Если ребенок тебя бьет, то для него это возможность выразить свои чувства в данный момент. Поэтому в такой ситуации бессмысленно просить его перестать, потому что он не может иначе. Позаботься о безопасности вас обоих и спроси себя, как ты могла бы «перевести» поведение своего ребенка: он зол на тебя или кого-то другого? Его границы нарушены? Кем? Быть может, ты всего лишь громоотвод? Если же твой ребенок не идет за тобой, несмотря на твою вежливую просьбу, то это лишь потому, что он выучил, что на просьбу можно ответить положительно или отрицательно, – и принял решение в пользу отказа. Ты же требуешь от него послушания, хотя и маскируешь это под просьбу. Горькая пилюля остается горькой, несмотря на сахарную глазурь, и твой ребенок не хочет ее глотать. Твое отношение к ожидаемому можно также проверить, если перенести это высказывание на другого человека: «Я злюсь, если моя подруга не хочет идти за мной». Ты же не считаешь, что она должна ходить за тобой по твоему первому требованию. Почему тогда ты ждешь этого от ребенка? Если ты хочешь жить в равноправии и относиться к ребенку на равных, то послушанию не будет места. Это может быть сложно, потому что означает, что тебе придется научиться по-новому относиться к своему ребенку. Но как, ведь твое детство было совершенно другим. То есть нужно будет работать над твоим стилем «руководства» и придумать альтернативные сценарии, чтобы ребенок пошел с тобой по доброй воле. Для детей есть существенное различие, обращаемся ли мы к ним в приказном порядке, как «босс», или с любовью ведем за собой, как лидер. Следуют ли твои дети за тобой? А ты сама знаешь, куда тебе нужно идти? Только ничего не чувствовать: кричать и подавить себя – означает ничего не чувствовать Посмотрим, как Сюзанна общается с дочерью.5 Недавно трехлетняя девочка пошла в детский сад, потому что Сюзанна вышла на работу. Такое решение в принципе ей нравится, но жесткий график, дополнительные домашние дела, ранний подъем и стресс в первой половине дня плохо сказываются на ней и ее дочери. Пример. Сюзанна и Софи До текущего момента Софи привыкла не спеша завтракать и вместе с Сюзанной читать одну из ее любимых книг или мастерить что-нибудь интересное. Иногда она смотрела телевизор, если Сюзанна хотела спокойно выпить чашечку кофе. Теперь пять дней в неделю все идет иначе. Все должно быть быстро: подъем («Мы не можем сегодня так долго валяться в постели, нам скоро выходить!»), завтрак («Съешь это сейчас, мы не сможем взять еду с собой!»), чистка зубов («Нет, это обязательно, чтобы маленькие кариозные человечки не съели твои зубки!»), одевание («Неважно, зеленый или голубой свитер, просто надевай!»), поход в туалет («Давай, попробуй еще раз, а то вдруг захочешь в машине!») и так далее. Многое из этого Софи вовсе не по нраву. И все-таки она выполняет все и почти не жалуется. Но надевать кроссовки – это уже слишком! Она хочет розовые сандалии! И она уже достаточно соглашалась! Сюзанна в ужасе, они и так опаздывают. Через двадцать минут им нужно быть в детском саду. Она считает в уме: «Сколько нам ехать? Ах, еще ведь надо найти место на парковке. В прошлый раз было на углу». Софи прерывает мысли Сюзанны и возвращает ее в реальность: «Нет! Я! Не! Хочу!» Сюзанна нетерпеливо отвечает: «На улице холодно! Надевай кроссовки! Или, знаешь что, – я сама их на тебя надену!» Она берет кроссовок, трогает Софи за ногу, а Софи кричит: «Нет! Я!» Сюзанна швыряет кроссовок на пол и кричит: «Тогда вообще не надевай обувь! Что за ерунда! Что ты вообще думаешь! Я ухожу!» Софи пугается и плачет. В то время как Сюзанна поворачивается и выходит из двери, она громко говорит сама себе, как ей тяжело иметь такую упрямую дочь. Она не отдает себе отчета в том, что делает, и не замечает потока обидных слов, которые слышит ее дочь. Спустя несколько минут Сюзанна снова берет себя в руки, спрашивает, как же это могло случиться, и чувствует себя очень плохо. Она вовсе не собиралась кричать! Она не хочет быть такой матерью! Она любит своего ребенка. Но эта неудержимая ярость слишком часто переполняет ее. Она теряет над собой контроль, и ее словно уносит волной, которая лишает ее воздуха. Как еще может выглядеть нездоровое распределение эмоций, показывает пример Элизы и ее пятилетнего сына Макса. Элиза очень старается быть хорошей мамой. В своей работе воспитателя в детском саду она уделяет большое внимание своим воспитанникам; а с тех пор, как она сама стала мамой, она дарит много любви и своему сыну: «Ты хорош такой, какой есть» – часто говорит она ему. Она пытается учитывать