Глаза Пэра медленно наполнялись слезами. Он знал, что сын прав. – Я понял, еще до твоих признаний, что ты не был богом. Ты человек, ты ошибся, вот и все… и я тебя прощаю… Та жизнь, которую ты мне вернул путем… заблуждения, я хочу использовать ее до конца. – Что ты имеешь в виду? – забеспокоился Пэр. – Да просто использовать тот шанс, который мне был дан, жить дальше, чтобы бороться во имя жизни других, чтобы сделать мир лучше и справедливей. Скорей всего, у меня получится немногое. Но я обязан делать это для тех, кому обязан жизнью. Для тебя тоже. Старик приободрился, распрямил плечи и поднял голову. Он гордился сыном, который только что с любовью дал самый беспощадный и прекрасный урок в его жизни. – А что по поводу клиники доктора Кумара? Если ты готов продолжить сбор документов, сделай это поскорей, у меня есть друг в полиции Нью-Йорка, он уже в деле, распутывает сеть трафика и будет рад получить что-то новое, что можно положить себе на зубок. Просьба сына возвращала бывшего судью в его прошлое, и она несказанно ободрила его. Он согласился, молча кивнув головой. Оба они, отец и сын, мгновение стояли друг перед другом, лицом к лицу, затем Пол ступил вперед и сжал старика в своих объятьях. Пол сидел в машине Карлы и нетерпеливо ждал ее перед массивными дверями дома Александеров. Он настойчиво просил взять его с собой на встречу с Патриком, но все было тщетно, Карла отправилась к нему одна. Она была бесстрашна и уверена в себе. Пока Пол объяснялся с отцом, она успела связаться по телефону со своим поверенным в Лондоне, попросила его представить ей подробную картину состояния дел и принадлежащих ей предприятий, а после долгого и обстоятельного разговора распорядилась составить ряд документов, которые нотариус вскоре переправил ей по Интернету. Через четверть часа Карла вышла из дома Александеров с торжествующей улыбкой. Она проскользнула в машину рядом с Полом, и они тут же тронулись в путь. – Я сказала тебе, что предприняла меры, которые полностью аннулировали его полномочия управляющего? Предупреждены банки, все ассоциированные предприятия, все. Он должен покинуть дом – в конце концов, это мой дом – в двадцать четыре часа, – объявила Карла, полностью удовлетворенная собой. – А как он все воспринял? Он попытался обратиться к моим чувствам, я думаю, он толком так и не понял, что произошло. Он стал говорить о годах, когда он и его семья оберегали меня, холили и лелеяли и прочее. Я была вынуждена сказать, что знаю, что он сделал с моими родителями. – И…? – Тут я, признаться, немного испугалась. Он вышел из себя, изменился в лице, побелел как полотно, стал угрожающе подходить ко мне. Я крикнула, что ты ждешь меня у дома, тогда он немного взял себя в руки. Еще я сказала, что накануне на тебя было покушение и посоветовала ничего не предпринимать против тебя и меня. Сказала, что ты отправил документы, доказывающие его вину, в надежное место, ну, классический прием, и что если с нами что-то случится… Пол расхохотался. – И он все проглотил? – Учитывая то, что я сказала ему о причине гибели моих родителей… Думаю, твоя догадка верна, потому что он помрачнел, как туча… Пол порывисто сжал руку Карлы, потом снова положил свою руку на руль. Дальше они ехали молча, глядя вперед на извивающуюся ленту дороги. – Ты думаешь, что все закончилось? – прервала молчание Карла. – Не беспокойся, он больше ничего не сможет сделать против нас, так что, думаю, вся эта история закончилась, – заверил ее Пол. Они оставили машину на стоянке, расположенной над берегом, и стали по тропинке спускаться вниз. Берег был непривычно пустым. Затянутое облаками небо и прохладный ветер прогнали с него всех купальщиков. У входа в ресторан на черепичной табличке, где вывешивают меню, было объявление о том, что «Буйябес» закрыт на весь день. На террасе был накрыт единственный стол на четверых. На берегу Марк Дирэнже заканчивал складывать свои рыболовные снасти, он знаком подозвал Пола к себе. Мартина слышала, что пришли Пол и Карла, из