Самозабвенно гладя шелковистую спину Жени, Денис касался горячими губами тела девушки. — Я тебя съесть готова, — отчаянно прошептала она, притягивая к себе его голову снова и снова. — Ешь, любимая, всё для тебя. Глава 7 Спустя две недели. Была суббота, и Людмила слонялась по квартире из угла в угол, не зная, чем себя занять. Лиза, внезапно заделавшаяся горячей фанаткой детского футбола, теперь постоянно пропадала на матчах. И Людмила догадывалась, почему, хотя Лиза не признавалась. Женя, которая только позавчера вернулась, — ещё более красивая, чем всегда, загорелая и очень счастливая, — убежала на свидание. Дав понять, что она, наконец, готова покончить с холостяцкой жизнью. Людмила очень переживала, ведь прошёл лишь месяц со времён истории Стёпы-Саши, но Женя уверяла, что в этот раз всё серьёзно, обещала, что скоро познакомит мать и сестру с неким Денисом. У Лизы тоже роман, материнское сердце не обманешь! Что-то подсказывало Людмиле: скоро она вот так, в одиночестве, будет коротать всё свободное время. Пока внуки не появятся. Скорей бы уж тогда внуки появились! «Но ты же сама сделала свой выбор! Зачем теперь жаловаться? У девочек наконец-то своя жизнь!», — внутренний голос был безжалостен. Во-первых, ещё не сделала выбор! А лишь взяла тайм-аут на раздумья. А во-вторых, ей страшно. Она боится. От самой себя это скрывать бессмысленно. Она боится своих чувств к Сергею. И не может решиться доверить ему свою жизнь. «Тайм-аут затянулся! — не унимался внутренний голос. — Сергей устанет ждать». Устанет — значит, не очень-то она и нужна ему. Он больше десяти лет один, а она думает всего две недели. «Ну подумай ещё десять лет, у вас же времени навалом! Трусиха!». Людмила взялась за лоб холодной рукой. С тех пор, как она взяла время на размышление, ей постоянно холодно, несмотря на то, что в разгаре июль. Вот она уже и говорит сама с собой! Действительно, почему бы не поговорить с умным человеком? Нужно было купить дачу! Сейчас было бы, чем заняться! Чем-то гораздо более полезным, а не переливанием из пустого в порожнее. Тем более, она уверена, что скоро внуки пойдут. А для детишек природа лучше всего… Сбивчивые мысли Людмилы были прерваны звонком в домофон. Спросив: «Кто?» и получив ответ, она бросилась к зеркалу в попытке хоть как-то привести себя в порядок. Мало ей было внутреннего голоса! Придётся объясняться с Сергеем. — Я приехал, потому что соскучился, — заявил он прямо с порога, протягивая Людмиле букет размером примерно с неё. Теперь она не видела самого Сергея за этим букетом. Она искала вазу побольше, а Сергей стоял в гостиной напротив стены с фотографиями. Лицо его было непроницаемо. — Это Лиза, а это Женя, — пояснила Людмила, когда разобралась с букетом. Букет стоял в вазе на журнальном столике, и это было очень красиво. Как на картине кого-то из импрессионистов. — Лиза очень похожа на тебя. Очень. Одно лицо. А Женя… —…на отца. — Да. На моего счастливого соперника. — Сергей! Зачем ты?..- Людмила вспыхнула так, что слёзы выступили на глазах. — Я понимаю, почему ты всё думаешь-думаешь, но никак не надумаешь, — Сергей опустился на диван. Смотрел прямо перед собой задумчиво и как-то грустно. Людмила устроилась рядом, и он взял её руку в свои большие ладони. — Конечно, с героем соревноваться трудно. Но для меня это слишком важно, и я не отступлю, — продолжал он спокойно, глядя на Людмилу чуть-чуть насмешливо, но всё так же грустно. Она молчала, вглядываясь в его мужественные черты, упрямый подбородок и небольшие лучики морщин возле глаз. Он очень загорел, хотя и так всегда был достаточно смуглым. — У меня окрошка есть. Будешь? — Нет, Люда, не хочу есть. Прости. Нам нужно поговорить, а потом я пойду, если ты сегодня не готова будешь дать ответ. Людмила вздохнула. — У тебя обострённое чувство долга, Люда. Но пойми, жизнь продолжается! Ты хранила верность много лет, ты не забывала, ты вырастила ваших с ним детей одна! Ты давала ему возможность заниматься любимым делом, когда он был жив. А он знал, что подвергает опасности себя, каждый день подвергал себя опасности, зная об этом. Зная о том, что ты в любой момент можешь остаться одна, один на один с жизнью и её трудностями! Мне понятно это всё, Люда! Потому