его волю, сохранить его неприкосновенность и уважать его потребности. И она боится сделать что-то не так. Пример. Элиза и Макс Суббота, 6.30 утра. Макс приходит в спальню и хочет лечь вместе с родителями. Элиза устало вздыхает и говорит: «Сегодня же выходной, давай полежим вместе и подремлем еще немножко!» Ее мужу Эрику сразу же становится тесно. Он встает, чтобы приготовить завтрак. Элиза хочет еще немножко полежать. А Максу хочется играть. Он начинает трясти Элизу за плечо: «Мама, вставай!» Она вздыхает и говорит: «Дай мне еще немного полежать, Макс!» Элиза не открывает глаза. Макс проявляет нетерпение и становится громче. Он ложится поперек кровати и начинает сталкивать Элизу: «Вставай! Вставай! Вставай!» Постепенно Макс начинает топтать ее ногами. Элизе хочется плакать, кричать и крушить все вокруг! Она закипает, ее мысли путаются. Она старается оставаться спокойной. Перебирая в голове все, что она читала о воспитании, ориентированном на потребности ребенка, Элиза приходит к заключению: «Макс хочет играть. Со мной. Это его потребность. Я не выдержу этого! Боже, мне нельзя так думать! Я должна справиться! Вдох-выдох! Черт возьми, он делает мне больно! Я готова его задушить! Вдох-выдох!» А Макс продолжает топтать ее дальше. И Элиза позволяет ему это делать. Что тут происходит? Кажется, что Макс с нетерпением ждет какой-то настоящей реакции от своей мамы. Как будто он хочет сказать: «Мама, ты где?» Что еще ему нужно сделать, чтобы выманить ее из укрытия? Потому как его поступок означает также: «я хочу видеть, что я могу сотворить! И что будет с тобой?» Но Элиза не хочет совершить никакой ошибки. Она боится конфликта, несмотря на то, что находится прямо в его эпицентре. Она не хочет, чтобы ее отношения с сыном пострадали от «неправильной» реакции, и не видит, что ее притворство мертвой само по себе является ответом на его действия. И вот она проглатывает свой гнев. Каким-то образом ей удается вытолкнуть его. Она противится ему и не хочет ничего чувствовать. Но таким способом она лишь отделяется от своих эмоций, от настоящего момента и от Макса. Возможно, Элиза научилась в детстве тому, что ей лучше поменьше чувствовать и выражать желания, чтобы «выжить» в своей семье. Если ее снова и снова наказывали за злость, гнев или проявление воли, – может быть, потому что ее родители сами испытывали страх перед силой чувств своей дочери, или для них они были обременительны, – то постепенно она отрезала их от своей личности, образно говоря, как кусок пирога. Она складывала свои чувства в маленькие коробочки и убирала в шкаф в самом дальнем углу подвала, который с тех пор надежно закрыт. Там сложены все те части ее личности, от которых ей пришлось избавиться в течение жизни, чтобы ее любили и считали своей. Макс же хочет, чтобы она нашла ключи, открыла дверь и, вооружившись фонариком, переворошила именно эти маленькие коробочки. Он хочет ей помочь снова почувствовать себя. В понимании Юуля, он «сотрудничает» с ней, пытается разозлить ее в достаточной мере, чтобы ее вулкан наконец-то начал извергаться и мама смогла наконец расслабиться. Но пока Элиза не начнет разбираться с собой, эта «игра» будет повторяться снова и снова. Ведь речь не о том, чтобы терпеть любое поведение детей, а чтобы адекватно на него реагировать. Для информации. Детское сотрудничество Детское сотрудничество, согласно Есперу Юулю, означает, что дети реагируют на поведение родителей и указывают таким образом на трудности, спрятанные и подсознательные проблемы и нарушения. «Я реагирую на то, как ты живешь, и приспосабливаюсь к этому. Я копирую тебя и либо так же напряжен, как ты, либо занимаю противоположную позицию и исчезаю в себе, чтобы не утруждать тебя еще больше». В обоих случаях это реакция на родителей, а не что-то, что дети придумывают сами. Своим поведением дети указывают нам на неполадки. Они могут быть связаны с текущей ситуацией, как в примере с Сюзанной, которая устала от сложного взаимодействия. Или у Макса иногда просто плохое настроение, поэтому он крушит все вокруг себя, и мама попадает «под горячую руку». Никто не бывает постоянно в хорошем настроении, никому не удается всегда быть расслабленным и терпимым. И было бы абсурдным требовать этого от наших детей. Если подобные конфликты повторяются снова и снова, их можно отнести к разряду «нездоровых». Они разворачиваются здесь и сейчас в режиме реального времени, но их причины находятся в другом месте. Это значит: если при обувании каждый раз разгорается ссора – дело не в ботинках. Если чистка зубов становится в