— Юра тоже любил. История повторилась второй раз за вечер: Людмила ставила букет в вазу, а гость разглядывал фотографии на стене. — Это ваши сёстры, Женя и Лиза. Та, что похожа на отца, — Женя. — Какие красивые… А где они? — Они живут со мной, просто сейчас обе ушли по своим делам. Но мы сейчас им позвоним, чтобы быстрее возвращались, а вы нам расскажете всё-всё, да? — Да, давайте! Очень хочется познакомиться сразу со всеми, раз уж я решился прийти. Только говорите мне «ты», пожалуйста! — Хорошо. Пока Коля ел окрошку, Людмила позвонила Жене и Лизе, настойчиво пригласив их домой. Девушки знали, что мама просто так не стала бы звать, и вскоре обе пришли. — Ты помнишь отца хоть немного? Они вчетвером сидели в комнате, ели пиццу, которую заказали, и пили чай с тортом. Торт принёс Коля, вместе с цветами. — Очень смутно, к сожалению, тётя Люда! Я редко его видел. Людмила держалась лучше всех. И знала, почему. Такой сильной её сделал Сергей. Сейчас его рядом не было, но она словно чувствовала его сильное плечо и большую крепкую руку. Коля очень волновался, Лиза ещё не восстановила дар речи, а Женя тихонько плакала. От любви она сделалась чересчур сентиментальной. — Маму звали Рая, она работала авиадиспетчером в военной части. Всё, что потом с отцом случилось, было прямо при ней. Это её и подкосило, видимо. Сердце начало шалить слишком сильно. Работу пришлось оставить. На дому работала, шила. Ну и пенсию по потере кормильца получали. Потом давление, несколько инсультов. Мамы не стало этой зимой. Хорошо, что бабушка и дедушка, родители мамы, живы. Мы с ними и жили всё это время. — Это хорошо, что Юра тебя сразу признал и помогал… Очень хорошо. Если бы не так, было бы плохо. — Всегда помогал, бабушка с дедом рассказывали. Мама не говорила о нём почти, ей было слишком больно вспоминать. Она, знаете, так любила его, даже после того, как его не стало…какой-то даже не совсем нормальной любовью. Словно болела этим чувством. — А чем ты занимаешься сейчас? Это Лиза заговорила, наконец. — В Омске учусь, в лётном. На второй курс перешёл. — Ох…- Женя вдруг обняла Колю, покачала головой и заплакала ещё сильнее. — Неужели и ты летать собрался⁈ — Только летать и мечтал всегда, с детства, — застенчиво улыбнулся Коля. — А как решился прийти и познакомиться? — Лиза совсем пришла в себя, к ней вернулось её обычное деловитое любопытство. — Давно мечтал, но мама запрещала. Она была категорически против. Она… плохо относилась к вам, ведь отец остался с вами, а не с ней. А бабушка мне всегда рассказывала…что сёстры есть. Зимой мамы не стало, но я учился, приезжал только на похороны. Приехал вот на каникулы недавно, а бабушка и дед приступили ко мне сразу: иди знакомься, а то не станет нас, и будешь совсем один на белом свете. А так сёстры есть, хоть и по отцу только, но родная кровь. — Бабушка и дедушка правы, — задумчиво произнесла Людмила. — Правильно сделал, что пришёл! И моим девочкам необходимо было узнать, что у них брат есть, да ещё такой вот молодец! Как бы то ни было, как бы жизнь не сложилась, вы близкие друг для друга люди, вы должны друг у друга быть! — Спасибо вам! — смутился Коля. — Вы все очень добрые. Могли ведь и послать меня куда подальше! — Не могли, — Людмила продолжала размышлять. — Как думаешь, Коля, а если мы сейчас поедем и посмотрим, как ты живёшь? И познакомимся с твоими бабушкой и дедушкой? — Да я только рад! И я на машине. Давайте поедем! — Мамочка, ну как ты? — Лиза сжала её ладонь и заглянула в лицо. Они возвращались домой на такси, была почти ночь. Коля не смог их подвезти, потому что дедушка Коли достал из запасов хороший коньяк, и все понемногу выпили за встречу и знакомство. Коля жил с бабушкой и дедушкой прямо в центре, в хорошей квартире. Людмиле стало спокойнее, она очень переживала, не терпел ли сын Юры лишения. К счастью, переживания оказались напрасными. Лиза сидела рядом, продолжая вглядываться в лицо матери; Женя дремала, сидя по другую руку от Людмилы. Они не дали маме сесть отдельно, на переднее сиденье. — Знаешь, Лиза, я нормально. Даже сама удивлена. Казалась бы, такие мифы развенчаны… Но что ж теперь? Столько лет минуло. И спросить давно не с кого. Прошу вас, не судите папу. Помните: или хорошо, или ничего. — Конечно, ты права, мамочка! — сонно пробормотала Женя. — Лишь бы ты не переживала. — Я сильная, девочки! Вы мне всегда силы придавали, а теперь у меня ещё есть опора и поддержка. — Ого! — Женя сразу проснулась, выпрямилась и распахнула глаза. — С этого места поподробнее, пожалуйста! — Кстати, да! — поддержала сестру Лиза. — Ну вот когда вы меня познакомите с вашими женихами, тогда и узнаете подробности! — улыбнулась Людмила. — А я-то что? — покраснев, начала Лиза, но Женя сморщила лицо и махнула рукой, как бы говоря: «Кого ты тут хочешь обмануть?». …- Мировые у Коли бабушка и дедушка, да? Так хорошо приняли нас, будто всю жизнь знакомы, — крикнула Женька из ванной, когда умывалась. — Это точно, — сонно отозвалась Лиза. — Всё, девочки, утро вечера мудренее. Идите спать. — Хорошо, мам, нас уговаривать не придется. Ну и денёк! — Женька зевнула. Женя и Лиза разошлись по своим комнатам, а Людмила достала из стола конверт с пригласительными. Ей рано спать. У неё есть ещё одно незавершённое дело. Глава 8 Людмила написала записку для дочерей, чтобы не беспокоить их по телефону, прикрепила магнитом на холодильник. А то проснутся утром, а её нет. Дождалась, пока дома станет совсем тихо, привела себя в порядок и вызвала такси. Было около трёх часов ночи, когда она приехала к нужному дому. Она сразу отпустила такси, даже не сомневалась. Позвонила в домофон. Совесть мучила её, конечно, за то, что разбудит сейчас Сергея, но всё равно он будет рад. Никогда она не приезжала в гости в три часа ночи. Очень странное ощущение. — Кто? — Сергей отозвался быстро, и голос не был сонным. Удивлённым был, это да. — Сергей, это я, Люда. Какой этаж? — Четвёртый, — быстро ответил он, и двери тут же открылись. Он встретил её у лифта, схватил на руки, пробормотав: «Пока опять не передумала!», затащил в квартиру и закрыл двери на все замки. — Серёжа! — Людмила целовала его, обхватив за шею. — Ну наконец-то «Серёжа», — прошептал он. — Лёд тронулся. Долой официоз! — Это я, похоже, тронулась, в такое время приехала! Но я тебе всё объясню. — Обязательно. Только потом. Не сейчас. Ты мне так нравишься такая «тронутая», что пока не до разговоров, — он поставил Людмилу на пол. Оглядевшись, она поняла, что находится в спальне. — Непохоже, что ты спал! — рассмеялась она. — Правильно, я и не спал. Читал и чай пил. Думал. Бессонница у меня, — он говорил, а сам стягивал с Людмилы кофточку. — Вот так сразу, с места в карьер? — Соскучился, сил нет никаких! Потом поговорим. Ты же приехала в три часа ночи и назвала меня «Серёжа»… Значит, больше не убежишь, даже если захочешь! — Нет, и не захочу! — осмелевшая Людмила, которой было сегодня всё нипочём, решительно взялась за пояс тонких домашних брюк Сергея. Потом они пили чай на кухне и разговаривали. За окном совсем рассвело, день обещал быть жарким и солнечным, заливались ранние птицы. — Знаешь, что я вспомнил, пока сидел тут один? Твоя младшая дочь, Лиза, это же Елизавета Юрьевна! — Логично мыслишь, — Людмила бросила на него насмешливый взгляд. — А старшая — Евгения Юрьевна. — Нееет, не то! — рассмеялся Сергей. — Ты же говорила, что Лиза работает воспитателем. Но я не узнал её сразу, потому что фотография на стене была чёрно-белая. Да и как-то в голове не складывалось от переживаний. Лиза работает воспитателем в той группе, куда ходит моя внучка, Софьюшка. Прекрасный воспитатель, от бога! Дети обожают Елизавету Юрьевну, хоть имя сложное для них пока. — Мир тесен, а я очень рада. Спасибо! Дети выросли, а мне всё так же приятно, когда их хвалят. — А что ты мне хотела рассказать? Ты говорила, объяснишь, почему приехала ночью. — Да. Я тебе собиралась позвонить уже через десять минут после того, как ты уехал. Хотела попросить, чтобы ты вернулся. Я всё поняла, Серёжа, и главное, что я поняла: я люблю тебя. Сергей придвинулся и крепко обнял Людмилу. Она поняла, что он очень чувствителен к её словам, хотя молчит. Он дышал тяжело, дыхание сбивалось. Потом немного отстранился, заглянул в её лицо, и Людмила заметила какой-то новый, незнакомый блеск в его глазах. — Я надеялся Люда, очень-очень надеялся. Думал, на первое время хватит нам одной моей любви на двоих, а там, может…