что сам пережил и миллион раз думал, мусолил эту тему вдоль и поперёк, ночей не спал! Мы с тобой сделали всё, что могли! Всё, Люда! Больше мы не должны ничего и никому! Пора жить друг для друга, для нашего счастья! Конечно, поддерживать детей, помогать по мере сил. Он замолчал, выжидательно глядя на неё. — Ты всё правильно говоришь, Сергей! Всё правильно… Но я не могу пока. Вот тут что-то стоит внутри, и я не могу! — в отчаянии говорила Людмила, прижав ладонь к своей груди. Сергей кивнул и поднялся. — Понял. Жду дальше. На соперника посмотрел. Всё, что планировал, сказал. Тебя увидел. Теперь буду продолжать ждать. Мне не нужен только секс время от времени. Он мне нужен лишь в числе прочего. Мне нужна ты, мне нужна жизнь с тобой. И чтобы ты была только моя, без никаких соперников! Знаешь, чем меньше времени остаётся на всё про всё, тем больше терпения появляется. Парадокс! Он быстро вышел в прихожую, а Людмила бросилась следом. — Сергей, только не сердись, пожалуйста! — она схватила его за руку. — Честно? — усмехнулся он. — Я зол, очень зол. И мне безумно хочется сказать тебе: «Да ну и ладно! Найду себе другую, получше!». Но я так не скажу, потому что это ложь! Потому что «получше» нет! Потому что я люблю и хочу только тебя! Мне не нужна никакая другая! Он притянул её к себе, горячо и быстро поцеловал. Отпустил, достал из кармана какой-то конверт, положил под зеркало. — Хотел пригласить тебя… Но ты пока не в настроении, — он подмигнул ей, вышел и закрыл за собой двери. Людмила взяла конверт и открыла. Там оказались два пригласительных на закрытие сезона в театр оперы и балета, на завтра. Людмила опустилась на диван в гостиной, продолжая держать в руке конверт с пригласительными. Сергей сказал, что любит её. Что ему нужна только она. И она любит его. Она любит Сергея, вот в чём дело! Любит и считает его лучшим мужчиной в мире. Как он сказал? «Жить друг для друга, для нашего счастья!»… Ей пятьдесят два, как и Сергею. И много, и очень мало, если подумать. Ещё столько всего впереди! Можно, конечно, скоротать остаток жизни, сидя в гостиной под портретом Юры и лелея своё чувство долга, свою сомнительную верность, свою трусость и нерешительность. А можно быть счастливой и сделать счастливым Сергея. Он ведь тоже пережил немало, а носится с ней, как с ребёнком, уговаривает, входит в её положение. Можно просто быть очень и очень счастливой, потому что только Сергей в силах подарить ей это счастье. Эти уверенность и защищённость, которых ей так не хватает! Она посмотрела на портрет, потом на билеты и… выбрала их с Сергеем счастье. Людмила схватила телефон. Сергей ещё не мог уехать слишком далеко! А если он не ответит, она поедет к нему сама. Она знает адрес, видела в документах на командировку и запомнила. В этот момент снова раздался звонок в домофон. Сергей вернулся! Как хорошо! Сейчас она всё-всё ему скажет! О том, как его любит… Людмила нажала кнопку домофона, даже не спросив, кто там. И распахнула двери. Когда открылся лифт, из него вышел… Юра. Это точно был Юра, только не такой, как перед гибелью, а совсем молодой. Такой, каким он был в юности, когда они познакомились и начали встречаться. В руках у него был букет из белых роз. «Опять цветы, второй раз за вечер!», — подумала Людмила и схватилась рукой за косяк, потому что вдруг перестала чувствовать свои ноги. Через секунду Людмила осознала, что перед ней не видение, а реальный молодой человек, современно и модно одетый. А ещё через секунду она поняла, кто перед ней. И что её жизнь теперь никогда не станет прежней. — Здравствуйте! Вы Людмила Николаевна Касаткина? — у парня оказался низкий голос, но пока ещё почти юношеский. У Юры был не такой голос, другой. — Да, это я. Здравствуйте! Вы ко мне? — К вам. Вот, — он протянул ей розы. — Спасибо! Ну проходите, если ко мне. — Даже паспорт не посмотрите? Мало ли, кто я? — Ох…Даже не знаю, молодой человек, готова ли я увидеть ваш паспорт, хотя для меня и так уже очевидно, кто вы. Проходите. Он вошёл в прихожую, всё же достал паспорт. Ну конечно. Касаткин Николай Юрьевич, девятнадцати лет отроду. — Вот там можно руки помыть, Николай! — Называйте меня просто Коля. — Будете окрошку, Коля? — Буду, я очень люблю окрошку.