глубины кухни раздался ее зычный голос, она звала Карлу помочь ей по хозяйству. Перед тем как Карла ушла, Пол успел шепнуть ей, какой величайшей привилегии она удостоилась, получив доступ в святая святых ресторана. Мартина заканчивала работу, нанося последние штрихи на роскошный кремовый десерт. Ей не столько была нужна помощь, сколько внимательный и понимающий слушатель, которому она сообщит о том, что продумала предложение Марка. Мартина словно извинялась за свою уступчивость, говорила, что не так уж он плох, что будет помогать ей по ресторану, а по ночам обеспечивать его охрану… короче, он переезжает к ней. Вскоре Пол и Марк присоединились к женщинам. Они принесли огромную рыбину и положили ее в мойку. Марк без стеснения обнял Мартину за талию и смачно поцеловал в щеку, потом с неподражаемым провансальским акцентом, передразнивая интонации Мартины, торжественно заявил, что ему нужен анисовый ликер, чтобы согреться. Мартина расхохоталась и прогнала всех с кухни мокрой тряпкой. – А ну, уматывайте, дайте мне закончить. Еще надо выпотрошить эту рыбищу. Марк Дирэнже предложил им аперитив, но Пол предпочел немного прогуляться по берегу. Он взял Карлу за руку и потащил ее к морю. – А что, ты еще не все ужасное поведал? – спросила Карла. – Всякий раз, когда мы идем сюда… – Может быть, это заветное место. Неожиданная интимность, прозвучавшая в его голосе, смутила Карлу, и она замолчала. Они оставили обувь на песке и вошли в воду до щиколоток. Время от времени один из них наклонялся, брал воду пригоршней и окатывал брызгами другого. Они смеялись, а потом пустились бежать. Карла догнала Пола и схватила его за руку. Удивленный, он остановился и открыл было рот, но Карла остановила его, нежно прикоснувшись к его губам кончиками пальцев. Ничего больше не нужно было говорить, впервые за последние дни они были так безмятежны и счастливы. Пол первым прервал молчание. – Через несколько дней я возвращаюсь в Нью-Йорк, чтобы оформить развод. – А потом что будешь делать? – У меня многомесячная командировка в Индию через месяц. – Значит, мы так долго не увидимся, – вздохнула Карла. – А ты что собираешься делать? – Думаю начать новую карьеру. Лорен Александер умерла, должна появиться новая Карла Кастроневес. Но прежде я должна съездить в Бразилию, – уточнила Карла. – Я не была там ни разу после гибели родителей. Надо взять в свои руки дело, найти верных людей, чтобы управлять сиротскими приютами, которые являются частью фонда моей матери. – Все правильно, – одобрил Пол. – Думаю, надо отрегулировать прошлое перед тем, как заняться будущим. – Но у меня есть и долговременные планы. – И что ты намерена делать? – Мне хотелось бы, чтобы достояние родителей, богатство, которое мне досталось, послужило на пользу людям, и свои силы тоже хотелось бы отдать во благо, работать в какой-нибудь гуманитарной организации, участвовать в трудных миссиях… если знаешь кого-то, кому надоели бесконечные командировки, безбытная жизнь вдали от дома… С террасы «Буйябеса» до них донеслись обрывки старой песни Эдит Пиаф, не жалеющей ни о чем. Это Марк и Мартина приглашали их присоединиться к ним за обеденным столом. Пол схватил руку Карлы и прижался к ней губами. – Поторопись, я никогда не любил путешествовать один, – прошептал он. – Я тоже, – едва слышно отозвалась Карла. Сивар аль-Асад Родился в Сирии и жил там до девятилетнего возраста. В середине восьмидесятых его семья переехала в Европу, где он получил блестящее образование – изучал право в Сорбонне, учился в Швейцарии и Великобритании. Сейчас Сивар аль-Асад бизнесмен, общественный деятель и, конечно же, писатель. Он свободно владеет арабским, английским, французским, испанским языками и… немного русским. У него всегда достаточно времени для семьи, для путешествий, для активного спорта и, безусловно, для своих книг. «Писать я начал еще в юности, так я структурировал свои мысли. А потом, как-то сама собой, появилась первая книга, затем вторая, затем третья…», – шутит Сивар.