. — Да по-разному, — пожала плечами Ира, а потом, взглянув на Виктора поверх собственной тарелки, поинтересовалась, слегка нахмурившись: — А почему ты ничего не ешь? Невкусно? — Вкусно, просто увлёкся разговором с тобой. — Виктор сразу схватился за ложку и зачерпнул ею суп. Отправил в рот, едва не захлебнувшись от подобной поспешности, но не пожалел — гороховый суп с копчёностями оказался потрясающим. — А что тебе больше нравится писать — фэнтези или современные романы? — И то и другое — под настроение, — ответила Ира, а потом, замерев, с удивлением спросила: — А откуда ты знаешь, что я пишу и то, и то? — Так ты сама сказала, — попытался откреститься Виктор, вновь слегка покраснев, — что всего понемножку… — Нет, я не так сказала. Я стихи упоминала и сказки. Почему ты решил, что я пишу ещё и фэнтези, а не, допустим, фантастику? — А ты пишешь фантастику? — попытался переключить разговор Горбовский, но Ира не повелась. — Нет. Поэтому я и удивилась, что ты так уверенно спросил именно про фэнтези и современные романы. Я бы подумала, что читал, но… — Почему «но»? — вздохнул Виктор, поняв, что поменять тему не получится. И лгать откровенно не хотелось. Его единственная Ире ложь обернулась настоящей катастрофой. Пусть лучше знает правду, тем более что не такая уж она и страшная. Скорее, забавная. — Действительно читал. Ты будешь смеяться, но я… после всего случившегося увлёкся любовными романами. Своеобразная терапия, наверное. Мне хотелось читать только что-то позитивное, можно весёлое, с хорошим концом. Чтобы без трупов и треша, без войн и катаклизмов. Любовные романы подходили лучше всего. — Почему я должна смеяться? — Ира смотрела на него с удивлением, но без насмешки. И так, будто увидела бывшего мужа впервые. — Это, конечно, раньше тебе не было свойственно, ты даже мелодрамы сроду не смотрел. А я… Ты, наверное, не помнишь, но одна из моих любимых книг называется «Старик, который читал любовные романы». Отличная, между прочим, история, и герой прекрасный. Если мужчина читает любовные романы, это не делает его женщиной. Книги — способ уйти от реальности. Кому-то нравится читать детективы, а кому-то про любовь. — Я знаю. — Виктор приободрился. Ему бы не хотелось, чтобы Ира смеялась над ним. — А книжку эту я помню, зря ты думаешь, что нет. «Никто не может отобрать небеса у другого человека. Никто не может забрать небо с собой при расставании». Я перечитываю эту историю каждый год. Бывшая жена удивлённо подняла брови. — А раньше ты вообще отказывался её читать, хотя я и советовала. Надо же… — Старею, видимо, — хмыкнул Горбовский с лёгкой неловкостью. — А ты согласна с этой цитатой, кстати? — С какой? — Ира мгновенно отвела глаза. — Про небо. — Конечно. — А я нет. Не согласен. Небо, может, и остаётся на месте, но смотреть на него уже не хочется. И вообще ничего не хочется. — Ладно тебе, — пробормотала бывшая жена, старательно отворачиваясь, и полезла в сумку. Виктор покосился на Ирины ладони — и заметил, что они слегка дрожат, как от волнения. — Давай без этого пафоса… — Это не пафос, просто факт. — Горбовский, опасаясь, что Ира вновь разнервничается, решил поменять тему. — Ты доела? Попросить счёт, может? — Я — да, — кивнула она, не поднимая головы. Достала из сумки телефон и начала нарочито вертеть его в руках. — Но ты ведь толком и не поел… — Я не хочу. Дома поем. — Тебе кто-то готовит? — Ира спросила это спокойно, без ноток ревности, и Виктору стало досадно. Он ведь ревновал её, думать не мог о том, что кто-то может целовать Иру, спать с ней в одной постели, готовить для неё кофе по утрам. Хотя ей, наверное, нельзя кофе теперь. — Нет, я сам справляюсь. — Сам? Ты же не умеешь. — Ир, — он вздохнул, перегнулся через столик и взял бывшую жену за руку, пытаясь всё-таки поймать её взгляд. И получилось — Ира посмотрела на него, смятенно и будто бы расстроенно. — Прошло двенадцать лет. Ты сказала, что ничего не изменилось, при первой встрече, и была не права. Изменилось очень многое. Я, например, изменился. Я живу один, у меня никого нет. Раз в неделю приходит женщина из клининга, убирается и гладит бельё. Готовлю я себе сам, либо заказываю доставку еды. А ещё я сам чищу себе обувь, при необходимости глажу рубашки и даже, представляешь, мою унитаз! Горбовский сказал это с нарочитой торжественностью, и Ира рассмеялась, не отнимая ладонь. — Да, последнее прям удивительно. А как же женщина из клининга? Она не моет унитаз? — Наверное, моет. Но его надо мыть чаще, чем раз в неделю. — Витя, это похвально, — серьёзно ответила Ира, по-прежнему не отбирая у него своей руки. — Но к чему ты? Что ты хотел этим сказать? Виктор вздохнул, набираясь смелости. Ему было сложно это произносить, но… он должен попытаться. — Давай попробуем ещё раз. Заново. Она покачала головой — ожидаемо, — но глаз не отвела. — Не стоит. — Ты не хочешь… по какой причине? Не любишь меня больше? А теперь её взгляд вздрогнул, заволновавшись. И сердце Виктора забилось сильнее, едва не выпрыгивая из груди. Значит, всё-таки не разлюбила?.. — Витя, не в этом дело, — ответила Ира чуть дрожащим голосом. — И пожалуйста, давай не будем. Тяжёлый разговор, а мне и так нелегко. Давить на Иру Горбовский ни в коем случае не планировал, поэтому кивнул и, отпустив её руку, отодвинулся, откинувшись на спинку дивана. Ира всё ещё смотрела на Виктора настороженно, с опаской — будто не верила, что он действительно не будет продолжать разговор. — Я попрошу счёт, — произнёс Горбовский, невесело улыбнувшись, и позвал ближайшего официанта. 45 Виктор Проводить себя до дома Марины Ира не позволила, но Виктор и не настаивал — понимал, что, если дочь вдруг случайно увидит его даже из окна, скандал будет колоссальный. Поэтому они просто попрощались, и Горбовский пошёл к своей машине. Сел за руль, достал из кармана пальто телефон и задумчиво повертел его в руках. Номера Маши Вронской, которая, скорее всего, единственная могла помочь ему в вопросе Ириного здоровья, у Виктора давно не было — после его развода с Ирой бывшая однокурсница заявила, что не считает теперь Горбовского своим другом, и заблокировала ему возможность позвонить. Потом Виктор несколько раз менял телефоны, и Машин контакт, которым он давно не пользовался, где-то затерялся. Да и действителен ли её старый номер? Неизвестно. Но можно и нужно выяснить. Общие знакомые у них, разумеется, были, и много, и Горбовский, полистав телефонную книгу, набрал номер одной из однокурсниц, которая общалась с Машей и даже ездила к ней в отпуск в Израиль, но с Ирой знакома была только шапочно. Отличный стоматолог, и Виктор обязательно переманил бы её к себе, но Галине в его клинику было слишком неудобно и далеко ездить.