семье ужасно неприятной и обременительной темой, проблема не в ней. Где-то есть нарушение. Важно уметь адекватно реагировать и действовать, сознавая свою ответственность: возникают ли конфликты из-за того, что за слишком короткое время скопилось большое количество энергии, или твой ребенок и ты имеете разные представления о том, что должно вот-вот случиться? Или, может быть, они сигнализируют о глубокой проблеме? О чем-то, что твой ребенок ясно ощущает и на что срочно хочет обратить внимание, а ты даже не подозреваешь об этом? Несмотря на то, что поведение Сюзанны и Элизы на первый взгляд разительно отличаются, суть их проблемы одна: обе не умеют обращаться со своими «неприятными» эмоциями, не могут быть внимательными к себе и выдержать свои чувства, справиться с ними и действовать осознанно. Неважно: кричать или погасить в себе – если ты не знаешь, что делать со своими эмоциями, и перегружена собственными ощущениями, нужно начать очень внимательно присматриваться к ним. Это значит, не нужно искать «ошибку» в своем ребенке, нужно смотреть внутрь себя, искать причины. Узнав их, ты сможешь начать менять свою жизнь. Это первая часть. Вторая касается твоих решений в сложных ситуациях. Австрийский невролог и психиатр Виктор Франкл уже говорил, что суть человека в том, как он реагирует на раздражители. Удается ли тебе нажать кнопку «стоп» и отключить автопилот? Хочешь ли ты пойти другим путем, научиться воспринимать себя по-настоящему и осознанно решать, что нужно сейчас делать? Сюзанне придется научиться воспринимать свое тело и его сигналы. Ей нужно делать паузу, когда она начинает чувствовать, что эмоциональная волна надвигается все ближе, и входить в контакт со своим телом. А Элизе – снова научиться чувствовать и замечать, что ее голова связана с телом, и использовать его, чтобы создать ощущение уверенности. Все это входит в понятие так называемой «Первой помощи при сильных эмоциях»6 телесного психотерапевта Томаса Хармса, который описывает состояние внутреннего спокойствия и расслабленности, в котором мы можем трезво мыслить и вместе с ребенком управлять его чувствами (об этом подробнее в главе «Саморегуляция, регуляция извне и совместная регуляция»). Когда обе мамы установят связь с собой, они смогут проверить, имеют ли их эмоции отношение к происходящему здесь и сейчас или всего лишь отражают их прошлое. Но это не получится сделать, если они автоматически переходят в режим борьбы и бегства или притворяются мертвыми. Когда мы становимся родителями, приходит время – для кого-то, возможно, впервые в жизни – учиться обращаться с эмоциями, а не подавлять их или бесконтрольно обрушивать на других. Только в этом случае мы сможем стать для наших детей ведущими взрослыми собеседниками, которых они не будут бояться и с которыми захотят поделиться своими чувствами и мыслями. Все это возможно, если мы возьмем на себя ответственность за отношения с детьми, за собственные чувства и их регулирование. Нашим детям нужны взрослые, чтобы научиться быть взрослыми самостоятельно. Американская танцовщица Габриелла Рот, придумавшая танец пяти ритмов, нашла замечательные слова для состояния, которого хотели бы достичь Сюзанна, Элиза и многие другие мамы в отношении регуляции эмоций: «Цель в том, чтобы располагать спонтанными и чистыми эмоциональными реакциями ребенка, но не поддаваться порывам ветра, которые уносят детей. Философ Поль Рикер описывает то, что мы хотим, как «вторичную наивность», освежающую реакцию, спонтанность, обогащенную мудростью и опытом. И чтобы этого достичь, нам нужно оставить эмоции на поверхности, увидеть их и признать: пусть они входят в твою жизнь, чтобы мы боялись того, что нам действительно угрожает; злились, когда посягают на нашу неприкосновенность; плакали, когда обижены; улыбались, когда все в порядке, и заботились о важных потребностях других. Если это случится, ты начнешь понимать, что такое любовь. Любовь – это чувственная энергия, которая течет в правильном направлении. Она образует целый спектр эмоций, которые выражаются открыто и адекватно обстоятельствам. Тот, кто любит, является большим ребенком».7 Многие конфликты и «драмы» вообще не возникают, когда мы, родители, умеем заботиться о себе, а также общаемся с детьми на равных и с уважением. Потому что эмоции, желания, потребности и идеи воспринимаются всерьез и не требуют сцены. Потому что для них и без того есть место. Потому что в семье все трудятся вместе, царит взаимное доверие и взрослые воспринимают всерьез и себя, и окружающих. Это можно наблюдать и в других отношениях: они не работают сами по себе, их нужно формировать! Конечно, и в этом случае жизнь не будет сахарной ватой, но это совершенно нормально: конфликты важны для нашего личностного роста, эмоции можно испытывать с детства, чтобы впоследствии уметь обращаться с ними, а стрессоустойчивость – существенно важное жизненное качество в наше время. Своим поведением мы демонстрируем детям, как можно преодолеть конфликты и ладить со своими эмоциями: мы их избегаем или прячем? Мы не можем их выносить и взрываемся? Или противостоим им, ищем решения и в итоге получаем положительный результат? Хорошие отношения не исключают шрамы и царапины, но последние не угрожают их существованию, а просто являются частью жизни. Почему ты используешь стратегии, которые ты используешь? Если мы хотим понять, почему определенным образом реагируем во время конфликтов с детьми, нам нужно обратиться к тем отношениям, которые у нас были, начиная с раннего возраста в детском саду. От наших родителей и близких мы узнали, что такое любовь, какая она и как она выражается. Для этого нам не нужны были объяснения, это было чувство, которое нам передавалось. Это же относится и к тому, как «надо» строить отношения, что означают успех или удовлетворенность и каково это быть счастливым. К сожалению, опыт показывает, что лишь некоторые родители сегодняшних взрослых ступали на особый путь воспитания, которое отличалось от того, что в те времена было повсеместным и считалось нормой. В той воспитательной модели был ясный диктат власти: родители решали, дети должны были подчиняться. Главы семьи определяли, что было желательно для семьи, а что нет. Семья была общностью, и для индивидуального развития места оставалось очень мало. Часто было не так уж важно построить открытые и теплые отношения с собственным ребенком, и родители старались вырастить из него человека, соответствовавшего общественным нормам, который бы шел «правильным» путем. Как следствие, детей часто наказывали за так называемое «неправильное» поведение – если их идеи, желания и эмоции не совпадали с родительскими. Детей лишали любви, изолировали от общества, применяли телесные и психические наказания. Если ты в детстве постоянно наталкивалась на отторжение из-за определенного поведения или проявления своих желаний и тебе снова и снова втолковывалось, что ты должна быть другой, чтобы тебя любили, то ты вскоре переставала показывать эмоции, которые лежали в основе такого поведения, и соответственно часть тебя самой тоже спряталась. Нейробиолог Геральд Хютер в интервью Жанин для ее блога Mini and me8 пояснил, что наш мозг постепенно блокирует чувства, которые оказываются «непрактичными». Мы подавляем их, чтобы жить согласно принятым правилам, иначе их невозможно выносить. Хютер приводит в пример успешного мужчину, который бы хотел на самом деле развить свои истинные таланты и склонности и проводить время с семьей. Однако с детства его научили, каким он должен быть, чтобы его считали «хорошим», чтобы его принимали и любили. Он добился успеха и стал активно подавлять то, чего хотел на самом деле, считая, что так было бы лучше. Это его выход. Центр удовольствия в мозгу активируется, таким образом этот процесс подавления и отталкивания истинных чувств еще и получает подпитку: наконец-то я с этим справился! Такая блокировка собственного тела становится все сильнее, пока в конце концов он совсем не перестанет чувствовать. Этому мужчине в такой ситуации необходима помощь. И если раньше ему было «хорошо» от того, что он подавлял в себе свои чувства, то теперь ему нужно заглянуть внутрь себя, чтобы снова себя ощутить и научиться ценить собственные чувства. К сожалению, этого не добиться одними лишь словами: «Ну, теперь давай, наконец, почувствуй себя снова! Ощути хоть что-нибудь!» На вопрос Жанин, как это осуществить, Хютер отвечает так: «В любых отношениях можно просто обняться или погладить друг друга. И может вдруг оказаться, что даже такой закостенелый человек вдруг снова почувствует, что у него есть кожа. Можно также помочь ему, задуматься о проблеме в его родительской семье, и не исключено, что он начнет плакать. И если не оценивать это отрицательно, а, наоборот, оказать ему поддержку и выразить доверие, то блок в его мозге может ослабнуть. Потому что такая жизнь намного прекраснее. Очень обременительно и некомфортно жить в постоянно зажатом состоянии, подавлять в себе собственные чувства и не воспринимать свое тело. Если его новое ощущение себя не спугнуть, то оно станет для него радостью. Тогда человек откроется и снова оживет».